крутого яйца обвисала на пояснице, шею покрывали прыщи. Я вдруг осознал, насколько свежий воздух полезен для здоровья. Ричард натянул тренировочные штаны и повернулся к нам лицом.
– Теперь уйдете?
Я подошел к столу, заваленному объедками, банками из-под содовой, обрывками бумаги, журналами, свернутыми колготками. «Колготки?» Я поработал мышкой, и зеленеющий холм сменился мертвенно-бледной плотью. Склонив голову, я подождал, и на экране восстановились конечности, груди, губы и мужские орудия любви.
– Вот это да, – сказал я. – Ищете материалы для своего веб-сайта, Ричард?
Он нажал кнопку на мониторе, и экран опустел.
– Чего вы хотите?
– Как я уже говорил, нам нужно обсудить одно дело.
– Какое дело?
Я указал на опустевший компьютерный экран. Ричард посмотрел на него, потом перевел взгляд на сестру. Она пожала плечами.
– Мы обсудили этот вопрос, – ответила она. – Я готова тебя выслушать.
– Хорошо. Отлично. – Ричард потер руки. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать, Виктор. Я уверен, что у нас все получится. Присаживайтесь.
– Куда? – спросил я, обводя взглядом комнату.
– Сюда. – Он бросил покрывало поверх вороха простыней и одеял. – Садитесь сюда.
Я посмотрел на грязное покрывало, покачал головой и прислонился к дверному косяку.
– Я постою.
– Присаживайся, Моника.
Ричард указал на постель.
Моника неуверенно примостилась на краешке кровати, сложив руки на коленях.
– Хорошо. – Ричард развернул кресло, сел в него и наклонился вперед, словно заключающий сделку коммивояжер. – У меня есть опыт работы с такими сайтами, поэтому я знаю, что нас ждет успех. Начнем с фотографий и небольшого чата. Вести его буду я, потому что знаю, что хотят услышать парни и как уговорить их расстаться с деньгами. Кроме того, я буду отвечать на электронные письма. Возможно, потом мы установим веб-камеру, но только потом, когда ты освоишься. А пока хочу начать с малого. Несколько фотографий, немного объявлений, минимальная плата за разговор с Моникой по Интернету и немного предметов на продажу.
– Каких предметов? – спросил я.
– Ну, нижнее белье, которое носила Моника.
– Ричард, тебя не смущает, что мои фотографии окажутся на таком сайте? – спросила Моника.
– Это всего лишь цифровые фотографии. Все виртуально. Положись на меня, Моника. По сравнению с тобой половина девочек на сайтах, которые приносят большие деньги, – настоящие чучела. Все дело в отношении. Тебе просто придется немного поработать.
– Что насчет фотографий? – спросил я.
– Я буду снимать сам. У меня есть фотокамера. Мы можем устроить студию в подвале, натянуть пару простыней для фона. Или снимать можешь ты, Виктор, если захочешь.
– Какого рода будут снимки?
– Послушайте, я не говорю о жестком порно. Пока. Всего лишь немного задницы, немного груди. Длинные ноги, надутые губки. Можно поднять рубашку. Это просто приманка, чтобы заставить аудиторию раскошелиться.
– И ты действительно хочешь, чтобы я это делала? – спросила Моника.
– Мы говорим только о фотографиях, – ответил Ричард. – А деньги придут большие, намного больше, чем ты зарабатываешь рабским трудом у этих дурацких адвокатов. Не будем делать ничего, что тебе не понравилось бы, Моника. Если хочешь, даже подберем новое имя.
– Например, Шанталь, – сказал я.
Он вздрогнул, словно получил пощечину. Выражение восторженности на его лице поблекло.
– Я имею в виду, что нужно быть последовательным, Ричард. Вы собираетесь торговать одной сестрой. Так почему бы не использовать имя другой сестры, той, которую вы уже продали?
– О чем ты? О чем он говорит, Моника?
– Мы говорим о Тедди, – объяснил я. – Мы говорим о том, как ваш дорогой друг Тедди покончил с Шанталь.
– Моника?
– Я тебя не виню, Ричард. Ты был такой же жертвой, как она. Просто нам нужно знать, что произошло.
У Ричарда задрожали губы.
– Я ничего не знаю. Я говорил тебе раньше. Я всем уже говорил. Ничего.
– О, Ричард! – Моника встала с кровати, подошла к брату, опустилась перед ним на колени и прижалась головой к его ляжкам. – И ты все время держал это в себе… Как ты страдал!
Губы у Ричарда дрожали сильнее, на глазах появились слезы.
– Моника, – с трудом выдавил он.
– Оглянись вокруг, Ричард. Посмотри, что случилось с тобой. Посмотри на эту комнату. Ты мой старший брат, мой герой. Взгляни на себя. Держать все в себе и жить так, как живешь ты, тяжелее, чем рассказать правду о том, что произошло.
– А как же насчет веб-сайта? – спросил он.
– К черту веб-сайт, – ответил я. – Расскажите о Шанталь.
Крупные слезы потекли по его щекам.
– Но я не знаю, что произошло, – сказал он сквозь рыдания. – Не знаю.
Моника поднялась с колен, взяла в руки его уродливое мокрое лицо, прижала к груди и тоже расплакалась.
– Расскажи нам что знаешь.
– Нет.
– Все будет хорошо. Все будет хорошо.
– Нет, не хорошо.
– Все образуется, – пообещала Моника. – Мы найдем ее. Я знаю, что найдем, я чувствую – она говорила со мной. Но нам нужна твоя помощь.
– Я не могу.
– Можешь, дорогой, можешь. Расскажи что знаешь.
И затем, всхлипывая и плача, сквозь рыдания о загубленной жизни он начал говорить.
Рикки Эдер был по натуре одиноким бродяжкой. Он любил шляться по улицам и переулкам и бегать по узким дорожкам Дисстон-парка за белками. Двадцать восемь лет назад район был безопасным, поэтому матери отпускали детей на прогулку без присмотра. «Пойди поиграй», «Пойди подыши свежим воздухом». Осваивая городской ландшафт, Рикки фантазировал: на Дитман-стрит у него стоял дом с привидениями; на Олгард-стрит жил тролль-террорист; на Тьюлип-стрит, над храмом Девы Марии, обитала ведьма, которая дожидалась темноты, чтобы вместе с летучими мышами вознестись в темном небе. В одно из своих путешествий Ричард повстречался с волшебником – тот сидел на лавочке и курил сигарету.
– Эй, малыш, – позвал волшебник. – Ты здесь живешь?
– Недалеко отсюда, – сказал Рикки, не приближаясь, потому что раньше не видел этого человека.
– Хочешь сигарету? Конечно, хочешь.
Рикки отступил на шаг. Мать и отец курили, и он не прочь был попробовать, однако без разрешения родителей боялся. Ему было девять лет.
– Нет, спасибо.
– А как насчет жевательной резинки?
– Хочу.
– Подойди, – сказал человек, запуская пятерню в карман.
