лубка».
Леви кивнул. Потом поднял руку и осторожно провел пальцами по щеке Никки. Щека уже посинела. Леви стиснул зубы в бессильном гневе. Жалко, что Малыш так быстро свалился! Если б было кому набить морду, Леви стало бы легче.
Никки очень старалась не разреветься, но пережитое унижение и боль от ушибов оказались сильнее ее. Она сидела, пытаясь сдержать слезы, и тут Леви вдруг погладил ее по щеке. Это почему-то успокоило…
Никки вдруг оказалась в его объятиях, захлебываясь слезами. Он ли притянул ее к себе, сама ли она прижалась к его широкой груди? Да разве это важно? Она чувствовала себя в безопасности, под надежной защитой. Узда, в которой она обычно держала свои чувства, порвалась, и Никки разразилась слезами. Леви собирался успокоить ее, как друг или брат, но сейчас, когда он прижал к себе Никки, его обуревали совсем не братские чувства. Как он испугался, увидев Никки связанной, во власти двух грубых мужланов! Он едва сдержался, чтобы не стиснуть ее изо всех сил и не осыпать поцелуями.
Леви бережно держал девушку в объятиях, поглаживал по спине, шептал слова утешения. Слава Богу, что первым подоспел Питер! Леви, наверно, убил бы того гада, что ударил Никки, а уж потом опомнился.
Наконец Никки перестала всхлипывать. Она успокоилась, но не спешила отодвинуться от Леви. У нее отчего-то кружилась голова, и в кольце его сильных рук она чувствовала себя уютнее.
— Синяк большой? — спросила она, подняв глаза на Леви.
— Весь глаз заплыл, — Леви внимательно рассматривал ушиб, стараясь не обращать внимания на доверчивые фиалковые глаза. — Да, здорово он тебе врезал.
— Наверно, зря я плюнула ему в рожу, — вздохнула Никки.
— В рожу плюнула? Ты же связанная была! — Леви ахнул.
Никки пожала плечами.
— Он мне сказал гадость. А потом, он от этого так озверел, что начисто забыл… забыл, что он хотел со мной сделать. — Глаза у нее потемнели от гнева. — Чтобы мужчина сделал со мной такое! Да пусть лучше бьют, хоть каждый день!
К тому времени как Питер вернулся с самодельными лубками, Никки уже достаточно пришла в себя, чтобы устыдиться своих слез, а тем более того, как она вела себя с Леви. И с чего ее так развезло? Она всегда презирала женские слабости. Припала к широкой груди и разнюнилась — ни один мужчина такого бы! не сделал! Кстати, ей не пришло в голову, что с Питером она бы так себя вести не стала.
Никки решила заставить всех — и прежде, всего самое себя — забыть об этом унижении. Она пренебрежительно взглянула на ковбоев — оба так и лежали там, где их уложили Питер и Леви.
— А с этими что делать?
Леви оторвался от перевязки и оглянулся через плечо на поверженных врагов.
— А ты как думаешь?
— Скормить койотам!
— Хорошая идея, — прищурился Леви. — Можно еще отправить их домой в одних подштанниках — тоже будет неплохо смотреться. Для ковбоя нет ничего хуже, чем остаться без лошади, — ухмыльнулся он. — Разве что остаться без штанов.
Когда Никки перевязали, она взяла свое лассо и хлестнула обоих коней. Те галопом умчались в прерию. Затем, даже не взглянув на ковбоев, которые все еще были без сознания, она повернула Конфетку к дому. Правда, она позволила Питеру и Леви одним управиться с теленком — но это была единственная уступка за всю дорогу. Когда Леви остановился у сараяи хотел помочь ей спешиться, Никки задрала нос и проехала дальше.
Леви пожал плечами и закатил глаза. «Женщины!» — жестом показал он Питеру. Никки не видела ни этих знаков, ни ответной ухмылки Питера, — к счастью, для них обоих.
6
Вечером, когда Никки убирала со стола после ужина, Сайрес сказал:
— Леви, я попросил бы вас с Питером съездить завтра к дилижансу.
— Да? Зачем? — Леви удивленно приподнял брови.
— С ним приезжает моя свояченица, я хотел бы, чтобы вы ее встретили.
— Чего-о? — изумилась Никки.
— Я пригласил тетю Эмили пожить у нас.
— И мне ничего не сказал!
— Это было задумано как сюрприз. Вот я и молчал.
— Не люблю я таких сюрпризов. — Никки уперла руки в боки и исподлобья уставилась на отца. — Зачем ты вообще ее пригласил?
— Женское общество пойдет тебе на пользу, а Эмили всегда тебя любила.
Фиалковые глаза Никки вспыхнули.
— А я ее — нет! Старая зануда, лезет во все дырки!
— Никки! Это же единственная сестра твоей матери!
— И за это я должна ее любить, да? — фыркнула Никки. — Моя матушка, и та ее не выносила. Это единственное, в чем я с ней согласна!
— Николь Чендлер, мне за тебя стыдно! Эмили хорошая женщина, и я не позволю тебе судить о ней, когда ты ее семнадцать лет в глаза не видела.
— Есть вещи, которые со временем не меняются.
— Пока я здесь хозяин, я буду приглашать сюда тех, кого хочу и когда хочу, и тебя спрашивать не стану!
Никки стиснула кулаки, потом сердито фыркнула и выбежала за дверь.
— Похоже, я вел себя не лучшим образом, — вздохнул Сайрес.
— Никки тоже, — утешил его Леви. — Я так понял, что она не в восторге от своей тетушки?
— Да она ее с трех лет не видела. Наверно, даже не помнит. Если б помнила, иначе бы к ней относилась. — Сайрес устало потер лоб. — Моя жена не ладила со старшей сестрой, похоже, она-то и настроила Никки против Эмили.
Он мрачно уставился в стол. Здоровье у него становилось все хуже, и теперь он знал, что долго не протянет. Вот он и послал за Эмили — быть может, ей удастся руководить его своевольной дочерью на трудном житейском пути. А если Никки встретит ее в штыки…
«Я помню Эмили, — сказал на пальцах Питер. — Она мне нравится. Я рад, что она приезжает».
— Отлично! — похлопал его по плечу Сайрес. — Вот хорошо бы еще и Никки думала также.
Питер обернулся на Леви, потом сделал еще несколько знаков.
— Он говорит, что надо кому-нибудь поговорить с Никки. У нее был тяжелый день, — перевел Сайрес.
«А ты, Питер?» — спросил Леви, подбирая знакомые знаки.
Питер энергично замотал головой и снова поднял руки.
— Он говорит, его она слушать не станет. А потом, ты большой, тебе она ничего не сделает.
— Ну, спасибо за такое доверие! — Леви расхохотался и встал. — Самое трудное на меня свалили! Ладно, сделаю, что смогу.
Никки была в сарае, чистила Конфетку. Она оглянулась через плечо, потом снова принялась за работу.
— Ты, наверно, тоже думаешь, что я несправедлива к тете Эмили, да?
— Понятия не имею. — Леви сел на козлы. — Я ведь не знаком с этой леди. — Он скрестил руки на груди и смотрел на звезды через распахнутую дверь. — Как твои ребра?
— Уже лучше. — Никки остановилась, пощупала бок. — Только когда дотронусь, больно, а так ничего не чувствуется.
