Около одиннадцати она вышла на улицу, где ее уже ждала машина. Эмма решительно забралась внутрь и осмотрелась. Давно ей уже не приходилось водить такие машины.
Она попробовала переключить передачу и почувствовала неудобство для женской руки. Тем не менее она проверила все передачи, чтобы знать, где какая. К сожалению, от набалдашника рукоятки остались лишь одни воспоминания. Наконец она решилась нажать на газ. Как ни странно, машина завелась мгновенно, и Эмма с опаской поставила ногу в босоножке на стершуюся педаль.
К мистеру Армстронгу она приехала вовремя. Эмма прошла в его кабинет с застекленными книжными шкафами и на редкость удачно подобранной старинной мебелью и сразу почувствовала, что тут никто никому пыль в глаза не пускает. Контору открыли лет сто назад, и с тех пор ничего в ней не меняли. У нее сложилось впечатление, что мистер Армстронг страстный поборник традиций и постоянства.
Адвокат, широко улыбаясь, поднялся ей навстречу и даже вышел из-за стола, чтобы подвинуть кресло. Потом надел очки и достал синюю папку.
— Это для вас. — Он перегнулся через стол и протянул ей конверт.
Эмма узнала почерк Мэгги. Еще одно письмо. У нее сразу посветлело на душе и захотелось открыть его и прочитать, но она вовремя остановилась, вспомнив, как расплакалась накануне. Глянув на мистера Армстронга, терпеливо ожидавшего, что она будет делать, Эмма убрала письмо в сумку, решив прочитать его, когда останется одна.
— Спасибо, я вас слушаю. — Она показала рукой на документы на столе.
Откашлявшись, адвокат прочитал ей несколько строк, в которых говорилось о разных пожертвованиях.
— А теперь то, что касается лично вас, мисс Тейлор, — сказал он. — Мисс Годвин завещала вам почти все свое состояние. Она умело распорядилась деньгами, оставшимися ей от отца, и вы получаете довольно большую сумму.
К тому времени как адвокат закончил свою речь и объявил, какую именно сумму тетя Мэгги завещала своей внучатой племяннице, Эмма уже едва могла усидеть в кресле. Она прижала руки к груди и смотрела на мистера Армстронга широко раскрытыми глазами.
— Завещала мне? Почему? А кошки?
— О них она тоже не забыла. Но есть одно условие.
— Условие?
— Да. Мисс Годвин в своем завещании ставит условие, если вы согласитесь его принять: вы должны год прожить в ее доме и заботиться о ее любимых кошках.
Мистер Армстронг поправил галстук и откинулся на спинку кресла, словно избавившись наконец от чего-то неприятного.
Эмма ничего не понимала.
— Зачем она это сделала? Она мне говорила совсем другое. Очень-очень давно она сказала…
Мистер Армстронг взглянул на нее поверх очков.
— Завещание изменено недавно. Брент Форрест…
— А при чем тут он? — выпрямившись, спросила Эмма, почувствовав угрозу.
— Он душеприказчик. — Мистер Армстронг улыбнулся, словно говоря: не забивайте свою хорошенькую головку эдакой чепухой. — Официально завещание будет утверждено через некоторое время, а до этого вы можете брать сколько угодно денег на свои нужды и на нужды кошек у Брента. Он распоряжается имущественным фондом, и вам надо лишь сказать ему…
Эмма даже открыла рот от изумления.
— Не понимаю, почему я должна говорить что-то ему?
— Таковы условия. Если создан фонд, то после смерти его создателя управление всеми делами переходит в руки душеприказчика.
— Значит, в руки Брента Форреста, — упавшим голосом проговорила она.
— Мисс Годвин решила это несколько месяцев назад. Все свои деньги, акции и все прочее она оставила фонду, — пояснил адвокат. — Дом тоже. — Мистер Армстронг кашлянул. — Но с отсрочкой… Ей, наверное, хотелось, чтобы он еще хотя бы год принадлежал семье.
— Год, — растерянно повторила Эмма.
— Да, конечно. Фонды — это замечательно, — добавил он. — Я всем моим клиентам рекомендую основывать фонды.
— И советуете им брать в распорядители Брента Форреста?
— Ну конечно же нет! — Адвокат смутился. — Мисс Годвин сама его выбрала.
Эмма поморщилась, не уверенная, что он говорит правду. Она едва знала Брента, но уже имела некоторый опыт общения с ним. Довольно негативный.
— Если я вас правильно поняла, мне придется брать деньги у Брента в течение целого года?
— Да. Может быть, даже немного больше.
Эмма встала.
— Вы хотите сказать, что если мне потребуются деньги моей собственной бабушки для ее же кошек, то я должна буду просить их у Брента, который даже не является членом нашей семьи?
Мистер Армстронг вынул платок и тщательно вытер взмокший лоб, хотя в кабинете работал кондиционер.
— Мисс Тейлор, не расстраивайтесь. Ваша бабушка совсем недавно внесла изменения в завещание, и я думал, что она поставила вас в известность. Мы даже хотели послать вам копию нового завещания. — Он взглянул на дверь, словно она могла ему помочь выйти из этого щекотливого положения. — Кстати… душеприказчики обычно не являются членами семьи.
У Эммы подкосились ноги, и она буквально упала в кресло. Сделав несколько глубоких вдохов, она попыталась восстановить душевное равновесие. Эмма редко выходила из себя и очень переживала, когда ей не удавалось держать себя в руках. Обычно потом у нее долго дрожало внутри что-то, словно противореча тому образу, который она уже давно придумала для себя.
— Никогда еще мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным! — твердым голосом сказала она и холодно посмотрела на адвоката. — Вы давно являетесь адвокатом тети Мэгги?
От обиды у мистера Армстронга дрогнули губы.
— Больше тридцати лет, мисс.
— И вам не странно, что она поручает контроль за своим состоянием чужаку?
— Мистера Форреста нельзя назвать чужаком, да и она находилась в полной памяти…
— Ее принудили! — произнесла Эмма.
Она не сомневалась, что это сделал Брент Форрест, так называемый друг ее бабушки.
— Мэгги Годвин привезла с собой Брента в мою контору, когда решила внести изменения в завещание…
— Он не выкручивал ей руки?..
Мистер Армстронг побледнел.
— Она сама сформулировала все пункты завещания. Это происходило в моем кабинете. Брент пытался отговорить ее. Он не хотел быть попечителем.
— А я уверена в обратном, — отрезала Эмма.
Спорили они, несомненно, для видимости. При мысли, что ее милую упрямую бабушку обманул заезжий обаятельный жулик, Эмма вновь вскочила на ноги, желая как можно скорее добраться до Брента и все высказать ему прямо в лицо. Она шагнула к двери.
— Подождите, — промямлил адвокат, устремляясь следом за ней. — Что вы собираетесь делать?
— Говорить с Брентом Форрестом! Что же еще? — бросила она на ходу.
— Но все оформлено в соответствии с законами. Вам только надо решить, будете вы жить в доме или нет.
Она уже была у двери, но вернулась.
— Что это значит? — дерзко спросила Эмма, уперев руки в бока.
— Если вы не останетесь, то кошки должны быть усыплены, а деньги отданы на благотворительность.
Эмма в ужасе уставилась на него. Руки и ноги у нее задрожали, и ей пришлось сделать над собой
