приводили собак-ищеек, но они не взяли след. По городу ходили патрули, проверяли документы у всех мужчин, вроде бы даже задержали кого-то. А через два дня все успокоилось.
— Командир был очень доволен. — Крогульца тоже, наверное, похвалили, так как он весь сиял. — Именно так нужно проводить операции. Молниеносно, четко и тихо. Старый Коваль, когда возвратился домой, сразу же спросил сына:
— Борчак — это ваша работа?
Метек молчал.
— Перед кем разводишь конспирацию? — взорвался Матеуш. — Отвечай!
— Наша работа.
— По приговору?
— Разумеется.
— Был там?
— Был.
— Хорошая работа.
— Вроде получилось, папа.
— Порядок, но… — отец замолчал на минуту, — береги себя, сынок.
Метек чуть было не сказал, что ведь он солдат, но удержался. Увидел морщинки у отца вокруг рта, его поседевшую голову и сгорбившуюся спину. За последнее время он очень постарел. Не нужно ему ничего говорить. А отец смотрел на сына и думал, что ему бы сейчас за девчонками бегать, на пляже загорать, а не людей убивать, даже таких, как Борчак.
Отец вновь на несколько дней ушел в Домбровку. Перед уходом он засыпал Метека множеством наставлений: чтобы ел горячую пищу (на два дня супа хватит, а потом сварит сам), чтобы не запускал дом и понемногу подметал, чтобы выкупил все, что дают по карточкам, чтобы не экономил на своем желудке, так как сам он в деревне наестся досыта. Отец всегда так говорил на прощание, а Метек слушал, но все делал по-своему.
Метек понимал, что путешествие отца в Домбровку связано с конспиративной работой. Однажды он даже спросил Крогульца, что тот думает о разгроме полицейского участка в Джевице. Однако сержант только нахмурил брови и сказал, что это дело Метека не касается. В армии каждый знает только то, что ему положено знать. Если командование сочтет нужным проинформировать о чем-то, оно это сделает.
— Говорят, что это работа коммунистов, — вставил Сенк. — Кажется, у них есть партизанский отряд.
— Не знаю, — отрезал сержант.
А Метек долго размышлял об этом разговоре. Все говорит о том, что в окрестностях Мнихова появилась какая-то вооруженная группа. Неужели командование имеет еще одного. Крогульца с диверсионной группой? А отца все время тянет в деревню. Может, Сенк прав? Когда-то братья Козеки говорили о крестьянском отряде. Кто бы подумал, что Матеуш Коваль будет участвовать во всем этом. До сих пор жизнь его протекала в мастерских, и вопросы вооруженной борьбы его как будто не касались.
Метек занимался домашними делами, а сам все время думал о Висе. Ему никак не удавалось встретить ее. Может, она появится теперь только на воскресном сборе? В воскресенье возвращается отец. А ему так хотелось ее увидеть… Он сам не знал, чего в этом желании было больше: подлинной тоски по девушке или обычного влечения к женщине. Вечерами он вспоминал их первую встречу, именно здесь, у него на квартире. И думал о том, как бы ее встретить, где искать. Он уже знал, что она не коренная жительница Мнихова. Приехала сюда год назад, когда немцы выселяли поляков из Великопольши и Поморья. Живет у какой-то тетки. Но где?
Метек уже потерял надежду увидеть ее до сбора, но в субботу, выйдя из мастерской, совсем неожиданно встретился с ней. Она сделала удивленное лицо.
— Добрый день, Вися.
— Ах, это ты, я не заметила тебя.
— Куда идешь?
— Была в магазине.
Она смотрела на него с легкой улыбкой.
— Я должен тоже кое-что купить, — сказал он несмело, — отца нет дома.
— Уехал?
— Пошел в деревню.
— Моя тетя тоже.
Он задумался над ее словами. Может, это намек?
— Вися… — начал он и сразу же замолк.
— Слушаю.
— Идем ко мне.
— Снова надо подмести?
Метек покраснел. Что с ней? Почему она так разговаривает? Выходит, то, что между ними было, минутная блажь?
— Вися…
— Нам нельзя стоять на месте. Это требование конспирации, — прервала она.
— Хорошо, — согласился он покорно.
— Ты хотел что-то купить.
— Да…
Вися пошла рядом, и Метек с удовлетворением отметил, что она не проявляет желания оставить его. Вместе встали в очередь. Она помогла ему сделать покупки. Потом на углу улиц 15 Серпня и Кордецкого Метек остановился.
— Вися…
— Подожди, — прервала она его. — К тебе я не пойду. Я должна быть дома, так как никого не предупредила.
— Но я…
— Тише. Занеси покупки домой и приходи. Через час.
— Хорошо.
Метек как на крыльях полетел домой, бросил покупки — и стрелой к Висе.
Вися готовила ужин. Напевая какую-то песенку, она сновала по кухне. Метек неотрывно наблюдал за ее ловкими движениями. После ужина он помог ей вымыть посуду.
— Знаешь что, — выпалил он внезапно, — давай через год поженимся.
— Через год?
— Да.
— Глупый ты, — фыркнула она.
— Почему?
— Идет война.
— Через год окончится.
— Через год? Пожалуй, нет.
— Ты что? Думаешь, продлится дольше?
— Дорогой мой, — вздохнула Вися, — глупышка ты моя. Год войны… Ты понимаешь, что это значит?
Они замолчали. Метек поцеловал ее. Она обняла его… Потом лежали, прижавшись друг к другу, боясь нарушить тишину.
Часы пробили одиннадцать. И тотчас на улице раздались выстрелы. Совсем близко. Они посмотрели друг на друга. Послышалась автоматная очередь. Метек встал с постели и прислушался.
— Что это? — шепотом спросила Вися.
— Не знаю… — Он быстро оделся и выскочил в сени. Несколько взрывов раздалось за огородами. Автоматы смолкли. Кто-то пронзительно кричал, потом вновь раздались выстрелы, поспешные, беспорядочные. Яростно зарычал мотоцикл.
