любая привлекательная девушка.
— Три часа — не очень-то много, — заметила Лиз, вспомнив, что три часа назад ответила ему резким отказом.
— Достаточно. Обстоятельства не изменятся еще через три часа, или через шесть, или через сутки. — Бретт криво улыбнулся. — Простите, не могу предъявить вам доказательства моей честности. Придется вам поверить мне на слово.
Должно быть, он шутил. Ни один мужчина не может предлагать девушке выйти за него столь шутливым тоном, используя такие слова, как «доказательства» и «честность». Лиз посмотрела на него и увидела, что он абсолютно серьезен. Это было деловое предложение и должно обсуждаться по-деловому. И вновь Бретт догадался, о чем она думает.
— Вы действительно хотите ждать, пока опять не влюбитесь?
Внезапно Лиз опять очутилась в том пустом номере гостиницы в Кейптауне. Опять ощутила боль, отчаяние я унижение. В жестоком утреннем свете она с трудом дотащилась до раковины, чтобы умыть лицо, и увидела свое отражение — бледное лицо, красные припухшие глаза, растрепанные волосы. «Ни за что, — в ужасе подумала она. — Если это и есть любовь, то больше ни за что». Теперь она медленно ответила:
— Я уже узнала, что такое любовь. Но женитьба настолько важная вещь… И мне всегда казалось, это должно быть навсегда.
— Я тоже так всегда считал, — тихо сказал Бретт.
Лиз покачала головой:
— Так не пойдет. Помолвка как деловое соглашение! Как же у нас все может получиться?
— Может. Всегда получалось. Любовь только недавно присоединилась к понятию брака. Все свадьбы раньше «устраивались», и люди жили прекрасно.
Они зашли в глубь сада и шагали по узкой тропинке, обсаженной молодыми деревцами и высокими кустами, защищавшими от солнца.
Лиз задрожала.
— Это так расчетливо. Так холодно, почти бесчеловечно.
Бретт остановился, положил ей руки на плечи и повернул ее лицом к себе.
— Да, расчетливо, не стану отрицать. Но уверяю вас, я отнюдь не бесчеловечен. И не холоден.
Не успела Лиз понять, что к чему, как он привлек ее к себе и поцеловал. Когда он отпустил ее, колени у нее дрожали, и, если бы он не поддержал ее, она бы упала.
— 3-зачем вы это сделали? — пробормотала Лиз.
Бретт с улыбкой дотронулся до ее щеки и прищурился.
— Не для того, чтобы продемонстрировать свою неотразимость, если вы так подумали. Вам никто не говорил, что вы очень волнующая молодая девушка, мисс Лиз Хартли?
Терри ей тоже это говорил, но все равно женился на дочери Фрэнка Картера из-за денег и положения в обществе. К счастью, на ней никто не сможет жениться из-за денег.
— Я думаю, вы самый невозможный человек на свете. Все это слишком необыкновенно.
— Потому что я прошу вас выйти за меня без обычных глупостей. Настоящая опасность скрывается в фантазиях и мечтах. Влюбленные никогда не бывают друг с другом честными. У нас не будет страшного пробуждения и разочарования, когда мы поймем, что напрасно считали друг друга идеалом. Мы будем знать самое плохое сначала.
— Вы серьезно?
— Абсолютно, — кивнул Бретт.
— Что же плохого во мне?
Он прислонился к тонкому серебристому березовому стволу и задумчиво посмотрел на Лиз:
— Вы слишком независимы, чересчур обидчивы, упрямы и излишне чувствительны.
— Отлично. Что еще?
— Возможно, — улыбнулся он, — скажу, когда выясню.
— Большое спасибо. Могу я перечислить ваши недостатки?
— Конечно, в любое время. Но список будет очень длинным, а сейчас нам нужно решить более важные вопросы. Например, насчет нашей свадьбы.
Несправедливо, что у него такие глаза, темные, завораживающие, в которых можно утонуть. Лиз вспомнила слова Мэгги: Бретт становится настоящим дьяволом, когда хочет добиться своего. Конечно, он был неотразим и мог использовать все свое обаяние, чтобы уговорить Лиз.
Она собрала всю волю:
— Нет.
— Правда нет?
Он спросил, словно кулаком по камню ударил. Лиз сомневалась, удастся ли ей противостоять ему.
— Давайте вернемся в дом, — сказала она.
Он не стал спорить, и они пошли обратно по узкой тропинке. На пути Лиз попалась ветка, и Бретт наклонился и убрал ее. Его пальцы задели ее руку. Лиз будто током ударило.
В доме Бретт спросил:
— Выпьете перед ужином?
Но Лиз хотела, чтобы у нее была ясная голова.
— Нет, спасибо, а когда ужин?
— Обычно около семи, когда я прихожу. Миссис Джексон любит ложиться рано.
Лиз вошла в свою комнату, села на кровать, ее колени все еще дрожали.
«Не будь дурой, — уговаривала она себя, — эта мощная реакция ничего не значит». Не стоит терять голову оттого, что после его прикосновения ноги стали ватными, а сердце забилось чаще. До Терри, возможно, она приняла бы это за любовь, но теперь уже знала разницу.
Лиз встала, подошла к туалетному столику и уселась перед зеркалом, поглаживая хрустальный флакончик духов. Сейчас нужно сосредоточиться. Она должна продумать, как себя вести, если Бретт вернется к разговору, в чем, собственно, она не сомневалась.
Лиз оглядела роскошную комнату. Если бы она была женой Дентона, все это принадлежало бы ей. Любая девушка с радостью бы согласилась на то, что Бретт предлагал ей. И возможно, правильно бы сделала. Но Лиз слишком романтична, как сказал Терри. Ей нужно спокойно обо всем подумать вдали от Дентона, вдали от волнения, которое ее охватывало рядом с ним. Как много ей про него известно? Он перечислил ее недостатки, а каковы его?
Лиз знала, что он сильный, уверенный, жесткий и решительный. У него развито чувство долга, он считает, что люди должны поступать так, как хочет он, и пойдет на все ради достижения собственной цели. Возможно, это не все его недостатки, но и они указывают на твердого, почти безжалостного человека. Только раз за все эти дни Бретт говорил с ней мягко, но, может, это лишь часть плана.
Лиз подошла к окну и посмотрела в сад. С правой стороны над зарослями кустарника виднелись серебристые верхушки молодых березок, там всего несколько минут назад Бретт крепко обнял ее и со словами «не холоден» нежно поцеловал.
Раздался стук в дверь, Лиз резко обернулась, ее сердце учащенно забилось.
— Войдите.
Но это была Этель с ее застенчивой улыбкой.
— Миссис Джексон просила передать, что ужин будет через пять минут. Будете ужинать внизу с мистером Бреттом или принести поднос в вашу комнату?
— Поблагодари миссис Джексон и скажи, что я спущусь.
Служанка кивнула и исчезла. «Что, если Этель знает, что я самозванка? — подумала Лиз. — Кажется, это честная девушка, она пришла бы в ужас».
Лиз подошла к туалетному столику и решила немного подкраситься. Завтра она купит самое необходимое: крем, пудру, губную помаду и тому подобное. А пока придется попользоваться тем, что есть. Лиз смотрела на целую гору необычных дорогих баночек, бутылочек и футлярчиков, принадлежавших Элизабет. Цвета были слишком темными для нее, а кремы и лосьоны загустели от времени.
Лиз чуть подрумянила щеки. Хорошо, если бы она выглядела прелестно и без косметики. Но Лиз была
