По дороге она не могла не отдать должное розам, посаженным соседом у дома тети Мэгги. Она толкнула калитку и оказалась в его владениях.
Не снимая руки с калитки, она огляделась, вспомнив, какие здесь были заросли еще несколько лет назад. Теперь же участок выглядел идеально ухоженным. Трава скошена, питомник скрыт за деревьями.
Она насчитала шесть собак вместе с неуправляемым Биллом, который залаял, приветствуя ее. К нему присоединились остальные псы.
Брент обернулся.
— Закройте калитку. Не хочу, чтобы мои ребятки убежали.
Эмма торопливо исполнила его просьбу и посмотрела на «ребяток». Возле Брента крутились шесть щенков. Один отделился от остальных и потопал к ней на своих толстых лапках. Эмма остановилась, когда он принялся обнюхивать ее босоножки, и очень удивилась тому, что он вдруг весь напрягся и даже задрожал, опустив голову и высоко задрав хвост.
— Вы, наверное, заходили к кошкам? — спросил Брент.
— Да. А что?
— Вот он их и унюхал. — В голосе Брента звучала чуть ли не родительская гордость за свое чадо. — Идите сюда. Он пойдет за вами.
Эмма со смехом переступила через любопытного малыша. Естественно, он потопал за ней, привлекаемый новым для себя запахом.
— Живя между кошками и щенками, я скоро забуду, что это мои ноги.
— Не волнуйтесь, ваши ноги ни с чьими не спутаешь. Ну, садитесь и смотрите.
Он отыскал для нее низкий стульчик и вернулся на свое место на траве.
Эмма аккуратно расправила юбку, и, хотя колени чуть не упирались ей в подбородок, сидеть ей было удобно. Она опустила руки, и к ней тут же подбежали щенки и стали обнюхивать гостью. Однако щенок, который приветствовал ее раньше остальных, вел себя так, словно она уже была его собственностью. Он растолкал всех и стал игриво покусывать ее пальцы маленькими зубками.
Эмма взяла его на колени и провела ладонью по коричневым пятнам на ушах, головке и по белой спинке.
— Какой он породы?
— Пойнтер.
Брент кивком головы показал на щенка у нее на коленях.
— Этот будет лучшим из помета.
Эмма удивилась.
— Откуда вы знаете?
— Ну, я его воспитаю… А потом, я знаю его родителей. Они тоже живут у меня.
Брент махнул рукой в сторону, и Эмма обратила внимание на двух разлегшихся на траве пойнтеров.
— У него отличные родители, — продолжал Брент. — У них «мягкие» зубы, и это значит, что они не растерзают добычу, пока несут ее охотнику.
— Понятно, — проговорила Эмма, с улыбкой воспринимая его восхищение.
— Ну и, конечно же, дрессировка. — Брент, казалось, не обращал внимания на ее чуть ироничную улыбку. — Смотрите.
Он забрал у нее щенка и поставил его на землю. Рядом с ним лежала удочка с привязанной к леске тряпочкой. Брент пошевелил ею перед носом любопытного малыша, но щенок не стал хватать тряпку, а потянулся к ней носом и застыл совершенно неподвижно.
Эмма удивленно заморгала и рассмеялась.
— Это вы его научили?
— Нет. Врожденное. Другие поведут себя так же, — сказал он, показывая на еще одного щенка, заметившего тряпицу. — Просто он лучше других. — Восхищение прорывалось в его голосе и светилось в глазах. — Мне кажется, он вообще будет лучшим из всех моих собак. Не могу дождаться, когда его можно будет взять в поле.
— А там что?
Словно только и дожидаясь этого вопроса, Брент пустился в пространные объяснения о том, как натаскивают собак, а потом устраивают между ними соревнования. Он весь сиял, и Эмма мало-помалу заинтересовалась.
— Вы правда зарабатываете тем, что учите собак? — спросила она, когда он остановился, чтобы перевести дух.
— Правда.
— И за это платят?
Она не могла представить, что можно содержать себя таким занятием.
А Брент, в свою очередь, изумился ее незнанию, и у него даже брови поползли вверх.
— Когда курс обучения закончен, щенок приносит мне много денег.
И он назвал сумму, от которой у Эммы потемнело в глазах.
— За одного щенка? — еле слышно переспросила она.
— Не просто щенка, — почти возмутился Брент. — А за щенка, выдрессированного мной.
— Вы так уверены в себе…
— В общем, да. — Он дернул плечом. — Я учился у мастера своего дела… У моего отца.
— Он и сейчас этим занимается?
Брент отвел от нее взгляд и уставился вдаль, на дубы, которые росли на берегу.
— Он умер, когда мне было пятнадцать. Несчастный случай на охоте.
— Прошу прощения. — Эмма перевела взгляд на щенков, которые улеглись у ее ног. — Как же вы можете?..
— Что? Учить охотничьих собак? А почему нет? Они же ни в чем не виноваты.
— Прошу прощения, Брент, я не хотела вас обидеть. — Эмма виновато посмотрела на него.
— Я сам заговорил об этом, — напомнил ей Брент. Потом он долго молчал, гладя одного из щенков. — Мы жили в таком месте, где охота очень популярна. Его собаки считались там лучшими. Отец учил меня всему, что сам узнал за много лет, но, когда он погиб, я не пошел по его стопам. У меня даже собаки не было, пока я не приехал сюда. — Он поднял голову. — Это Мэгги уговорила меня, когда я закончил ремонт дома и не знал, чем заняться. — Он улыбнулся. — Она всегда приносила мне чай со льдом, как вы на днях.
— Это хорошо, что она помогала вам.
— Я ей тоже помог. Построил такое, что отец гордился бы мной. — Он довольно хмыкнул.
Эмма обхватила руками колени и изогнула спину, чтобы взглянуть на бук над головой.
— Кажется, все мы, даже когда взрослеем, хотим порадовать родителей. Мой отец был убит в Корее, но я часто думаю, как бы он отнесся к тому или иному моему поступку.
— Ваша бабушка гордилась вами.
Эмма, подняв одну бровь, настороженно посмотрела на него.
— А вы не согласны?
Брент опустил ресницы, скрывая от нее выражение своих глаз.
— Я, наверное, переиграл, когда мы с вами встретились…
— Переиграл! Мягко сказано!
— Возможно, — согласился Брент и усмехнулся.
Эмме было легко разговаривать с ним, сидя на низком стульчике в его дворе среди спящих собак. Она была благодарна ему за его заботу во время приступа малярии. У них оказалось много общего, помимо любви к Мэгги. Наверняка они могли бы подружиться… Когда все проблемы останутся позади…
— Я прошу прощения за то, что разбила ваши машины. И за яблоню тоже, — выпалила она на одном дыхании, глядя ему в лицо.
— Есть еще один урок, который я усвоил за эти несколько лет. — Брент вдруг взял ее за руку. — Не стоит обращать слишком много внимания на такие вещи. Есть нечто более важное. Семья, место в жизни,
