поспешил вниз, держа Кару на руках. Ее лицо было белее простыни, когда он уложил девушку в постель. Взяв Кару за руки, он стал растирать ей запястья и не переставал тихо говорить:
– Кара! Ты меня слышишь? Очнись, Кара!
Он откинул с ее лица волосы, наклонился, чтобы быстро поцеловать ее, а потом осторожно ее ощупал. Видимых признаков повреждений не было, но девушка не приходила в сознание.
Он бросился к двери, вышел в коридор и крикнул Минну. Она ответила ему, и он услыхал быстрый стук ее каблучков, когда она бежала по дому. Дейк вернулся к Каре. Встав на колени возле кровати, молодой человек взял ее руку.
– О Господи, Дейк! Что случилось?
Минна остановилась в дверях, схватившись рукой за горло, и смотрела на девушку, лежавшую на кровати.
– Она поскользнулась на чертовых грецких орехах, спускаясь с чердака. Какого дьявола она делала наверху, и что за женщина была с ней?!
Минна быстро подошла к кувшину с водой, стоявшему на столе, и плеснула немного воды в таз. Затем она намочила полотенце, выжала его и поспешила к кровати. Очень осторожно она прижала компресс ко лбу девушки.
– Я сказала ей, что там есть некоторые старые игрушки. Я их видела, когда поднималась наверх, чтобы найти колыбельку для мальчика. Не представляю, зачем она позвала с собой эту женщину.
– Кто она такая?
Минна пожала плечами.
– Я сама себя об этом спрашивала, когда увидела ее в кухне. Эта женщина просила бутылочку с молоком для Клея. Она бывшая невольница Клейтонов. Кара видела ее в Гадсдене. Я даже не знаю, что она здесь делала.
Минна приложила руку к горлу Кары, щупая пульс.
– Ох, Дейк! Что же делать? Бедная Кара!
– С ней все будет в порядке. Должно быть.
Молодой человек сжал руку Кары, не желая ни на секунду отрывать от нее глаз, как будто его воля могла привести ее в чувство.
– Она из крепкого материала, – сказал он. – Она никогда не болела. Кара мне сама об этом говорила.
Минна встала и подошла к окну. Она откинула кружевную занавеску в сторону и выглянула во двор.
– Я пошлю Элайджу в город за доктором.
– Он только что уехал в Гадсден, чтобы вернуть повозку, которую я брал напрокат.
Подойдя к нему, Минна предложила:
– Тогда я посижу с ней, а ты съезди за доктором.
Дейк покачал головой.
– Я не оставлю ее. Сходи вниз и скажи Патси, чтобы она сбегала в поселок и послала кого-нибудь в город. Вели оседлать моего коня.
– Дейк, ты считаешь, что правильно поступать так?
– Я не уйду. Если ты не доверяешь этим людям, съезди сама.
Явно обиженная, она выпрямилась и подошла к двери.
– Тогда я вот что сделаю. Твой конь самый лучший в здешних местах. Этим людям доверять нельзя. Я пойду и переоденусь, чтобы мне было удобно ехать верхом.
Дейк встал и проводил ее к двери.
– Извини ...
В коридоре Минна задержалась. На стене за ней были видны светлые пятна на обоях – в тех местах, где раньше висели картины.
– Я понимаю. Ты обезумел от горя. Я не знала, как много она для тебя значит.
– Она для меня – целый мир, Минна. Уверен, что после того, как ты пережила свою потерю, ты поймешь, что я не могу оставить ее ни на минуту.
Минна уперлась руками в бедра. Сначала она ничего не сказала, а просто внимательно посмотрела на Дейка. Она нахмурилась, как бы пытаясь осознать то, что он ей только что сказал. Потом ее бирюзовые глаза затуманились.
– Конечно. Возвращайся туда. Я поеду в город.
Мутная вода не бывает чистой.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Керосиновые лампы разгоняли вечернюю темноту. Единственным звуком было поскрипывание кровати, когда доктор Джулиус Хинтон внимательно осматривал девушку, которая все еще не пришла в сознание. Врач был среднего роста и носил маленькие очки, которые едва держались на кончике его носа. Чаще выходило, что он смотрел не через очки, а поверх них.
Дейк сидел на краю подоконника, уперев локти в колени и уткнувшись лицом в ладони. Минна ходила по
