— Дозвонились?
Лиз покачала головой:
— Нет, ничего не понимаю. Я видела их всего неделю назад, и они не говорили об отъезде. На них совсем не похоже срываться в последнюю минуту.
— Это важно? Если они не получили телеграмму, то не станут беспокоиться о вас.
— Нет, дело не в этом. Просто я хотела попросить Джона одолжить мне денег, чтобы заплатить за билет на самолет. Мне его купил мужчина, с которым я была помолвлена, а я не хочу быть ему обязанной. К тому же если завтра мы поедем за одеждой…
Бретт посмотрел на нее в упор:
— Вы делаете мою работу. Мы не успели обговорить финансовую сторону, но, если назовете ваш банк, я все улажу.
— Но вы не обязаны оплачивать мне билет на самолет.
— Забыли, что не окажись вы в самолете, то не получили бы работу здесь?
— Хорошо, сдаюсь. Но только с условием, что верну вам долг позже.
— Не спорьте, — холодно ответил Бретт, положил руки на плечи Лиз и повернул ее лицом к лестнице.
Хотя его прикосновение было легким, у нее возникло чувство, что, если бы она стала упираться, Бретт не обратил бы на это ни малейшего внимания. Все равно она поднимется наверх, хочет она того или нет.
На стук дверь открыла дневная сиделка и радостно им кивнула:
— Да, он не спит и хорошо провел день. Думаю, доктор будет им доволен.
Джи Би сидел на огромной кровати, его глаза были закрыты, а лицо казалось спокойным и безмятежным. Из маленького радиоприемника на столике доносилась тихая музыка Шопена. Сиделка подошла к нему, коснулась руки, что-то сказала, и Лиз увидела, как просияло его лицо.
Его рука нащупала радио и выключила его.
— Идите сюда, мои дорогие. Какая радость. Садитесь рядом со мной и расскажите мне новости.
Бретт положил ладонь на руку старика:
— Я возил Элизабет к Мэгги. Мы хотели прийти к вам пораньше, но вы же знаете Мэгги. Мы еле сбежали.
Он говорил уверенно и спокойно, а не так, как обычно говорят с больными.
— Да, знаю. Твоя сестра самая добрая и гостеприимная женщина. Ты всегда с ней ладила, правда, Элизабет? — спросил Джи Би.
Он протянул к ней руку, и Лиз сжала его тонкие пальцы.
— Мэгги невозможно не любить, она потрясающая. Мне показали дом, он замечательный.
Джи Би кивнул:
— Конечно, ты же не видела новый дом. Да, мы хорошо поработали, хотя Мэгги хотела старый дом, что-то с неповторимой индивидуальностью, как она говорила.
Бретт сухо заметил:
— Да, это единственное романтическое высказывание Мэгги. На самом деле она очень практичный человек.
Лиз пыталась придать беседе легкую непринужденность, как это делала бы Элизабет. Но так легко было допустить ошибку.
Она засмеялась и сказала:
— Не знаю, могу ли согласиться насчет Мэгги. А как же те старые снимки у нее над столом? Она к ним так трогательно относится.
Эта фраза прозвучала безобидно и просто, и Лиз искоса взглянула на Бретта, надеясь, что он одобрит ее. Но его взгляд внезапно стал жестким, а губы сжались в тонкую, горько искривленную линию. «Боже мой, что же я сделала теперь?» — испугалась девушка. Общение с Дентоном походило на прогулку по минному полю — никогда не знаешь, когда случайно оброненное слово вызовет взрыв. Лиз хотелось узнать, что же такое страшное случилось в прошлом. Она слышала какие-то намеки, но ничего конкретного. Интересно, сумеет ли она спросить об этом Бретта прямо, но сама мысль заставила ее содрогнуться. Нет, придется и дальше действовать по обстоятельствам.
Лиз продолжала болтать с Джи Би, рассказала ему, как встретила в огороде Эймса, как Джейк объяснял ей современные способы выращивания клубники… Джи Би держал ее руку в своих и слушал с легкой улыбкой на губах, словно просто хотел слышать ее голос и ощущать ее присутствие рядом.
Бретт молча смотрел в окно, но тут раздался стук в дверь, и Этель сообщила, что мистеру Бретту звонят из офиса в Бирмингеме.
— Простите, Джи Би, — сказал он, вставая. — Я скоро вернусь.
Когда он вышел, Лиз спросила:
— Хочешь, я иногда буду приходить и читать тебе? Если сможешь вынести мое глупое заикание.
— Очень хочу, солнце мое, я буду с нетерпением ждать твоего прихода.
Старик был обрадован.
— Тогда договорились. Какую книгу ты выберешь?
Они обсудили книги и остановились на Диккенсе. Когда вернулся Бретт, они оживленно обсуждали достоинства «Холодного дома» и «Больших надежд».
— Сиделка уже начинает беспокоиться, — заявил Бретт. — Она воображает, что мы утомляем вас, Джи Би. Я привел другого посетителя. Угадайте, кто это?
Его голос снова звучал непринужденно, очевидно, он справился с волнением. В руках он держал белого персидского кота.
— Сфинкс. Он с надеждой ждал у двери.
Он положил кота на постель, тот тут же заурчал и принялся тереться о руку старика.
— Сестра Грин против кошек на постели, но зато Колин Уинтер за, а его слово — закон.
Джи Би почесывал кота за ухом.
— Если старому инвалиду не позволяют играть с любимой кошкой, то дело плохо. Это мой красивый Сфинкси, мой загадочный дружок! Я рехнулся под старость, да, Элизабет?
— Рехнулся? Ты? Чушь!
И действительно, старик выглядел совершенно здоровым. В нем появилась жизненная сила, которой не было, когда Лиз впервые увидела его в постели два дня назад, беспомощного и усталого.
— Ему действительно лучше, — сказала она Бретту, когда они вышли из комнаты, пообещав зайти пожелать старику доброй ночи. — Думаете, он сможет…
— Поправиться? — Бретт покачал головой. — Мне бы хотелось так думать, но, боюсь, это напрасная надежда. Колин привозил к нему двух ведущих кардиологов из Бирмингема, и они сходятся на том, что это только вопрос времени. Возраст против него.
— Значит, у него плохое сердце? А я думала, что это как-то связано со зрением.
— Нет, это совсем другое. Ужасное совпадение, что он потерял зрение сразу после сердечного приступа. Джи Би был очень угнетен. А кто бы не был на его месте?
Они подошли к двери и спустились по широким ступеням в сад. Солнце уже садилось, было тихо и тепло.
— Давайте пройдемся. Хочу с вами поговорить, — предложил Бретт.
«Нет, только не сейчас, — подумала Лиз, — у меня не было времени подумать».
Но Бретт не собирался давать ей время. Когда они шли по тропинке между цветущими кустами и гладью газона, он спросил:
— И каков же ответ?
Лиз прикрыла рукой глаза от солнца.
— Мне казалось, вы обещали дать мне время.
— Да, но прошло почти три часа.
Это в его характере — никаких мучительных раздумий. Для него решение было чем-то мимолетным, даже самое главное решение в жизни — на ком жениться. Для него оно было важным настолько, насколько имело отношение к Джи Би и его загадочному «долгу чести». Наверное, после гибели Элизабет сойдет
