Однако куда более важным было то, что положение Ибрагима внутри «Хизбаллы» год от года становилось все более значительным и перед ним открывались все новые и новые тайны этой организации.
Вскоре он понял, что сама структура «Хизбаллы» построена так, что даже офицеры ее среднего звена не имеют представления о том, как осуществляется руководство их организацией, где находятся ее склады боеприпасов и т. д. Планы почти всех операций разрабатываются в верховном штабе «Хизбаллы» узкой группой офицеров, часть из которых непосредственно командирована в Ливан из Ирана, а другая часть прошла подготовку в тренировочных лагерях под Тегераном. После разработки плана того или иного теракта против Израиля определяется круг его исполнителей. Взрывчатку и все необходимое оружие тому офицеру, который будет возглавлять осуществление данного теракта, доставляет с тайного склада специальный курьер, понятия не имеющий о том, для чего именно предназначен тот груз, который он везет, и весьма смутно представляющий, кем именно является получатель данного груза.
Обычно офицер «Хизбаллы» ведет жизнь рядового фермера, ничем не отличающегося от остальных своих односельчан. Может быть и так, что человек, которому доставили взрывчатку, оружие, переносную ракетную установку и т. д., вообще не является исполнителем теракта – в его задачу входит лишь передать этот груз дальше по назначению.
Уже затем – возможно, через несколько дней, а то и недель или даже месяцев – к тому, кто получил это оружие, прибудет другой курьер, который передаст ему указание, что с ним следует делать. И опять-таки не исключено, что этот курьер на самом деле встречается лишь с другим курьером, а не с непосредственным командиром операции. Рядовые же боевики знают в лицо только командира своего отряда, который является к ним в назначенный час и сообщает, что они должны делать на этот раз.
Таким образом, даже если какая-то группа террористов попадает в плен, ни один из ее членов, включая командира, не может сообщить на допросах сколько-нибудь ценную информацию по той простой причине, что они ею попросту не располагают, – и это позволяет ее руководителям оставаться практически неуловимыми, а заодно держать в секрете и местонахождение своих арсеналов.
Но, будучи одним из самых доверенных курьеров «Хизбаллы», Ибрагим сумел передать израильской разведке сведения о целом ряде ее высокопоставленных офицеров и даже о местонахождении некоторых ее штабов, что позволило ЦАХАЛу в середине 90-х годов провести серию блестящих антитеррористических операций в Южном Ливане. Впрочем, одна, самая главная операция, в подготовке которой участвовал Ибрагим, провалилась: несмотря на то что ему удалось установить точное местонахождение лидера «Хизбаллы» шейха Хасана Насраллы, попытка его ликвидации оказалась неудачной.
Именно в качестве агента «Хизбаллы» Ибрагим в 1997 году снова оказался в тюрьме – на этот раз в сирийской. Дело в том, что отношения между сирийской армией и «Хизбаллой» были отнюдь не так безоблачны, как казалось израильтянам со стороны, и сирийцы рассчитывали получить от Ибрагима те сведения, которые утаивал от них Насралла.
Условия содержания в сирийской тюрьме, по словам Ибрагима, были несравненно лучше, чем в застенках «Хизбаллы», хотя и «курортными» их тоже назвать было никак нельзя. Но самое главное – в момент ареста у него при себе был замаскированный под обычный радиоприемник передатчик, с помощью которого он общался со своим израильским руководством. Спасла его на этот раз… продажность сирийских тюремщиков: отдав им всю имевшуюся у него наличность, Ибрагим убедил их вернуть ему все его личные вещи, включая «радиоприемник», который без батареек все равно не работал. В конце концов он настолько расположил к себе тюремное начальство, что на все время заключения стал… тюремным садовником. Во время садовых работ он попросту зарыл передатчик в землю – от греха подальше, а затем выкопал его накануне освобождения.
Выйдя из тюрьмы, Ибрагим окончательно понял, что дальше так продолжаться не может: еще немного – и его как израильского агента раскроют либо «свои» из «Хизбаллы», либо сирийцы. И в том же 1997 году он вместе с женой и тремя детьми перебрался в Израиль, где ему, разумеется, охотно предоставили укрытие.
Так закончилась его служба в ШАБАКе, но отнюдь не карьера разведчика…
В Израиле Ибрагим из подчинения ШАБАКа перешел в распоряжение «Моссада» и уже в качестве офицера этой организации вплоть до ухода ЦАХАЛа из Ливана в 2001 году не раз возвращался на родину для выполнения различных заданий. Хорошо знакомый со всей территорией Ливана, он под видом то фермера, то бизнесмена, а то и туриста из какой-либо арабской страны появлялся то в Бейруте, то в Тире, то в Сидоне, добывая необходимую информацию или передавая очередное задание и деньги действующим в Ливане другим израильским разведчикам. Само собой, о том, в чем конкретно заключались эти задания, Ибрагим не распространяется, однако не без гордости рассказывает о том, как ему удалось разоблачить несколько ливанцев, согласившихся для вида работать на Израиль, а на самом деле дезинформировавших «Моссад» по указанию «Хизбаллы».
Судя по всему, именно Ибрагим осуществил в 2000-2001 годах ряд диверсий против объектов «Хизбаллы» и сирийской армии в Бейруте, но сам он, естественно, подтвердить эту информацию отказывается, хотя и не особенно настойчиво ее опровергает.
По его словам, работа в «Моссаде» пришлась ему по душе куда больше, чем деятельность под крылом ШАБАКа.
– «Моссад» – это все-таки «Моссад»! – говорит он. – Люди там работают поумнее, чем в ШАБАКе, да и творческой фантазии у них побольше…
Наконец, в 2001 году, когда Ибрагиму не было и сорока, руководство «Моссада» сообщило ему, что его служба в этой организации закончена, а за заслуги перед страной ему будет выплачено выходное пособие и установлена приличная пожизненная пенсия.
На это выходное пособие Ибрагим и приобрел домик с небольшим земельным участком в Цфате – городе, к которому он прикипел всем сердцем и в котором обретается по сей день. Но самое любопытное заключается в том, что когда в 2003 году он вместе со всеми членами своей семьи решил пройти обряд гиюра, больше всего против этого почему-то возражали именно его бывшие начальники из «Моссада»…
Решение перейти в иудаизм не было для него спонтанным – оно зрело в нем многие годы, став результатом многолетних раздумий. Впрочем, еще в 1985 году, когда он вернулся домой из тюрьмы, отец, дождавшись, когда они останутся наедине, заметил:
– Они признали тебя невиновным, но я-то знаю, что это правда – ты работал на евреев…
– Я скажу тебе больше: я не только работал на них, но и собираюсь продолжить эту работу, – ответил Ибрагим.
– Но почему?! – удивился отец. – Сколько они тебе платили? 400 долларов в месяц?! Я готов тебе платить тысячу – только выбрось из головы эту идею!– В том-то и дело, что они мне ничего не платили, отец, – сказал Ибрагим. – Я работал и буду работать на них потому, что верю: на их стороне – правда!
– Правда у евреев?! – изумился тот. – Если ты так говоришь, то значит, рано или поздно пойдешь до конца и сам станешь евреем!
Эти слова оказались пророческими: настал день, когда Ибрагим понял, что и в самом деле хочет пройти этот путь до конца, что ему хочется погрузиться в Тору и причаститься к той первозданной вере, принесенной в мир человеком, в честь которого он был назван. И как когда-то его тезка, библейский Авраам, он тоже перешел свою реку…
– Когда он пришел ко мне и сказал, что просит подготовить его, жену и детей к гиюру, я был в шоке, – рассказывает главный раввин Цфата рав Шломо Элиягу. – Если христиан, желающих перейти в иудаизм, достаточно много, то среди мусульман это – крайне редкое явление. Но вскоре между нами возникла какая- то особая, почти мистическая близость. С каждой новой встречей я чувствовал к нему все большую симпатию, внутри меня постоянно крепла уверенность, что этот человек действительно изначально обладает душой еврея и потому так тянется к нашему народу и к Торе. Разумеется, я всячески давил в себе эти чувства, я не пошел ни на какие послабления, я тщательно проверил искренность его намерений. И экзамен, через который он прошел, прежде чем стать Авраамом Бен-Авраамом, был тоже предельно жестким. Но сегодня я горжусь тем, что Ави является одним из моих учеников, а те успехи, которые он проявляет в изучении Торы и Талмуда, просто поразительны.Но, как уже было сказано, одними из главных противников перехода Ибрагима в иудаизм были почему-то сотрудники «Моссада». По непонятным до сих пор причинам они всячески отговаривали его от этого шага, даже угрожали, что если он пройдет гиюр, то они
