— В Индиане? — переспросил «тупамаро», как бы прислушиваясь, как звучит это слово.
— Да, в Индиане, — повторил Митрионе. Теперь она казалась ему чем-то бесконечно далеким и дорогим.
— Это большой штат?
— Нет, — ответил он почти со вздохом. — Там живет около четырех миллионов человек. А точнее, четыре с половиной.
— Трудно работать начальником полиции? — Репортеры, набившие руку на всевозможных интервью, знают, что такого рода вопросы задаются, когда ничего другого на ум не приходит.
Митрионе тут же ухватился за это: тема была безобидной и можно было говорить что хочешь.
— Вообще-то, я не был начальником полиции всего штата. Я возглавлял полицию лишь одного города в этом штате.
— А-а, понятно.
— И в этом городе тогда насчитывалось около 50 тысяч человек.
— Угу, — буркнул «тупамаро» (ему, видно, уже стало скучно). — А что это был за город?
— Ричмонд.
— Ричмонд?
— Угу.
— Ну а там? Трудно было?
— Нет, не очень. Работа мне правилась. Я себя чувствовал, как… как учитель или… мусорщик — человек, который собирает «басуру». — Митрионе умышленно употребил испанское слово. — Приходилось заниматься всем понемногу. В общем, работа — как работа. Одни работают на фабрике. — Он имел в виду своего отца. — Другие трудятся на свежем воздухе. — Здесь уже речь шла о браге Доминике, занимавшемся стрижкой газонов для игры в гольф. — Кто где.
— Это верно.
— Но работа в полиции все же несколько иная. А в некотором отношении она не похожа ни на какую другую. Но в таком городе, как мой, полицейским работать не так уж плохо.
— Давно это было?
— Что? То время, когда я работал начальником полиции?
— Да.
— Шестидесятый год. Я тогда уехал оттуда.
— Шестидесятый год. Что ж, время летит, и все меняется.
— Это верно, — сказал Митрионе и понимающе рассмеялся.
— Сейчас, наверное, у вас совсем другая работа. Не та, что в Штатах, когда вы были начальником полиции.
— Совершенно верно. Сейчас работа совсем другая, — повторил Митрионе задумчиво. — Уже не та. Вы правы.
— Полиция, видно, занимается всякими делами, да?
— Да, — ответил Митрионе устало и покорно.
— Конечно, ведь все меняется. А чем вы занимались в Бразилии?
Хотя «тупамаро» говорил теперь уже более уверенным голосом, он все еще рассчитывал на какую- нибудь неосторожность со стороны Митрионе, за которую можно было бы ухватиться. Он знал, что тот в течение семи лет работал полицейским советником в Бразилии и что бразильская полиция гораздо раньше своих уругвайских коллег начала пытать людей электрическим током. Судя по всему, «тупамаро» хотел, чтобы Митрионе сам связал эти два факта и сделал соответствующий вывод.
— Я работал там в качестве… э-э… «асесора». — Митрионе вновь произнес испанское слово, означающее «советник». — Я работал внутри страны. Я работал с… Я был советником военной полиции. Мы вместе работали по части… э-э… обучения.
— Ага, понимаю.
— Вы же сами знаете, как… как обстоят дела и в Бразилии, и в Уругвае… Как они… как полицейские патрулируют улицы, как относятся к своим обязанностям. Вот мы и пытаемся научить их делать все это немножко лучше. Для их же собственной пользы и на благо других. Мы хотим, чтобы они побольше двигались. Учим их лучше нести дежурство.
«Тупамаро» обратил внимание на то, что Митрионе сказал «внутри страны», хотя тот имел в виду работу в Белу-Оризонти, т. е. не на побережье.
— Значит, вы работали в джунглях?
— Нет-нет, только не это. Я совсем не то имел в виду.
Они оба не раз слышали рассказы о зверствах и жестокости официальных властей по отношению к индейцам, жившим где-то в джунглях Бразилии. Вот почему и американец, и уругваец невольно улыбнулись после того, как Митрионе с такой поспешностью постарался оградить себя от подобных подозрений.
— Кроме того, мы учим их, как держать в чистоте и исправности свое оружие.
— Да, конечно. Мы это знаем. Мы уже «позаимствовали» у них сотен семь пистолетов и автоматов.
— Это мне известно, — вздохнул Митрионе. «Тупамаро» несколько смущенно улыбнулся.
— Они плохо следят за ним. — Теперь «тупамаро» жаловался американскому советнику на порядки в уругвайской полиции. — На некоторое было тошно смотреть.
— Что, оно было в таком плохом состоянии? — Митрионе, казалось, разделял возмущение «тупамаро».
— Все в грязи, — сказал тот и тяжело вздохнул. — Пришлось немало потрудиться, чтобы привести его в божеский вид. Я имею в виду все эти пистолеты и винтовки.
— Что делать.
— С пистолетами еще полбеды. А вот с винтовками пришлось намучиться.
— Неужели были такими запущенными?
— Пришлось их хорошенько надраить. Но теперь они в порядке, — «тупамаро» вновь засмеялся. Митрионе тоже не выдержал и улыбнулся, понимая всю абсурдность ситуации: повстанцам приходится чистить за полицейских их же оружие. — Теперь винтовочки — что надо!
— Я уверен в этом, — сказал Митрионе несколько сдержанным тоном.
— К счастью для нас, — завершил эту тему «тупамаро». — Ну а теперь расскажите о вашей работе в Уругвае.
— Здесь я занимаюсь тем же. Все примерно так же. У нас… у нас есть свой офис в здании полицейского управления. Мы работаем… э-э… совместно с министерством внутренних дел и… э-э… шефом полиции, начальником полицейского управления. Мы налаживаем систему связи с внутренними районами страны. Надежную систему связи. Кроме того, сюда поставляются полицейские автомашины. Конечно, уругвайское правительство приобретает их не бесплатно. Мы машин не покупаем.
— Угу, понятно.
— Что касается радиоаппаратуры, то здесь в некоторых случаях половину платим мы, половину — правительство. — Митрионе не говорил ничего такого, чего нельзя было бы узнать из любого ежегодного отчета о ходе слушаний в сенатской комиссии по ассигнованиям. — Что же касается других поставок, то всю их стоимость оплачивает уругвайское правительство.
— Понятно. Ну, а как уругвайская полиция, хорошо учится? Как вы думаете?
— Даже не знаю, что и сказать. Думаю, уругвайцы, молодые уругвайцы, — довольно толковые ребята. Мне кажется, они толковее своих сверстников в любой другой стране Латинской Америки. Видимо, потому, что у вас хорошая система образования.
Митрионе тщательно взвешивал свои слова, заранее обдумывая, что будет говорить. Ничто не указывало на то, что он пытается вызвать к себе расположение и тем самым как-то выбраться из ямы. А в такую глубокую яму он еще не попадал.
«Тупамаро» воспринял похвалу в адрес уругвайской системы образования как нечто само собой разумеющееся.
— Это действительно так, — сказал он.
— У вас отличные школы, — продолжал Мнтрионе. — Это хорошо. Но, на мой взгляд, плохо другое. Я
