улыбки. Чай со льдом на юге пили во всех случаях жизни и круглый год, особенно если надо было успокоиться и восстановить душевное равновесие. Старый добряк налил чай в один из любимых стаканов Мэгги, положил сахар и, размешав, подал Эмме. Она с жадностью выпила все до дна и, как ни странно, это подействовало на нее успокаивающе. Через некоторое время она уже смогла убедить мистера Петерсона, что ей лучше остаться одной. И он неохотно направился к двери, бормоча что-то о несчастьях, которые всегда обрушиваются разом.
Эмма проводила его взглядом. Если верить пословице, что Бог любит троицу, то, значит, больше ничего не должно случиться: смерть Мэгги, правда о Бренте Форресте, которую она узнала, и, наконец, машины… Теперь она собиралась сделать все от нее зависящее, чтобы дальше ее жизнь текла по спокойному руслу.
Пришел молоденький помощник шерифа снять с нее показания. За ним страховой агент с постным лицом, который наверняка постарается увеличить сумму, причитающуюся Бренту. Как бы Эмма ни старалась подавить чувство вины, она не могла от него избавиться вовсе.
Чуть позже появился и сам Брент. Стоя поодаль, он не сводил с нее глаз, но она делала вид, что не замечает его. Однако, проводив страхового агента до двери, она обернулась к нему.
— Ну, как самочувствие? — хрипло спросил он, беря ее за плечи. Эмма хотела было увернуться, но ей это не удалось. — Голова не болит?
— Нет.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Не двоится в глазах? Не тошнит?
— Нет, — ответила она, неловко вырываясь из его рук. — Я в полном порядке.
Не сводя с него глаз, Эмма нервно пробежала пальцами по пояску, оправила юбку, потрогала пуговицы, а в голове у нее вертелась одна-единственная мысль: «Я разбила обе его машины». Наконец она расправила плечи и решила, что пора извиниться. Лучше это сделать сейчас.
Однако Брент опередил ее нелепым вопросом:
— Вы это сделали нарочно? — скрестив руки на груди, спросил он.
Он махнул головой в сторону своего дома.
— Конечно же нет, — возмутилась она.
Он хмыкнул.
— Вчера вы так разозлились на меня.
— Злюсь я или не злюсь, но на чужую собственность я не имею привычки посягать. — Эмма вновь вспомнила о завещании Мэгги и вспыхнула. — Хотя у меня есть причины желать вам зла. Вы такой хитрец!
— Что? О чем вы говорите?
— Мистер Армстронг поставил меня в известность об определенных пунктах завещания тети Мэгги. Только под вашим нажимом она могла написать такое. Как вы уговорили ее назначить вас ее душеприказчиком? Путем обмана, несомненно.
Эмма прикусила губу, потому что слезы снова навернулись на глаза.
Брент смотрел на нее так, словно взглядом хотел убить на месте. Он приблизился к ней, играя желваками.
— Не знаю, какие идиотские мысли вас посетили, но наши отношения с Мэгги были чисто дружескими. Ей нужен был помощник и приятный собеседник, способный скрасить ее одиночество, и она решила, что я подхожу больше других… Если, конечно, вы надумаете спуститься с ваших высот и заняться своими обязанностями, то я с удовольствием уступлю их вам!
Эмма сжала руки в кулаки.
— Знаете, мистер, не читайте мне нотаций о моих обязанностях. Я сделаю все необходимое, чтобы выполнить волю Мэгги.
— Даже если для этого вам придется остаться здесь на год?
Он поймал ее на слове, но Эмме не хотелось это признать, и она даже пожалела, что ее роста не хватает для того, чтобы посмотреть на него сверху вниз.
— Посмотрим. Вам ведь известно, что у меня работа в Вашингтоне, квартира, друзья.
Он прищурился.
— Если вы так держитесь за них, то не сможете остаться с кошками, а Мэгги хотела именно этого.
— Я могу забрать их с собой.
— Всех семерых? — усмехнулся он.
Эмма постаралась посмотреть на вещи здраво. Единственный способ исполнить завещание Мэгги — это неукоснительно соблюсти его условия.
— И каждый раз, когда мне понадобятся деньги, придется просить их у вас? Нет. Этого не будет.
Они уже стояли нос к носу.
— Ах, вот в чем дело! В деньгах!
Эмма оскорбилась.
— Нет. Дело в мошеннике по имени Брент Форрест, который с выгодой для себя обработал беззащитную старушку.
Ярость сверкнула в его глазах, и она поняла, что задела его за живое, но он не стал ничего объяснять, не стал оправдываться, как сделал бы любой другой на его месте.
— Судя по всему, вы чувствуете себя виноватой? Ведь вас не оказалось здесь, когда Мэгги особенно в вас нуждалась. Поэтому вы ненавидите всех, кто был с ней рядом. Вы позорно предали ее, а теперь явились и решили все захватить в свои жадные руки!
Его слова больно ранили Эмму, и она, не помня себя, стала бить его кулаками в грудь.
— Это нечестно! Меня не в чем обвинить! Я ни в чем не виновата!
— Неужели? Мэгги рассказывала мне, что вы не умеете управляться с собственными деньгами и что вам приходилось не раз объясняться с банком из-за всяких чудес, происходящих с вашей чековой книжкой. Она никогда не могла понять, почему женщина, которая с легкостью устраивает прием на тысячу человек, не в силах навести порядок в собственном кармане.
Это была правда, отчего Эмма взъярилась еще больше, на сей раз не только на Брента, но и на Мэгги. Он ударил ее по больному месту. Ей в самом деле приходилось делать над собой усилие, чтобы не швырять деньгами. Но она все равно не понимала, зачем ее любимая бабушка рассказала об этом чужому человеку.
— Не ваше дело, как я распоряжаюсь собственными деньгами.
— Увы, мое, если это касается Мэгги. Она хотела быть уверенной, что у ее кошек будет все необходимое. Она не сомневалась в вашей любви к ним, но боялась, как бы вы не забыли оплатить счет за электричество.
Эмма изменилась в лице, стон сорвался с ее губ, но она ничего не сказала, понимая, что этот спор все равно ни к чему не приведет, потому надо положить ему конец.
— Я найду другого адвоката. Несправедливо, что именно вы стали попечителем. Вы использовали Мэгги!
По его глазам она вполне могла догадаться, что он хочет ей сказать. Но он сдержал себя, хотя ему это дорого стоило.
— Ваше право, однако вы ничего не добьетесь. — Он повернулся и направился к двери. — Если вам понадобятся деньги для себя или для кошек, вы знаете, где меня найти. Вам надо только попросить.
Эмма взвилась, и, хотя он успел захлопнуть за собой дверь, она мгновенно распахнула ее.
— Да я скорее побираться пойду! — крикнула она ему вслед.
В тот же день Эмма получила исчерпывающие ответы на свои вопросы по поводу завещания Мэгги. Она позвонила адвокату в Гринвилль и договорилась о консультации. Каким-то чудом ей удалось упросить Чарльза довезти ее до автобусной остановки. Всю дорогу она строила планы, один коварнее другого, но ни к чему хорошему это не привело, потому что она лишь разогревала свою злость по отношению к Бренту.
Через четыре часа она возвратилась в Уэбстер тем же автобусом.
