Вытянул руку, повторяя жест противника. Зловеще мерцающая в самом центре ладони розовым светом Печать вдруг набухла и словно лопнула, выпуская из себя небольшой шар, словно сотканный из дыма, который повис над ладонью.
Метнули они свои магические снаряды одновременно. Созданный Печатью шар тоже увеличивался, приближаясь к цели, и его полет сопровождался ревом. Два заклинания столкнулись в воздухе, и от волшебных клинков мага-разбойника не осталось и следа, а магический шар развеялся, как самый обычный дым.
Дожидаться, что будет дальше, Танцор не стал и бросился бежать прочь.
— А ну стой! — раздался голос Мэта. Геомант уже убрал свою защиту и соскочил с коня. Присев на корточки, он положил ладонь на землю и закрыл глаза.
На этот раз Айвен не просто почувствовал, но и увидел, как на короткий миг под ладонью геоманта зажглась тусклая мантическая линия, которая быстро начала наливаться светом. Юноша посмотрел на бегущего. Земля под ногою разбойника вдруг разверзлась и он по колено провалился во внезапно появившуюся яму.
Тяжело дыша, геометр сел на землю и закрыл глаза.
'Отдал последние запасы маны', — догадался Айвен. Магическое истощение было ему хорошо знакомо, ведь в прежние времена Инош не сильно-то его и жалел, вытягивая всю ману, без остатка. Казалось, что с той поры прошла уйма времени, хотя на самом деле всего несколько недель.
— Чего медлишь? — прохрипел Мэт, открывая глаза.
Вор посмотрел на Танцора, с проклятьями пытающегося вытащить застрявшую в проломе ногу, а потом направил на него ладонь. Вырвавшийся из нее розовый луч оборвал жизнь и крики последнего из грабителей.
— Какого каббра? Я же не просил его убивать! — вскинул бровь геомант.
— Я и не хотел? Оно как-то само получилось, — потупился вор.
— Надеюсь, ты хоть кого-нибудь из них оставил в живых для допроса?
— Как ты?
— Паршиво. Пустой, как твои карманы. И вдобавок у меня начался 'голод'.
— Чего?
— Полное опустошение. Ощущаю себя пересохшим колодцем, которому безумно хочется пить. Воды вокруг полно, но вот только дотянуться до нее я не могу.
— Почему?
— Ах да, ты же у нас Печатник, тебе это не знакомо. Обычному магу чтобы впитывать внешнюю ману, нужны небольшие запасы собственной. Которая в таком истощенном состоянии восстанавливается крайне медленно. Иногда на это могут уйти месяцы.
— Я могу тебе помочь?
— Вряд ли. На это мне тоже нужны силы, а их нет.
— Похоже, придется мне какое-то время вместо тебя побыть магом, — широко ухмыльнулся вор.
— Понравилось быть всемогущим? Ничего, скоро это ощущение пройдет. Вот только какого каббра ты, господин свежеиспеченный маг, никого в живых не оставил?
— Зачем нам живой грабитель?
— Узнать, что забыли три арланийских охотника за головами в Хеоне. И почему напали на нас, скрыв факт использования магии от местных чародеев, — с этими словами геомант показал амулет, висящий на шее у неподвижно лежащего Толстяка.
Айвен обернулся. Рыжий так и лежал там, куда его отбросило собственное заклинание. Танцор тоже неподавал признаков жизни.
— Точно мертвы?
— Сходи, проверь, — скривился маг.
— А с мертвыми разговаривать ты умеешь?
— Нет. А ты?
— Ты сам-то понял, что и у кого спросил? — улыбнулся Айвен.
Мэт не ответил. Он перевел взгляд на ладонь юноши, где все еще была видна Печать. Правда, она уже не светилась и не пульсировала, но сила по-прежнему была в ней.
— Ты думаешь, что… — начал было вор, и геомант лишь пожал плечами.
— Начни с Толстяка. Ему меньше всего досталось. Но сначала принеси мою сумку, нужно раны смазать. Конечно, это всего лишь неглубокие порезы, хвала Рунной Кольчуге, но истечь кровью не хотелось бы, слишком уж их много.
Выполнив просьбу друга, Айвен подошел к толстяку, лежащему на спине. Лицо его было залито кровью, а левая нога неестественно подвернута. Задумавшись на мгновенье, юноша ухватил труп за вторую ногу и потащил его к Мэту.
— Эй, ты чего делаешь? — удивился тот.
— Не собираюсь в одиночку с мертвецами разговаривать. Вдруг он меня укусит?
— Укусишь его в ответ, всего-то и делов.
— Уф, тяжелый, гадина. А с крыши падал, будто легче перышка. Не мог перед смертью на себя это заклинание наложить, а? Я же так и надорваться могу!
— Я вижу, что тебе уже значительно лучше, — усмехнулся маг, — Ты хоть знаешь, что с ним делать?
— Нет. Наверное, нужно принести кровавую жертву? Зажечь ритуальные огни…
— Доверься интуиции. Пока что она тебя не подводила.
Вор послушно закрыл глаза и положил руки на тело. Расслабившись, он попытался отыскать в себе то чувство, которое обычно зовут интуицией.
'Раздави ему сердце!' — отозвалось второе Я.
— Чего-чего? — переспросил юноша, но ему никто не ответил.
— Ты с кем там разговариваешь? — Мэт перестал смазывать свои раны и уставился на Айвена.
— С интуицией. Говорит, что нужно что-то сделать с сердцем.
— Ну так делай.
Юноша послушно положил руку на грудь с правой стороны. Разумеется, сердце покойника не билось.
'Давай! Смелее!' — подбодрил внутренний голос, и вор, стиснув зубы, погрузил пальцы прямо в мертвую плоть, пытаясь достать до сердца.
К его удивлению, это удалось сделать довольно легко, и он почти не встретил сопротивления, словно перед ним был чан с густым медом, а не мертвый разбойник. Пальцы легонько сжались вокруг сердца и оно вздрогнуло.
— Уф, почудится же, — не открывая глаз, он вытер пот со лба второй рукой. Пальцы правой непроизвольно сжались, и сердце покойника снова вздрогнуло.
— Он дернулся, — спокойно заметил Мэт.
— Да? Ну-ка… — теперь уже целенаправленно юноша начал сдавливать и отпускать сердце. Погруженная в грудь Толстяка рука налилась розовым светом.
— Переливай в него силу!
— Я не знаю, как! — в голосе Айвена был страх. Потому что он вдруг почувствовал, как мана сама начинает уходить из него и вливаться в покойника. Не останавливаясь, юноша продолжал массировать сердце.
И мертвец ожил.
— Ты! — Толстяк вздрогнул, и глаза его открылись, — Что ты сделал со мною, щенок!
— Прикончил, разумеется, — вор тоже открыл глаза и посмотрел на лежащего. Потом на свою руку, кисть которой полностью находилась в теле разбойника.
— Да я тебя! — здоровяк попытался встать, но Айвен стиснул сердце, и тот обмяк.
— Не советую угрожать тому, в чьих руках твое сердце.
Толстяк опустил взгляд на свою грудь и вздрогнул. Зрелище действительно было жутким.
