Кровь стекала по виску Зильбера красным ручейком. Его глаза закатились, мигнули, он отклонился в сторону, перевалился через кафедру и рухнул на пол. Книга упала на него сверху, древние страницы зашелестели, лампа накренилась, и ручейки горячего масла пролились на пол.
— Нет! — взвизгнул Сульт.
Чейл ахнул, его рот широко раскрылся. Канделау отбросил свечу и упал на пол. Денка издал испуганный писк, прикрыл лицо рукой и выпученными глазами глядел из-под пальцев. Последовала долгая пауза. Все, кроме Коски, испуганно взирали на тело адепта демонов. Глокта ждал, оскалив редкие зубы и прищурившись так, что глаза казались закрытыми.
«Похоже на тот ужасный, прекрасный миг, когда тебе обрубили палец, но ты еще не чувствуешь боль. Сейчас она придет. Сейчас она придет. Сейчас придет боль...».
Но никто не пришел. Сатанинский смех не огласил комнату. Пол не провалился, чтобы раскрыть врата в ад. Мерцание погасло, в комнате стало теплее. Глокта поднял брови, почти разочарованный.
— Похоже, не стоит надеяться на сатанинские ритуалы.
— Нет! — снова выкрикнул Сульт.
— Боюсь, именно так, ваше преосвященство. Надо же, ведь раньше я уважал вас.
Глокта насмешливо взглянул на адепта-химика, все еще крепко сжимавшего лук, и кивнул на тело Гойла.
— Хороший выстрел. Поздравляю вас. Мне придется убирать меньше мусора. — Затем приказал наемникам, стоявшим за его спиной: — Схватите этого человека.
— Нет! — завопил Сауризин, бросая лук на пол. — Я ко всему этому не имею никакого отношения! У меня не было выбора! Это он! — Он ткнул толстым пальцем в бездыханное тело Зильбера. — И... он! — Сауризин указал на Сульта дрожащей рукой.
— Это правильная мысль, но она подождет до допроса. Не будете ли вы так любезны позаботиться о его преосвященстве?
— С удовольствием.
Коска шагнул вперед, и белый порошок, как пыль, полетел из-под его сапог, разрушая замысловатые рисунки.
— Глокта, вы слепой идиот! — взвизгнул Сульт. — Вы не понимаете, какую опасность представляет собой Байяз! Первый из магов и его незаконнорожденный король! Глокта! Вы не имеете права! А-а!
Он заскулил, когда Коска завернул ему руки за спину и поставил на колени. Белые волосы рассыпались в беспорядке.
— Вы не понимаете...
— Если гурки не перебьют нас, у вас будет предостаточно времени, чтобы объяснить мне все. Не сомневайтесь.
Глокта улыбался беззубым ртом, когда Коска туго заматывал веревкой запястья Сульта.
«Если бы вы знали, как долго я мечтал произнести вот эти слова».
— Архилектор Сульт, вы арестованы за государственную измену и преступление против его королевского величества.
Джезаль мог только стоять и смотреть. Одна из близнецов, та, которая была забрызгана кровью, медленно подняла длинные руки над головой и удовлетворенно потянулась. Вторая посмотрела на него, подняв бровь.
— Как бы ты хотел умереть? — спросила она.
— Ваше величество, встаньте за мной.
Горст поднял длинный клинок здоровой рукой.
— Нет. Не в этот раз.
Джезаль сорвал с головы корону, с таким старанием добытую для него Байязом, и отбросил ее. Корона покатилась по полу. Да, его сделали королем. Но если он должен умереть, он умрет простым человеком, как все остальные. Он вдруг осознал, сколько ему было дано преимуществ. Большинство людей о таком не могли и мечтать. Он имел столько возможностей сделать добро, но он не сделал ничего, лишь ныл и думал о себе. А теперь было слишком поздно.
— Я прожил жизнь, опираясь на других. Прятался за их спинами. Взбирался на их плечи. Но не в этот раз.
Одна из сестер подняла руки и принялась аплодировать. Размеренные хлопки эхом отражались от зеркальных стен. Вторая захихикала. Горст вскинул меч. Джезаль сделал то же самое в последнем акте бессмысленной защиты.
Затем верховный судья Маровия промелькнул между ними. Старик двигался с невероятной скоростью, его темное одеяние развевалось. Он держал в руке какой-то длинный металлический прут с крюком на конце.
— Что... — пробормотал Джезаль.
Крюк неожиданно вспыхнул обжигающе белым огнем, ярким, как солнце в летний день. Он отразился в зеркалах, и вот уже целая сотня крюков сверкала, как звезды, распространяясь все дальше. Джезаль ахнул, зажмурил глаза и прикрыл лицо рукой. Длинный след, оставляемый этой алмазной сверкающей точкой, ослеплял его, переливаясь и шипя.
Он моргнул, приоткрыл рот, опустил руку. Близнецы стояли на прежнем месте, как статуи. Верховный судья был рядом с ними. Завитки белого пара тянулись вверх из отверстий на конце странного оружия Маровии и закручивались вокруг его руки. На мгновение все замерли.
Затем около дюжины больших зеркал в дальнем конце зала раскололись пополам, словно листы бумаги, разрезанные самым острым в мире ножом. Несколько половин опрокинулись и разбились, разлетевшись блестящими осколками по полу.
— Ур-р-гх, — вздохнула женщина, стоявшая слева.
Джезаль вдруг понял, что из-под ее доспехов капает кровь. Она протянула к нему руку, и рука оторвалась у запястья, ударилась о плитки пола. Кровь текла с ровно отрезанной культи. Она накренилась влево. Точнее, влево отклонилось туловище, а ноги уже упали с другой стороны. Голова тоже оторвалась и покатилась по плиткам в растекающуюся кровавую лужу. Аккуратно обрубленные волосы золотистым облаком приземлились прямо в кровавое месиво.
Доспехи, плоть, кости, все было разрезано на аккуратные кусочки, как сыр при помощи проволоки. Вторая сестра помрачнела и неуверенно шагнула к Маровии. Ее колени подломились, и она упала, сложившись пополам. Ноги отлетели в сторону и лежали неподвижно, пыль сыпалась, собираясь в коричневую горку. Верхняя часть тела подтянулась вперед, вцепившись ногтями в пол, вскинула голову и зашипела.
Воздух вокруг верховного судьи замерцал, и разрезанное тело едока вспыхнуло огнем. Оно заметалось, издав протяжный, пронзительный вопль. Потом затихло, превратившись в массу дымящейся черной золы.
Маровия поднял свое странное оружие и негромко присвистнул, с улыбкой оглядев крюк на конце, откуда еще тянулись последние струи пара.
— Канедиас. Он умел делать оружие. Настоящий мастер Делатель. Не правда ли, ваше величество?
— Что? — пробормотал потрясенный Джезаль.
Лицо Маровии медленно растекалось, сползая, пока он шел к ним через зал. Другое лицо появлялось из-под него. Только глаза остались прежними — разного цвета, веселые морщинки в углах. Он улыбнулся Джезалю, как старый друг.
Йору Сульфур поклонился.
— Не дают покоя, ваше величество? Ни минуты покоя.
Одна из дверей с треском распахнулась. Джезаль схватился за меч, сердце его замерло. Сульфур резко обернулся с оружием Делателя в руке. Какой-то огромный человек ввалился в комнату. Его кривящееся лицо покрывали шрамы, грудь вздымалась, в одной руке он держал тяжелый меч, другую прижимал к ребрам.
