работа, которой можно гордиться.
— О чем вы, Брент? У вас были проблемы в Нью-Йорке? — Эмма подалась вперед.
— Да. — Его лицо потемнело.
Ей показалось, что ему очень хочется выговориться, и она еле удержалась, чтобы не погладить его по щеке. Сердце ее забилось так, что она встала, отряхнула юбку, словно вновь восстанавливая границу между ними. На чем свет стоит она ругала себя за дурацкие желания и не менее дурацкую способность все усложнять.
— Это здорово, что вы нашли работу по душе, — пробормотала она, оглядывая двор и старательно избегая его взгляда. — Удачи вам. И спасибо, что показали мне щенков.
Повернувшись, она быстрым шагом направилась к калитке и, войдя в дом, захлопнула за собой дверь. Она остановилась, пытаясь разобраться, что с ней происходит. Это же надо! Сначала она его ненавидит, потом испытывает к нему благодарность, а теперь еще и восхищается им! Нет, определенно, он ей нравится, и теперь она прекрасно понимает, что в нем нашла Мэгги. Однако не думает же она, что…
Эмма рассмеялась. Надо же быть такой дурочкой!
— Он мой сосед, и еще я должна просить у него денег. — Голос ее, странно прозвучавший в пустом доме, неожиданно подействовал на нее успокаивающе. — Я веду себя так, словно он мне невесть что предложил.
А почему бы ей действительно не наладить с ним дружеские отношения? В конце концов, они соседи. В таком маленьком городке, как Уэбстер, ничего не могло быть естественнее. Эмма выпрямилась и пошла на кухню, чтобы приготовить еду для кошек, да и себе что-нибудь.
На мгновение она позволила себе расслабиться, но больше этого не повторится. Эмма была уверена в этом. Причем уверена так, что повторила это еще три раза, когда поймала себя на том, что, прислонясь к шкафу и глупо улыбаясь, вновь думает о Бренте Форресте.
Когда Брент пришел на другое утро, Эмма выглядела здоровой и веселой. Он спросил, как она себя чувствует, кивнул, выслушав ответ, и отправился в гостиную.
— Я буду красить потолок, — остановившись посреди комнаты, объявил он.
— А я уж решила, что вы передумали, — удивилась Эмма.
Он посмотрел на нее и, видимо, все понял, потому что сказал:
— Вы так говорите из-за моих собак. Если бы служил где-то, вам такие мысли не приходили бы в голову.
— Ничего подобного, — смущенно возразила Эмма. — Я еще вчера сказала, что рада, если работа доставляет вам удовольствие.
— Я не закончил работу, потому что вы заболели, — продолжал он, не обращая внимания на ее язвительное замечание. — Я подумал, что от запаха краски вам может стать еще хуже. — Он опустился на колени возле банок с краской и достал открывалку из заднего кармана брюк. Потом долго мешал краску. — Я заметил, что вы чувствительны к запахам…
Эмма мгновенно покраснела, вспомнив о сцене в своей комнате.
— Вы сегодня закончите? Я собираюсь завтра в Вашингтон. Надо…
— Вы не хотите, чтобы я бывал здесь без вас?
Эмма обхватила себя руками. Она сама не знала, что пыталась дать ему понять, может, то, что хочет держаться от него подальше? А, собственно, почему бы ему не заходить сюда в ее отсутствие? Ей вдруг показалось вполне естественным положиться на него и передоверить ему все дела.
— Я не то хотела сказать. Все равно вам придется без меня кормить кошек…
— Хорошо, что я хоть на что-то гожусь. — Брент повернулся к ней, не поднимаясь с колен. — Впрочем, если хотите, чтобы я закончил сегодня, помогите мне.
Он наморщил лоб, словно ожидая от нее возражений, но Эмма ничего не сказала.
Она не могла разобраться в своем отношении к Бренту. Чем, например, объясняется нежелание видеть его в своем доме. Не найдя ответа, она побежала наверх, размышляя о том, как быстро привыкла к тому, что это ее дом.
Переодевшись в потертые джинсы и старую рубашку, оставшиеся в шкафу с тех пор, как она в последний раз гостила у бабушки, Эмма оглядела себя в зеркале, с горечью отметив, какой она была эгоисткой, всегда бросая здесь все, что ей было не нужно, предоставляя Мэгги хранить ее вещи. Впрочем, может, потому, что дом Мэгги всегда был и ее домом. От нахлынувших воспоминаний она расстроилась, и у нее даже задрожали руки, так что она с трудом повязала на голову косынку.
Эмма спустилась вниз, и Брент дал ей кисть и банку с краской. Он велел ей начинать сверху, а так как ему нужна была его собственная новенькая стремянка, то Эмма отправилась на кухню за старой деревянной лестницей Мэгги.
Вместе они сдвинули в центр всю мебель и накрыли ее прозрачной пленкой. День еще только начинался, жара еще не стала такой изнуряющей, и они молча принялись за работу.
Брент красил потолок, и Эмма залюбовалась, как он легко и ловко кладет краску широкими свободными мазками.
Она понаблюдала за ним несколько минут, заметив, что он не расходует зря ни силы, ни краску, а когда поймала себя на том, что разглядывает уже не его работу, а игру мускулов на его спине, вспыхнула и осторожно полезла на лестницу, пробуя каждую ступеньку, не обломится ли она под ней.
Когда Брент закончил с потолком, он спустился и стал открывать следующие банки.
— Серая? — Эмма поморщилась.
Он помедлил.
— А что?
— Мне не нравится. — Она скривила губы. — Кто это выбрал?
— Ваша бабушка.
Эмма хмыкнула.
— Странно. Она всегда любила яркие цвета.
— Может, она решила, что пора переходить на более спокойные?
— Нет, это скучно, — сухо проговорила Эмма, не желая сдаваться. — Уж коли я буду здесь жить, то мне и выбирать краску.
— Но вы вроде не собираетесь тут жить, — возразил он, улыбаясь ей своей странной улыбкой. — По крайней мере, через год. Разве вы уже не решили продать дом? Так что какая вам разница!
Конечно, он был прав, однако она ни за что не хотела это признать. На самом деле серый цвет ей тоже нравился, к тому же на стенах он будет выглядеть светлее, чем в банке. Да и с белым потолком серые стены сочетаются как нельзя лучше. В сущности, ей просто нужно было настоять на своем из упрямства. Сохранить между ними границу. Она твердо решила установить с ним всего-навсего добрососедские отношения. Ни в коем случае нельзя позволять ему командовать ею.
— А какие цвета вы выбрали для других комнат?
Он пожал плечами, как-то слишком внимательно рассматривая валик, но Эмме показалось, что в глазах у него замелькали веселые искорки.
— Тот же серый.
— Шутите! Весь дом одним цветом?
— А почему бы и нет? — Брент посмотрел на нее. — Большие банки покупать дешевле.
— Нет. — Эмма решительно сунула кисть в банку.
Брент поднялся на ноги и подошел к ней.
— У нас нет выбора. Краска уже куплена. Да и какое это имеет для вас значение?
— Я буду здесь жить.
Возвышаясь над ним, она должна была бы чувствовать себя уверенно, но скрипевшая под ней лестница лишала ее всех преимуществ положения.
— Всего один год, — возразил он. — Ну потерпите!
— Сомневаюсь, что вытерплю вас!
Она так резко ткнула в него пальцем, что перекладина под ней треснула. Эмма попыталась ухватиться за что-нибудь, но у нее не получилось, к тому же банка выскользнула из рук и краска разлилась на
