Настя надела пальто, взяла пустую, ставшую такой легкой сумку и пошла к двери.
— Я буду ждать вашего звонка. Мне кажется, все будет хорошо.
— Спасибо.
Настя улыбнулась, хотя от волнения ей хотелось плакать. Она не помнила, как дошла домой, не замечала ни холодного ветра, резкими порывами дующего в лицо, ни моросящего дождя. Ей было жарко, щеки горели, у входа в подъезд своего дома ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание.
Дрожащей рукой Настя открыла дверь и тихонько вошла в коридор.
— Кирилл, сколько раз тебе нужно повторять — каждая цифра занимает только одну клетку. И пиши, пожалуйста, аккуратно, ты сам не сможешь потом разобрать, какие цифры написал. Решаешь ты совершенно правильно, твоя беда в том, что…
— …ты пишешь неаккуратно, — монотонным голосом продолжил Кирилл, копируя голос Калерии Андреевны.
— В таком случае, почему ты этого не делаешь, если так все хорошо понимаешь? — с улыбкой в голосе спросила Калерия Андреевна.
Настя негромко хмыкнула.
— Ой, кажется, тетя Настя пришла.
Раздались шаги, Калерия Андреевна вышла из комнаты и остановилась в дверном проеме, из-за двери выглядывал Кирилл.
— Устала? Пойдем на кухню, я тебя покормлю. Иди мой руки.
— Тетя Настя… — Кирилл замялся, словно боялся спросить.
— Подожди, Кирюша, дай Насте отдохнуть. Потом она нам все расскажет.
— Вы только скажите…
Настя улыбнулась:
— Не волнуйтесь, у меня взяли рукопись. Они будут ее читать, а потом скажут, подойдет она им или нет.
— Ну вот, — разочарованно протянул мальчик.
— Кирилл, но это же замечательно. Представляешь, мою рукопись будут читать профессионалы! Ко мне отнеслись совершенно серьезно!
— Я в этом даже и не сомневалась, — уверенно произнесла Калерия Андреевна, гордо подняв голову, словно она и не сомневалась в том, что ее дочь, несомненно, добьется успеха. Она повернулась и решительно пошла на кухню. — Иди есть, писательница. Тебе теперь понадобится много сил. Кирилл, заканчивай математику. Не теряй время, так как…
— …время — это самое дорогое, что есть у человека, — хором закончили Настя и Кирилл.
— Вы можете смеяться надо мной сколько угодно, но вы не можете отрицать, что я права. — Калерия Андреевна пожала плечами, но по ее глазам было видно, что она не сердится на насмешников.
Калерия Андреевна терпеливо подождала, пока Настя поест, а потом начала ее подробно расспрашивать. Настя ответила на все ее вопросы и рассказала о своей встрече с Поплавским во всех деталях. Калерия Андреевна, не перебивая, молча слушала.
— Мама, ну что же ты молчишь?
— Я очень за тебя рада. У меня даже и не возникало сомнений, что он просто ухватится за твою рукопись.
— Мама! — В голосе Насти сквозило удивление, смешанное с осуждением. — Ты всегда была такой объективной.
— Вот именно.
— Но откуда ты знаешь? Ты даже не читала. А говорить так, только потому, что я твоя дочь, просто неудобно.
— Почему не читала? По-твоему, что я делала днем, когда ты была в школе? Я читала, и мне очень понравилось.
— Мама! — Пораженная Настя прижала руки к груди. — Ты все это прочитала?
— Конечно, а еще и Марине Теодоровне рассказала.
— Так вот почему ей так не терпелось прочитать. Ты, оказывается, мне рекламу создавала среди своих коллег.
— Мои коллеги — это и твои коллеги. Тебе, между прочим, звонила Наталья Сергеевна. Очень волновалась, как закончился твой поход к издателю.
— Он не издатель, он литературный агент. Его задача — искать издателя, а сначала он готовит рукописи к изданию.
— Это все мелочи, самое главное, что ты сделала первый шаг.
— И еще совсем не известно, чем это может кончиться, — грустно заметила Настя.
— Даже если у тебя ничего не получится в этот раз, ты будешь искать дальше. Мало у кого из начинающих писателей сразу все получалось. Нужно работать.
— Я поняла, мамочка. — Настя с улыбкой посмотрела на мать. — А пока мы будем ждать целых пять дней.
— Ничего, самое важное ты уже сегодня сделала.
Как оказалось, ждать было труднее всего, Настя устала отвечать на вопросы коллег. Правда, Наталье Сергеевне уже в первый день удалось покончить с расспросами. Видя, что Настя очень переживает, она довольно быстро проинформировала всех заинтересованных лиц и объяснила, что о результатах можно будет узнать не раньше чем через неделю.
Труднее всего было по вечерам. Когда Кирилл засыпал, Настя садилась на диван в своей комнате и замирала, закутавшись в теплую шаль.
— Как ты себя чувствуешь? Мерзнешь?
— Нет, мама. Просто мне ничем не хочется заниматься.
— Пойди позвони Ирине.
— Она, наверное, занята, по вечерам у нее светская жизнь.
— Почитай что-нибудь.
— Я все прочитала.
Калерия Андреевна вышла из комнаты, вскоре она вернулась и положила в сумку Насти деньги.
— Поезжай завтра после занятий с Кириллом на книжную ярмарку. Купи себе книг. Что ты на меня так смотришь? Я сегодня пенсию получила.
— Мама, у меня зарплата только через десять дней, а у Кирилла нет обуви.
— Не мелочись, Настя. Не хочешь развлекаться, хоть почитай что-то доброе. Это должно благотворно повлиять на твоего ребенка.
— Какого ребенка?
— Твоего будущего… Тебе сейчас очень нужны положительные эмоции.
— Мама!
— Да, я знаю, что говорю. И не думай, пожалуйста, что твоя мать только и умеет, что брюзжать. Я в своей жизни тоже многое повидала и узнала.
— Мамочка моя, да что бы я без тебя делала! — Настя обняла Калерию Андреевну и крепко к ней прижалась. — Ты у меня самая замечательная.
— И гулять тебе нужно больше… и спать, — чуть ворчливо добавила Калерия Андреевна.
29
— Настя! Пора вставать. — Голос мамы звучал тихо. — Кирилл уже завтракает.
— Сейчас, — Настя с трудом оторвала голову от подушки, — только еще немножко полежу.
— Не забудь, тебе сегодня звонить Поплавскому.
Настя разом проснулась. Конечно же, она не забыла, что днем ей предстоит звонить в агентство «Виктория». Недаром она не могла вчера вечером так долго заснуть: в голову лезли непрошеные мысли. Она
