было о чём поговорить. Самой общей и интересной для всех была тема «А помните как…». Причём не только вспоминающим, но и слушающим.
- А помните, как я при первой встрече Исту пугалом назвал? – Олл веселился от души.
- Прекрасно помним. Она тогда ещё предложила дать тебе в глаз, правда не дала. Ну, ничего, и сейчас ещё не поздно. – И Трог влепил развеселившемуся принцу дружеский подзатыльник.
- Эй, ты что, думаешь, если ты старше меня в дружине так руки можно распускать? Сам лучше что ли? Вот вспомнит Лондарниэль, как ты его тогда же назвал мокрой вороной, тогда посмотрим, кто с синяками ходить будет.
- Да бросьте вы. Лучше вспомните, какое лицо было у Оеуна, когда Истариед на него наехала, тогда, в ущелье. – И дальше в том же духе.
- А когда через Ничейный лес пробивались…
- А когда разнимали букаа и паспасов…
- А как Иста гномам рудники затопила…
- А как с Шиомом первый раз встретились…
- А когда люди из другого мира стали дарвайцев похищать…. – Кто это сказал, я не заметила. В любом случае, не стоило вспоминать об этом, тем более сейчас. Зачем портить такой вечер. Но слова уже были произнесены и все их услышали. Разговор сразу прекратился, светящиеся весельем глаза затуманила боль. Лично я гнала от себя мысли о «глазе» целый год. Гнала слёзы и смерть, которые видела там. И вот одна случайно брошенная фраза заставила подняться волну воспоминаний, которая накатила и захлестнула с головой...
…Магистры и Садан вернулись в свой мир, а я осталась на острове, посреди замёрзшего океана, в компании восемнадцати измученных дарвайцев. И совершенно не представляя, как доставить их домой.
- Что собираешься делать? – Ко мне подошёл Эзо и прилёг рядом.
- А почему что-то делать должна именно я?
- Ты же Правительница.
- Да Правительница. Правительница, а не Великий Дух. Я не могу выстроить мост отсюда и до Дарвая. А всё что могла, уже сделала. Теперь не плохо было бы вам самим что-то предпринять, я охотно окажу посильную помощь в любом проекте спасения. А то хорошо устроились, сложили лапки-крылышки и ждут, когда их начнут спасать. По-вашему я до старости вам носы вытирать должна? Ой, извини, что-то я не то несу.
- Всё в порядке. Ты просто устала, вот и психуешь. Тебе нужно отдохнуть. Кроме того, вынужденная разлука с только что обретёнными друзьями обычно тоже не улучшает настроения. Но он, вроде, обещал вернуться?
- Знаешь, давай закроем эту тему.
- Тогда вопрос остаётся тот же, что ты собираешься делать?
- Не знаю. Ничего не приходит в голову.
- Может тебе стоит спросить совета у Отшельника?
- Не получиться, я его не слышу. Не знаю почему.
- Тогда лети к нему. Может, что и посоветует дельного.
- Исключено. Не могу же я бросить вас здесь без защиты. А если кто-нибудь пожалует? Вы ведь даже спрятаться не успеете, почти все еле-еле передвигают ноги, не говоря уже о том, что бы оказать сопротивление.
- Ты, безусловно, права. Но что-то делать всё-таки надо. Отдохни, вернёмся к этому разговору позднее. Об ужине мы сами позаботимся.
Я откинулась назад, уперев локти в тёплую землю. После разговора с риланом мне стало легче. Всё-таки хорошо, когда тебя понимают и даже на твои закидоны смотрят сквозь пальцы, с чисто философским спокойствием. Мысли в голову лезли совсем не по теме. Интересно, почему здесь тепло, хотя кругом лёд? Надо будет не забыть спросить у Отшельника, он наверно сможет это как-то объяснить. С ужином действительно никаких проблем, всякая морская живность, привлечённая теплом, буквально сама лезет на берег, а рыбу запросто можно ловить руками прямо с берега. Надо будет дать тем, кто пойдёт за дровами свой клинок, а то с пустыми руками сильно топливом не разживёшься. Интересно, а кто-нибудь запомнил дорогу к пещерам, служившим магистрам жильём? Они нам там много чего оставили. Надо будет у гнома спросить, подземные ходы это его епархия. А отдохнуть действительно надо, почти двое суток на ногах. Пусть тебя и понимают, но так срываться на тех, кто в тебя верит, просто свинство. Кроме того, сама согласилась на эту должность, никто не заставлял. Так что уж будь добра.… Где-то на этой мысли я благополучно отключилась.
Все дни после этого можно спокойно опустить. Никто ничего не делал. Мы ели, спали и любовались пейзажем. Дарвайцы чувствовали себя как на курорте и успешно выздоравливали. Для общего восстановления сил здесь вообще идеальные условия: тепло, светло, о пропитании заботиться не надо.
Единственное что, мне пришлось повозиться с ранеными. Юные камикадзе (камикадзе потому что только самоубийца мог додуматься нападать на моих ребят и при первой же возможности я им это популярно объясню) не сильно беспокоились о качестве доставки пленников. В итоге почти у всех были серьёзные травмы: вывихи, ушибы, гематомы и трещины в костях. У шамшала вообще были переломаны оба крыла.
Самое интересное, что я была совершенно спокойна и никаких попыток к возвращению не предпринимала. Конечно, дарвайцы поглядывали на меня с беспокойным недоумением, но молчали. За что я им была крайне признательна. Потому что на уже заданный мне вопрос «что ты собираешься делать», ответ у меня был только один «ничего». И вот тут они бы меня явно не поняли. А у меня, знаете ли, интуиция.
А где-то через два месяца, потихоньку встающий на крыло шамшал Еоин, заметил на горизонте четыре приближающихся точки. Это были не кто иные как шалы из моей дружины во главе с принцем Ййоном. Те самые, что бросили меня на произвол судьбы по дороге сюда.
Радость со стороны бывших пленников была бурной и всеобщей, моих дружинников знали все. А вот прибывшие выглядели как побитые собаки, чувствуя за собой немалую вину, и куда только делась вся обычная напыщенность. В дружнем празднике я не участвовала, держалась в стороне. Ййону в любом случае нужно будет со мной поговорить, возможно, он даже захочет извиниться, а это лучше сделать без свидетелей, он всё-таки принц.
Ждать не пришлось, уже через минуту, с трудом вырвавшись из дружеских рук, четверо шалов направились ко мне. Не дойдя трёх шагов, они, как по команде, опустились на колено и положили развёрнутые крылья на землю. Да, если шамшаллы решили меня убить на повал, то у них это здорово получилось. Дело в том, что подобная поза у шалов означает клятву верности, и дают они её только своему королю, и никому больше. Даже Великий Дух не получал от них подобной. За нарушение такого обета любого шала ждёт смерть, без каких-либо смягчающих обстоятельств.
- Правительница, мы так виноваты, нет, я, я виноват перед тобой. – Ййону было трудно говорить. Для любого шамшала практически невозможно признание собственной неправоты, а уж вслух произнести подобное, это что-то из области фантастики.
- Ты ни в чём не виноват. Ты поступил так, как считал нужным. Могу даже сказать, что это действительно было правильное решение, одной мне было проще. В общем, проехали и забыли.
- Ты великодушна, но мой проступок слишком тяжек. Я предал тебя, нарушил приказ своего отца и правителя, и ещё, - Ййон покосился на стоящего в отдалении Еоина, - я бросил в беде своего. Даже смерть не искупит вины.
- Знаешь, пойдите отдохните и поешьте, путь у вас был долгий. А обратный будет ещё дольше. Поговорим после. – Трое шалов поднялись и отошли к остальным, а вот Ййон остался.
- Что-то ещё?
- Правительница, - голос принца был очень тихим, казалось, каждый звук причиняет ему боль, - я не имею на это права, но всё же прошу…
- Да говори уже.
