— Саш, ты не представляешь, — сказал я. — Я до сих пор не могу поверить, что все наяву происходит. Будто сон смотрю. Столько лет человечество мечтало о таком! Фильмы снимали, книжки писали. Рэй Бредбери сейчас, наверное, только покряхтывает от удовольствия.
— Да уж! — Санча запустил руку в волосы. — Я, Гриш, черт его знает… Я и понять не могу! Когда послание пришло, у меня и тени сомнений не было: обман, подделка, очередной трюк зарвавшихся правителей мира. Кто бы поверил, что инопланетяне факсы посылают? Вот разве только твой Бредбери и мог поверить… Я до последнего сомневался.
— Но теперь-то веришь? — спросил я, улыбнувшись.
— Теперь у меня голова пухнет! — признался Санча. — Надо ведь осмыслить это, понять, что к чему. Новая эра! Когда еще подобные изменения происходили? Открытие огня? Изобретение колеса? Но это медленно, постепенно внедрялось. Разве что ядерная бомба: пара десятилетий — и вдруг в мире появилось нечто, способное изменить его кардинально. А инопланетяне вообще за год случились. Считай, мгновенно. Будто кто-то повернул выключатель, и сразу же мир стал другим. Но что дальше? Как отреагируют люди? Как отреагирует власть?
— Власть отреагировала, — не понял я. — Нас сюда заслали. Вот и реакция. Вам же, наверное, рассказывали в учебке…
— Это да. — Санча задумчиво водил костяшкой пальца по брусчатке. — Интересно, что дальше будет. Вот черт его знает, — вдруг ругнулся он. — С одной стороны, хочется, чтобы все хорошо развивалось. Иносы могут дать нам технологии, мы решим тучу проблем на Земле. Но ведь человечество, оно… — Он замялся. — Ты же знаешь, идиотов полно. Ненависть, амбиции, гонор, если еще психика покореженная. — Санча посмотрел на меня, грустно улыбнулся. — Что я тебе говорю, ты и сам все понимаешь. Старая история о том, готово ли человечество к подаркам.
— Да уж, — согласился я. — Мне, признаться, тоже немного боязно. Эх, как бы хорошо, если бы все хорошо было! — Я сказал и сам засмеялся. — Даешь «Туманность Андромеды» и Великое Кольцо дружных цивилизаций! Хрен, конечно…
— Вот именно, что хрен! — кивнул Санча. — Черта с два люди станут хороводы водить. Разве что идиоты какие-нибудь да экзальтированные невротички.
— Ладно, поскольку мы пешки в этой игре, то можно не заморачиваться. Повлиять на события мы не можем, так что будем наслаждаться тем, что есть. В конце концов, сейчас даже умереть не жалко. Побывали на другой планете! Слетали в космос! Видели черт-те каких инопланетян! Мама родная! Да это ж фантастика!
— Это точно! — подтвердил Санча.
А я вдруг вспомнил про разговор с фээсбэшником.
— Слушай, Саш, — сказал я, — а вам говорили про коэффициент полезности? Тот, что А-рэй определял?
— Ага. — Он тоже растянулся рядом. Мы пялились в розоватое небо.
— И что ты думаешь? — спросил я. — Думаешь, это правда? Нас всех по этому принципу отбирали?
— Думаю, да, — неожиданно согласился Санча. — Я не сомневаюсь, что у них был критерий выбора, кого брать из людей. Информацию о нас они собрали, но по простым статистическим данным мало что можно сказать. Нужна была какая-то методика обработки. Вполне возможно, что А-рэй действительно просчитывал, кого брать, кого — нет. Единственное, что нам неизвестно, — это по какому критерию. Коэффициент полезности штука, конечно, интересная, может, и правда по нему определяли. Но я думаю, что всех планов инопланетян мы не знаем, и какие критерии они еще использовали — вряд ли когда узнаем.
— Слушай, а ты не знаешь свой коэффициент? — осторожно спросил я.
— Откуда? Эти списки, наверное, в сейфе у президента хранятся. Сказали же — взяли тех, у кого 0,4 и больше. Так что мы с тобой, считай, элита…
— Слушай, а если у кого-то этот показатель единица?
— Единица? — переспросил Санча. — Да не, вряд ли. Если тех, у кого больше 0,4, набрали около двух миллионов, то думаю средний показатель где-то 0,2–0,3. А значит, максимум может быть 0,6, ну, или 0,7… Единицы не может быть…
— А что бы это значило, если бы вдруг единица? — спросил я.
— Да не может единицы быть. Такого человека и с Земли-то не отпустили бы… — Санча задумался. — Ну… Я бы сказал тогда, что этого человека иносы обязательно хотят вытащить в космос, зачем-то он им нужен… Какая польза может быть пришельцам от человека? Думаю, особо никакой… — Он помолчал. — Было бы интереснее, если бы таких человек было несколько, — вдруг добавил он. — Тогда… Тогда, может быть, пришельцы хотят поставить какой-то эксперимент. В принципе они могли запросто тайно похитить, кого им нужно, и экспериментировать. А тут получается, они делают так, чтобы люди действовали сами. То есть важен момент чистоты опыта, когда внешние влияющие факторы сведены к минимуму. Но в чем может быть суть такого опыта… Это я сказать не могу.
Да уж… Чувствовать себя подопытным кроликом было не очень приятно. Санча, конечно, здорово придумал, но и он мог ошибаться. Истина где-то рядом — это точно. Но вот определить, в чем она, — пока невозможно…
— Гриш, смотри! — вдруг крикнул Санча, показывая вверх. Но я сам уже увидел.
Безмятежное небо внезапно дрогнуло. Будто не небо, а поверхность воды висела сверху и дернулась всей массой от неведомого толчка. Секунда — и кусок розовато-белой вышины провалился, точно так же, как тогда на Земле. И сразу почувствовалось то самое дрожание, только совсем слабое, чуть заметное. Мы с Санчей вскочили. Дыра в небе полыхнула красным, стал опускаться огромный голубой столб. Теперь он был намного ближе, чем в прошлый раз, может быть, буквально в паре километров — огромная колонна, объятая всполохами пламени. Медленно корабль достиг поверхности и остановился. По небу расплывались остатки изумрудных полос, таяло в вышине гигантское красное марево на месте дыры. И вдруг рядом с ним возникла еще одна дыра, и еще один столб, объятый огнем, устремился вниз.
К нам подбежал запыхавшийся Дэн.
— Видали? — крикнул он. — Как в прошлый раз! А трясет меньше!
— Хотя корабль ближе, — заметил Санча.
— И провалов во времени нет, — добавил Дэн. — Наверное, тут у них уже прицелено место.
— Думаете, это корабли с нашими? — спросил я.
— Или же с нашими партнерами по защите, — промолвил Санча.
— Смотрите, начальство возвращается! — Дэн пока
зал вдаль. Действительно, из-за одной из скал показались наши командиры. — Погнали по койкам! — крикнул Дэн. И мы понеслись назад в казарму.
Лейтенанты построили нас перед ангаром.
— Сейчас, согласно приказу нашего командования, мы все пройдем курс обучения, — говорил нам Варнас, прохаживаясь вдоль строя. — Представители союзных сил обучат нас навыкам, необходимым для ведения боевых действий в космосе. Также нам будет предоставлена дополнительная информация, касающаяся нашего врага, оружия, которое будет против него применяться, и плана боевых действий. Каждый из нас будет определен на конкретный боевой пост, соответствующий программе его обучения. Предупреждаю, что обучение будет форсированное. Обучающие программы были проверены нашими медиками и признаны безопасными для здоровья. Сообщаю также, что с завтрашнего дня, с 8.00 по московскому времени и на все время проведения боевой операции, происходит перераспределение и переподчинение наших формирований согласно новому порядку, о котором вам сообщат дополнительно. После проведения операции наши подразделения вновь будут воссозданы для возвращения домой. Прошу не забывать, что вы остаетесь бойцами 4-го полка 8-й дивизии Группы космических войск особого назначения Российской Федерации. Помните про свой долг. Вопросы?
— Товарищ лейтенант, — сказал Константин. — Тут информация появилась. Говорят, арабские солдаты сбежали… Поймали их или нет?
— Во-первых, — ответил Варнас, — сбежавшие солдаты не арабы, а во-вторых, — да, беглецы пойманы, возвращены и помещены под арест до окончания боевых действий. Принимать участия в боевых
