– Умоляю, Изабелл, ничего не говори!
Выполнить его просьбу без моральной подготовки было очень трудно, поэтому я взяла пиво и плюхнулась на диван рядом с дядей Рэем, который в это время листал телеканалы и заботливо угостил меня крекерами с сыром. Когда на экране появились знакомые персонажи из сериала «Напряги извилины», я попросила его остановиться.
Макс[6] и агент 99, переодевшись во врача и медсестру, проникли в санаторий Харви Сатаны.[7]
– Расскажи, что тут к чему, – попросил дядя Рэй. В отличие от меня, у него в мозгу не отпечаталась каждая серия.
– Агенты ХАОСа[8] похитили доброго босса и требуют выкуп. Эх, мы пропустили сцену, где Макс пользуется семью разными телефонами: телефоном-туфлей, телефоном-бумажником, телефоном-очками, телефоном-галстуком, телефоном-платком и… Последний не помню.[9]
– А почему босс сидит в шкафу? – удивился дядя.
– Это не шкаф, а холодильник.
– Тогда почему он сидит в холодильнике?
– Врагам нужно понизить температуру его тела, чтобы сделать операцию на мозге и получить контроль над его разумом.
– О'кей. Теперь все ясно, – сказал дядя, забрав у меня тарелку с крекерами.
Началась реклама, и он сделал вид, что страшно интересуется новым средством от прыщей.
– Думаешь, коротышка ко мне привыкнет?
– Да, со временем все уладится. Когда-нибудь.
– Надеюсь. Я даже свою счастливую рубашку надел.
– Вижу.
Счастливая рубашка: вылинявшая гавайская рубашка с короткими рукавами, которую дядя носит уже почти двадцать лет. Раньше он надевал ее только по особым случаям, как то: Суперкубок, чемпионат США по бейсболу, решающие матчи. Изредка ее можно было заметить на свадьбах или в казино. Однако последнее время дядя почти из нее не вылезал.
За ужином вся семья старалась не обращать внимания на злобные взгляды Рэй. Дэвид разговаривал с папой о работе, а мама иногда снимала общее напряжение, направляя его в другую сторону.
– Милый, может, тебе уже хватит мяса? – спросила она отца, когда тот потянулся за второй порцией ростбифа.
Папа положил себе еще два кусочка и ответил:
– Вот теперь хватит.
– Кажется, доктор Шнайдер посадил тебя на диету.
– Ага, – кивнул Альберт.
– Ну и как?
– Отлично.
– Ты сколько-нибудь сбросил?
– Вообще-то да.
– Сколько? – вопросила мама.
– Фунт! – похвастался отец.
– Ты сел на диету месяц назад и сбросил всего один фунт?!
– Врачи считают, что лучше сбавлять вес медленно и верно.
– Правильно. Но такими темпами ты похудеешь к своей смерти!
– Оливия, хватит мною командовать.
– Покомандуешь тобой!
Поскольку ни один семейный ужин не обходился без подобной перебранки, мы спокойно жевали, не обращая внимания на родителей. Но потом дядя Рэй допустил фатальную ошибку: обратился к моей сестре.
– Рэй-Рэй, передай картошечки, – сказал он.
Та и ухом не повела. Мама подождала с минуту, видимо, молясь, а потом решила вмешаться:
– Милая, дядя Рэй попросил тебя передать картошку.
– Нет, он попросил Рэй-Рэй передать ему картошку, а я такой не знаю! – огрызнулась сестра.
Я протянула руку через стол и, пихнув Рэй, взяла блюдо с картошкой. Передала его дяде.
– Меня зовут Рэй. Всего одно «Рэй». Не два. Одно.
– Сколько можно ворчать, а? – не выдержал дядя.
– Сколько можно носить эту рубашку?
– Не смей говорить о моей рубашке!
– Что, обидится?
– Просто ничего не говори. Не хватало ей твоего негатива!
Мой брат, адвокат, корпоративный посредник, который зарабатывает четыреста долларов в час, свято верит: любое разногласие можно решить. Если две стороны захотят понять друг друга, они обязательно договорятся. Как глупо с его стороны! В такие минуты мне кажется, что Дэвида подменили в роддоме.
– Дядя, расскажи ей про рубашку. Может, она поймет, – предложил братец.
– Ни за что.
– Или ты сам расскажешь, или придется мне, – пригрозил Дэвид, зная, как его слова действуют на людей.
– У тебя не получится как надо.
– Валяй, я слушаю. – Рэй скрестила руки на груди.
Дядя немного подумал, прочистил горло, выдержал торжественную паузу и начал:
– 22 января 1989 года. Двадцать третий Суперкубок, счет 16:13 в пользу «Цинциннати бенгалс». На часах осталось три минуты двадцать секунд. «Форти-найнерс» делают пять пасов подряд, мяч оказывается на 35-ярдовой линии. Задержка. Мяч возвращается на десять ярдов, но «Форти-найнерс» передают его на 27-ярдовую линию. Тайм-аут. Монтана делает пас Тейлору в зачетную зону. На мне эта рубашка. 2 июня 1991-го, Оук Три. Я ставлю сто баксов на Печальную Леди. Почему? Понятия не имею. Просто взбрело в голову поставить на лошадь, у которой мало шансов. Печальная Леди делает Серебряную Стрелу на последнем участке дистанции. Выплата 36:1. На мне эта рубашка. 3 сентября 1993 года. Я захожу в закусочную купить лотерейные билеты и вспугиваю грабителя. Он выпускает в меня всю обойму, прежде чем я успеваю достать пушку и подстрелить его. На мне ни царапинки. Никто не погиб, у грабителя пулевое ранение. На мне эта рубашка.
Дядя снова прочищает горло и принимается за еду.
Рэй закидывает на стол ногу в синем кеде. Я сбрасываю ее, но сестра не сдается.
– Февраль этого года, – начинает она. – Я заняла третье место по тетерболу. На мне эти кеды. Июнь. Набрала восемьдесят три балла в итоговой контрольной по алгебре – на мне эти кеды. Прошлый четверг. Чуть не врезалась на велосипеде в полицейскую тачку. На мне эти кеды. Но иногда я переобуваюсь!
– Убери ноги со стола! – одергивает ее мама. Рэй повинуется, но все еще смотрит на дядю злобно. Тогда я припоминаю ей некоторые сегодняшние события:
– Рэй, дорогая, ты разве не заметила, что утром тебя пытались подкупить? Новенькая цифровая камера последней модели досталась тебе не просто так. Мы рассчитывали, что ты будешь вести себя хорошо, пока у нас живет дядя.
Она мне не верит. Усмешка еще некоторое время не сходит с ее лица, но все молчат, и она разочарованно оглядывает присутствующих. Наконец обращается к отцу:
– Пап, это правда?
– Да, рыбка. Это правда.
Войны на развлекательной слежке
Глава I
Все началось, когда Рэй исполнилось тринадцать. Я сперва не обратила на это внимание, да и никто тогда не обратил. Она занималась этим после школы, не слишком часто, только когда было солнечно и погода располагала к прогулке. Но потом к нам переехал дядя Рэй: еще один трудоспособный детектив. Не то чтобы он много работал, даже наоборот, однако если перед родителями вставал выбор, кого взять с собой на слежку – дядю Рэя или Рэй, они не долго думали. Во-первых, за дочь они могли взять с клиента максимум двадцать пять долларов в час плюс расходы. А за услуги бывшего копа можно смело просить полтинник. Во-вторых, дядя Рэй мог вести машину и одновременно писать в баночку (талант, обусловленный только полом, но не стоит его недооценивать). Словом, дядя был намного удобнее для Спеллманов и даже умудрялся не пить до конца рабочей смены. Кроме Рэй, никто не заметил, что за последнее время у нее стало мало работы. Кроме меня, никто не заметил, что она нашла способ возмещать потери.
Сейчас ей четырнадцать, она уже может гулять до десяти вечера по выходным и до восьми по будням. Прежде она никогда не опаздывала домой. В
