И много ли Тимур выгадал? Ведь заработок цветочницы для него – сущие копейки! Стоила ли овчинка выделки?
Я поделилась своим недоумением с Ксюшей.
– Он обманул не только меня, – сказала девушка, – на эту уловку попались продавщицы других киосков. Так что Тимур хорошо сэкономил на зарплате.
Я вспомнила, что январь уже почти подошел к концу, и ужаснулась:
– Значит, ты целый месяц ничего не получаешь?
Оксана кивнула.
– На что же ты живешь?
Она развела руками:
– Ну меня подкармливает подруга, с которой я вместе снимаю комнату. Хотя, конечно, она сама не роскошествует, мы едим гречку и макароны без гарнира. Вот только за квартиру платить нечем. Боюсь, скоро меня хозяйка на улицу выгонит, у нее с квартплатой строго.
– Тебе надо немедленно уходить с этой работы! – вынесла я вердикт. – Найдешь другую!
Ксюша невесело усмехнулась:
– Куда же я пойду без паспорта? А пока не отработаю долг, Тимур мне его не отдаст.
Я задумалась. Да, мошенник идеально подстраховался. Он выбрал для своей аферы самых незащищенных работников. В милицию гастарбайтеры не обратятся, потому что у них не только нет московской регистрации, но и вообще паспорт отсутствует. К тому же от стражей порядка толку мало, они вряд ли помогут нелегалам, скорее, еще и попытаются нажиться на их беде.
И что же, оставить все как есть? Пусть обман сойдет Тимуру с рук? Никогда! Зло должно быть наказано! И не в другой жизни, как к тому призывают богословы, а в самом ближайшем будущем. Я считаю, что если человек творит бесчинства на этом свете, то и отвечать ему следует здесь.
– Я тебе помогу, – пообещала я Оксане, – обязательно что-нибудь придумаю!
Цветочница бросила выразительный взгляд на мою куртку и улыбнулась:
– Спасибо, конечно. Только ты не очень-то похожа на жену мафиози. Думаешь, тебе удастся воззвать к совести Тимура? Он понимает только язык денег.
Сегодня деньги – это язык международного общения, своеобразное эсперанто. Ты можешь не знать ни слова ни на одном европейском языке, но если у тебя есть платиновая кредитная карточка, в цивилизованном обществе тебя поймут. Нашелся бы только банкомат за углом.
Глава 31
Войдя в квартиру, я обнаружила, что Диана в кухонном фартуке опять стоит около плиты. Только на этот раз она мешала бурую жидкость в огромной кастрюле, которая занимала собой все четыре конфорки. Это явно не моя утварь, потому что таких монстров у меня не водится.
– Где ты взяла этот чан?
– У соседки попросила. Тридцать литров, как раз то, что мне надо! – восторженно сказала Диана.
– Ты подрядилась готовить еду на солдатскую роту? – предположила я. – Тогда почему такой мерзкий запах? Хочешь отравить защитников Отечества?
– Нет, я же тебе объясняла, что это сюрприз. Подожди пару дней, и все увидишь.
И она принялась напевать: «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня!»
Значит, сегодня ужина опять не будет. Не то чтобы я ожидала, что кузина полностью взвалит на себя домашнее хозяйство, но, согласитесь, с ее стороны было бы очень мило хотя бы иногда что-нибудь приготовить. Однако в планы Дианы, очевидно, не входило впрягаться в бытовое ярмо. Как-то не вяжется это с идеей покорения столицы.
Когда я засыпала, зловонная жидкость в чане еще кипела, и кузина увлеченно над ней колдовала.
Проснулась я с ощущением бессмысленности бытия. Последние дни я только и делаю, что ношусь по городу, как бездомная собака, а где результат?
Я вспомнила поговорку о том, что один ум – хорошо, а два – лучше. Наверное, пришло время подключить к расследованию Лену Пономареву. Вдруг у старинной подруги Веры возникнет какая-нибудь идея?
Я позвонила на квартиру Веры, Лена была там и сказала, что с нетерпением меня ждет.
– Есть что-нибудь новенькое? – сразу с порога спросила она.
Я покачала головой:
– Ни малейшей зацепки. Опросила кучу народа, аж в глазах рябит от лиц, – и все без толку.
Лена потребовала подробности и не упустила из моего рассказа ни слова.
– Надо проверить эту Татьяну Стремилову, – посоветовала Пономарева, – что-то она мне не нравится.
– Но она уже полгода живет в Волжском.
– Ерунда. Она запросто могла вырваться на пару дней в Москву и организовать покушения. Думаю, тебе надо лететь в Волгоград.
– Когда?
– Чем скорее, тем лучше.
Я задумалась. Пожалуй, Лена права. Я тоже до конца не верю в невиновность Стремиловой. Вот только наскребу ли я денег на билет?
– А может, милиция уже нашла преступника? – спросила Лена.
Я махнула рукой:
– Как же, найдут они! Я думаю, этими делами вообще никто не занимается. Ждут, когда Вера выйдет из больницы, чтобы повесить на нее отравление Джульетты, а второе покушение свести к несчастному случаю. Кстати, как там Вера?
– Плохо, – нахмурилась Пономарева, – состояние все еще тяжелое, врачи никого к ней не пускают.
Лена заварила чай и налила мне в чашку пахучую жидкость.
– Может, хотите пастилу?
Она достала ту самую коробочку, которую мы с Верой не решились открыть. Мне почему-то было стыдно признаться Пономаревой, что у меня появилась такая фобия.
– Нет, я худею, – соврала я. – Это вам, стройным женщина, хорошо, можете ни в чем себе не отказывать, а нам, толстушкам, приходится знать меру.
– Так уж ни в чем не отказывать! Бывали дни, когда я сидела на одном кефире и черном хлебе. По одежке протягивай ножки!
Я вспомнила, что Лена приехала в Москву из провинции, в Первопрестольной ей пришлось нелегко. Зато она может гордиться, что все-таки покорила столицу.
– Кстати, вчера я познакомилась с одной цветочницей, и она мне поведала дикую историю…
Я рассказала, как алчный Тимур оставил Оксану без зарплаты.
– Представляете, какое свинство! Люди и так ишачат с утра до ночи за копейки, так еще и эти гроши у них отнимают! На что, спрашивается, девушке жить?
– А нечего сюда переться! – с неожиданной злостью заявила Лена. – Москва для них будто медом мазана! Едут и едут! Хотели жить в столице? Пожалуйста! Только, уж извините, квартиры с видом на Кремль закончились. Остались одни бараки и места в общежитии, и то не для всех.
Я оторопела. Признаюсь, мне тоже не нравится, что улицы забиты народом, что в метро не протолкнуться, но я понимаю: любой человек имеет право жить где хочет. И разрешения у какой-то там Люси Лютиковой или Лены Пономаревой он спрашивать не обязан. Но Лена считала иначе.
– Надо вводить квоты.
– В смысле?
– В смысле отбирать тех, кто столице нужен. Вот, например, раньше, при социализме, в Москве оставались лучшие кадры из провинции: талантливые врачи, ученые, архитекторы. А сегодня к нам без ограничений прется всякий сброд. Вчера он работал младшим чабаном, а сегодня – здрасьте пожалуйста! – уже водитель маршрутки. Поэтому и столько аварий на дорогах со смертельным исходом.
Мне показалось, что Пономарева сваливает разные проблемы в общий котел.
– А кто будет решать, нужен этот человек Москве или нет?
– Мы, народ!
