— Ну... — пробормотал он, не зная, с чего начать.
— Думаю... со мной покончено.
— От этого? — Ищейка попытался усмехнуться, но получилось плохо. — Просто царапина.
— Царапина?
Молчун попробовал поднять голову, сморщился и упал на спину, учащенно дыша. Он уставился вверх, широко раскрыв глаза.
— Чертовски нарядный потолок.
Ищейка нервно кивнул.
— Ага. Согласен.
— Я должен был умереть, сражаясь с Девятипалым, много лет назад. Все остальное — подарок. Но я благодарен за это, Ищейка. Я всегда любил... поболтать с тобой.
Он закрыл глаза, и его дыхание остановилось. Он никогда не говорил много, Хардинг Молчун. Он этим славился. Теперь он замолчал навсегда. За что он умер? Сражался вдали от дома, без цели, без смысла, без всякой пользы. Зазря. Но Ищейка видел много тех, кто вернулся в грязь, и никогда ничего хорошего в этом не было. Он глубоко вздохнул и уставился в пол.
Единственная лампа отбрасывала пляшущие тени на ветхий коридор, они скользили по грубому камню и отваливающейся штукатурке. Этот свет превращал наемников в зловещие неясные фигуры, а лица Коски и Арди делал похожими на маски. Темнота густела под тяжелой каменной кладкой арочного проема и клубилась вокруг двери — очень старой, облезлой и сучковатой, усеянной черными железными заклепками.
— Вспомнили что-то забавное, наставник?
— Я стоял здесь, — пробормотал Глокта. — На этом самом месте. С Зильбером.
Он протянул руку и потрогал металлическую ручку кончиками пальцев.
— Положил руку на дверь... и прошел мимо.
«Опять ирония судьбы. Ответы, которые мы ищем так долго и так далеко, часто лежат прямо под рукой».
Озноб пробежал по искривленному позвоночнику, когда он наклонился к двери. Изнутри что-то слышалось — приглушенное бормотание на непонятном языке.
«Адепт демонов призывает обитателей бездны».
Он облизнул губы. Растерзанные останки верховного судьи всплыли у него в памяти.
«Было бы опрометчиво просто ворваться туда, как бы сильно мы ни жаждали узнать ответы на наши вопросы. Весьма опрометчиво...»
— Наставник Гойл, вы привели нас сюда, так не будете ли любезны пойти вперед?
Гойл что-то пропищал через кляп, и его выпученные глаза почти вылезли из орбит.
Коска одной рукой взял наставника Адуи за воротник, а другой сжал железную ручку двери. Он резко распахнул дверь и хорошенько двинул сапогом под зад Гойлу. Тот влетел внутрь, нечленораздельно вопя сквозь кляп. Металлический щелчок спущенной тетивы донесся из-за двери вместе с пением, звучавшим теперь громче и отчетливее.
«Что бы сказал полковник Глокта? Вперед, к победе, ребята!»
Глокта прошел в дверь, почти перетащив больную ногу через порог, и с удивлением огляделся. Он увидел большую круглую комнату с куполобразным потолком и детально выписанную фреску на тонувших во мраке стенах.
«Неприятно знакомая картина».
Канедиас с раскинутыми руками, раз в пять больше человеческого роста, нависал над всей комнатой. За его спиной поднимались ярко-красные, оранжевые и ослепительно-белые языки пламени. На противоположной стене его брат Иувин распростерся на траве под цветущими деревьями. Кровь струилась из его многочисленных ран. Между этими двумя фигурами маги направлялись в поход ради возмездия — шестеро с одной стороны, пятеро — с другой, лысый Байяз во главе отряда.
«Кровь, огонь, смерть, месть. Как все чудесно сходится, учитывая обстоятельства».
Сложный орнамент, воспроизведенный с необычайной тщательностью, покрывал широкий пол. Круги в кругах, образы, символы, фигуры пугающей сложности были выложены аккуратными линиями из белого порошка.
«Соль, если я не ошибаюсь».
Гойл лежал на груди в шаге или двух от двери, около самого крайнего круга. Его руки все еще были связаны сзади. Темная кровь вытекала из-под тела, наконечник стрелы торчал из спины.
«Как раз там, где должно быть его сердце. Никогда бы не подумал, что это его слабое место».
Четыре университетских адепта замерли, выражая разную степень изумления. Трое из них — Чейл, Денка и Канделау — держали в обеих руках свечи, чьи мигающие фитили издавали удушливый трупный запах. Сауризин, адепт-химик, сжимал лук. Лица стариков, освещенные желчно-желтым светом снизу, походили на маски страха.
В дальней части комнаты за кафедрой стоял Зильбер. Перед ним при свете единственной лампы лежала большая раскрытая книга, он смотрел в нее с напряженным вниманием. Его палец полз по странице, тонкие губы непрерывно шевелились. Даже на расстоянии Глокта видел крупные капли пота, стекавшие по его худому лицу. Рядом с ним, прямой как палка, стоял архилектор Сульт в белоснежном одеянии. Его глаза голубыми кинжалами метнулись через пространство комнаты.
— Глокта, уродливый болван! — выкрикнул он. — Какого черта вы здесь делаете?
— Могу задать вам тот же самый вопрос, ваше преосвященство. — Глокта обвел тростью странную обстановку комнаты. — Эти свечи, старинные книги, песнопения и круги соли очень напоминают какую-то игру.
«Нелепую детскую игру, что весьма неожиданно. Пока я мучился с торговцами шелком, рисковал своей жизнью в Дагоске, шантажом добывал тебе голоса, ты занимался... вот этим?»
Но Сульт относился к своему занятию серьезно.
— Молчи, дурак! Это наш последний шанс!
— Это? Серьезно?
Коска уже вошел в дверь, наемники в масках следовали за ним. Зильбер по-прежнему не отрывал глаз от книги, его губы шевелились, пот со лба лился градом. Глокта нахмурился.
— Кто-нибудь, заткните ему рот!
— Нет! — завопил Чейл. Его маленькое лицо выразило абсолютный ужас. — Нельзя прерывать заклинание! Это очень опасно! Последствия могут быть... могут быть...
— Катастрофическими! — взвизгнул Канделау.
Тем не менее один из наемников сделал шаг, направляясь к центру комнаты.
— Не приближайтесь к соли! — завизжал Денка. Воск капал с его дрожащей свечи. — Что вы делаете!
— Подождите! — рявкнул Глокта, и наемник остановился на краю круга, глядя на него из-под маски.
Пока они разговаривали, в комнате явно стало холоднее. Какой-то неестественный холод. Что-то происходило в центре кругов. Воздух все сильнее и сильнее колебался, точно над большим костром, по мере того как хриплый голос Зильбера монотонно тянул заклинание. Глокта замер, его взор метался между старыми адептами.
«Что делать? Остановить его или не останавливать? Остановить или...»
— Позвольте мне! — Коска сделал шаг вперед, опуская в карман черного камзола свободную левую руку.
«Но ты не...»
Коска вытащил руку беззаботным широким жестом и метнул нож. Лезвие сверкнуло, отражая огоньки свечей, пролетело, вращаясь, сквозь мерцающий воздух и по самую рукоятку вошло в лоб Зильбера.
— Ха! — Коска сжал плечо Глокты. — Что я вам говорил? Видели вы когда-нибудь более меткий бросок?
