Дело Сноу
Когда дядя Рэй собрался с силами и зашел в музей, я постучала в дверь Джозефа и Абигейл Сноу на Миртл-авеню в округе Мэрин. Миссис Сноу открыла дверь, и меня захлестнула волна крепкого аромата. Позже выяснилось, что пахло попурри, но в ту минуту слишком много других раздражителей атаковало мой мозг, поэтому я даже не задумалась об источнике запаха.
Абигейл Сноу было около шестидесяти. На ней красовалось старомодное платье с цветочным узором, будто из сериала 50-х. Ее прическа тоже застряла в далеком прошлом, а заодно и в добром баллончике лака для волос. Ростом Абигейл была примерно пять с половиной футов, телосложения скорее крепкого, чем пухлого, отчего казалась высокой и даже грозной. Платье ей не шло, зато было идеально выстирано и отглажено. Все в доме походило на саму миссис Сноу: безвкусно, но идеально чисто.
По резиновым половичкам я прошла в гостиную, которая представляла собой прямо-таки видение в белом. Все здесь было белоснежное, кроме мебели вишневого дерева и коллекции декоративных тарелочек. Никогда в жизни я не видела столько кружевных салфеток в одном месте. На стенах почти не было фотографий, только две над камином. По мальчикам с идеальной детской внешностью – галстуки-бабочки, чистая кожа, натянутые улыбки – ничего нельзя было сказать о том, какими они вырастут. Мне даже представилось, что Абигейл так и хотела заморозить их во времени, как весь свой дом.
Хозяйка строго меня осмотрела и только потом предложила сесть на белый диван, покрытый полиэтиленом. Я недавно перестала строить из себя учительницу и была в джинсах, кожаных ботинках и потертом бушлате, который купила в армейском магазине. Я думала, что выгляжу вполне прилично, Но Абигейл явно была иного мнения.
– Надо же, – сказала она. – Девочки сегодня одеваются совсем как мальчики.
– Ага. Правда, здорово? – ответила я, уже решив, что хозяйка мне совсем не нравится.
– Хотите чаю? – спросила Абигейл, не желая обсуждать преимущества мужской одежды.
Так как я избегала родительской кухни (вернее, самих родителей) и умирала от голода, то тут же согласилась. Сидя на скрипучем белом диване, я старалась не двигаться: боялась, что, если поставлю ногу на открытый ковер, меня тут же вышвырнут из дома и ничего не расскажут. Несколько раз я напоминала себе, что надо разговаривать вежливо, но через пару минут забыла об этом.
Хозяйка вернулась из кухни с сияющим серебряным подносом, на котором стояли две чашки, чайник, сливки с сахаром и тарелка ванильного печенья. Абигейл спросила, как я люблю пить чай, и я ответила, что со сливками и сахаром (хотя на самом деле предпочитаю, чтобы мой чай был кофе). Она смешала слабенький напиток.
– Печенье? – спросила миссис Сноу, протягивая мне серебряные щипцы.
Ванильное печенье располагалось на тарелке полукругом, словно упавшие фишки домино. Я схватила одно из центра, зная, как это разозлит Абигейл. Ничего не могла с собой поделать – когда встречаю таких властных людей, мне сразу хочется поднять бунт.
Миссис Сноу еще раз показала мне щипцы и молвила:
– Дорогая, они предназначены специально для этого.
Я извинилась и разломила печенье на две части. Выела крем из середины, а половинки макнула в чай. Абигейл нахмурилась.
– Должно быть, вы не понимаете, зачем я приехала, – сказала я.
– Вы правы, не совсем понимаю. Последний раз я беседовала с вашей матушкой лет десять назад.
– Иногда мы поднимаем старые дела. Свежим взглядом можно увидеть много нового.
Миссис Сноу передвинула печенье на тарелке, вновь заполнив середину.
– Мисс Спеллман, не нужно делать это ради меня или нашей семьи. Моего сына больше нет. Я с этим смирилась.
– Обычно люди хотят знать ответы.
– Я получила все ответы. Эндрю теперь в другом, лучшем месте.
Тут уж не поспоришь. Любое место лучше, чем этот стерильный дом. Я взяла руками еще одно печенье из середины тарелки, просто чтобы испытать хозяйкино терпение.
– Дорогая, нужно брать печенье щипцами и с краю.
– Простите, – вежливо ответила я. – Должно быть, я пропустила уроки по поеданию печенья в школе этикета.
– Полагаю, вы пропустили не только их, – сказала она.
Странно, это оскорбление прозвучало из ее уст столь естественно, как будто с чужими людьми так и принято разговаривать. Я бы с удовольствием помучила миссис Сноу остроумными репликами о современных приличиях, но о работе забывать было нельзя.
– Понимаю, как вам трудно, миссис Сноу, и даже представить не могу, что вы пережили, – продолжала я самым проникновенным голосом, – но я буду вам очень признательна, если вы ответите на несколько моих вопросов.
– Ну не зря же вы ехали. На несколько вопросов я отвечу.
– Спасибо. Можно узнать, где мистер Сноу?
– Он играет в гольф.
– Мне бы хотелось поговорить и с ним.
– Зачем? – спросила она.
Я услышала в ее тоне раздражение.
– Разные люди видят ситуацию по-разному, – ответила я. – Иногда один человек помнит то, что не помнит другой.
– Уверяю, наши с мужем воспоминания совершенно одинаковы.
– Как удобно, – сказала я, ожидая как минимум удара молнии в ответ. Было в этой женщине нечто ужасающее. Не могу выразить это словами, но во мне сразу проснулось подозрение.
– Это все, мисс Спеллман? – Абигейл смахнула крошки от печенья поближе к моей чашке.
– Кем стал Мартин?
– Мартин?
– Да, ваш второй сын.
– Он адвокат в какой-то природоохранной организации, – сказала миссис Сноу, закатив глаза.
– Вы, наверное, гордитесь им, – предположила я, чтобы поглубже воткнуть нож.
– Мы столько денег потратили на его образование! И зачем? Чтобы он устроился на такую низкооплачиваемую работу? Если бы я знала, что сто тысяч долларов уйдет на спасение деревьев, то заставила бы его взять студенческий кредит.
– Можно его адрес и телефон?
– Вы хотите с ним поговорить?
– Если не возражаете.
– Это его дело, – ответила Абигейл. – Мартин уже взрослый.
Ее фальшивая улыбка заметно поблекла. Она быстро подвела нашу беседу к концу, и мне пришлось буквально вытягивать из нее остатки сведений. Я взяла еще одно печенье из центра, хотя и щипцами.
– Ой! – воскликнула я, кинув его обратно. – Совсем забыла!
Потом схватила руками печенье с краю и вернула щипцы миссис Сноу.
– Должно быть, вы были трудным ребенком.
– Даже не представляете каким! – То ли печенье на пустой желудок смешалось с душным запахом попурри, то ли нрав хозяйки мне пришелся не по вкусу, но меня вдруг замутило. Пора было заканчивать интервью. – А ваши сыновья часто ходили вместе в поход?
– Не слишком, но иногда ходили.
– Вдвоем или с друзьями?
– Обычно с Грегом.
– Грег Ларсон. Я видела это имя в материалах следствия. Но в тот день его не было на озере, верно?
– Нет, в те выходные он не поехал.
– А во все остальные ездил?
– Наверное. Я не особо следила.
– Вы не подскажете, как мне связаться с Грегом Ларсоном?
– У меня нет его номера, но он шериф округа Мэрин.
– Шериф?
– Да. – Миссис Сноу встала. – Что ж, если это все, то я, пожалуй, примусь за уборку.
Я оглядела комнату и не увидела ни пылинки – видно, у миссис Сноу уже галлюцинации. Но тут мне стало так нехорошо, что я заторопилась на улицу.
Когда я ехала по мосту обратно в город, дядя Рэй сидел на скамейке в центре Музея восковых фигур, рядом с Тайной вечерей. Красочная религиозная экспозиция ничуть его не трогала. Дядя глубоко, медитативно дышал и читал спортивную газету, периодически напоминая себе, что скоро этот кошмар закончится и он получит рубашку.
К нему подошел очередной подросток и передал записку:
«Будка на пересечении Оушен и Хайд. Десять минут».
