— Но как? Если он совершил действительно тяжкое преступление, это практически невозможно.
— Невозможно? Вы еще не знаете эту безумную страну и этот еще более безумный народ, Чарли. Я — сэр Джон Раффли из Раффли-Касл в Британии и желаю видеть мудали, который вознамерился бы судиться со мной! Взгляните, он достиг берега. Счастье, что поблизости не видно акул. Пойдемте, Чарли, пойдемте ему навстречу! Он узнал меня тоже и сейчас будет здесь.
Так и случилось. Калади выбрался на берег и быстро побежал к платформе — основанию металлической башни. Мы сбежали по лестнице и встретились с беглецом в дверях.
— Вишну хранит вас, сиди, — приветствовал он меня, задыхаясь. — Я был близок к смерти. Они хотели еще связать мне ноги и завязать глаза. Но пришел раджа, господин магараджа[35], великий и славный господин, он спасет Калади, вашего верного слугу?
— Well, я сделаю это, — промолвил Раффли, разрезая ножом бечеву, которой был опутан сингалец. — Что ты натворил?
— О, ничего, ничего, сиди, почти совсем ничего. Мой нож был острый, очень острый и немного глубоко вошел в сердце.
— Murderer![36] Гром и молния, это уже нечто большее, нежели ничего! Ты его убил?
— Да, немного.
— Кто это был?
— Один китаец.
— Всего лишь китаец? Прекрасно! И что же он тебе сделал, что ты прибег к кинжалу?
— Он пришел и хотел украсть у меня Моламу, цветок и счастье моей жизни.
— Fudge![37] Счастье твоей жизни! О глупость! Из ста тысяч случаев нелепостей девяносто девять связаны с женщиной. Любовь — величайшее зло, какое я только знаю, и могу привести миллион тому доказательств. Однако же надеюсь, что купание тебя остудит. Тебе знаком отель «Мадрас»?
— Как я могу не знать, сиди! Вы дважды жили там, еще когда я был у вас в услужении!
— Я живу там вновь. Однако сейчас сюда прибудут твои преследователи. Скройся, а через час ты сможешь меня найти в отеле.
— О милостивый господин! Как я смогу отблагодарить вас? Я опять обрел жизнь и увижу Моламу, свет очей моих. Вишну всеблагой воздаст вам за это!
— Не дрейфь, негодник, пока они тебя не нашли!
Калади спрыгнул с другой стороны платформы и вмиг скрылся в зарослях бамбука.
Это было сделано вовремя, поскольку в следующее мгновение неподалеку показались солдаты. Я, признаться, был несколько взволнован, представив, какой исход может принять сложившаяся ситуация. Раффли, напротив, встретил охранников спокойно.
— Где Калади, сбежавший от нас? — спросил старший.
— Что тебе от него нужно?
Мужчина несколько опешил от того начальственного тона, в котором был задан вопрос и которого, и это было заметно, он никак не ожидал.
— Я хочу его снова арестовать.
— Так ищи его!
— Вы знаете, где он скрывается.
— О, ты полагаешь?
Джон Раффли потеребил свои бакенбарды и рассмеялся с видом человека, коему эта перепалка доставляла истинное удовольствие.
— Да, вы знаете это, так как вы ему свистели, махали и принудили к побегу.
— Это так. И что же ты имеешь против?
— Я должен вас арестовать!
Добрый Джон Раффли от удовольствия даже зажмурился.
— Арестовать? Меня, джентльмена и пэра Британии? Здесь, на Цейлоне? Да ты повредился рассудком! Калади принадлежит мне, и я делаю с ним все, что мне заблагорассудится.
— Калади принадлежит вам? Как же так?
— Он мой слуга и совершает все, что совершает, по моему приказу. Без моего на то желания ни один человек даже волоса его коснуться не посмеет, будь то хоть мудали.
— Если он ваш слуга, почему же он не остался с вами, почему он ушел?
— Я отослал его, потому что мне это было угодно. А ты сейчас пойдешь к мудали и скажешь ему, что я хочу с ним говорить.
— Не вы будете говорить с ним, а он с вами.
— И почему же?
— Потому что я вас арестую и доставлю к нему. Того же, кого вы называете своим слугой, я обязательно найду. Пойдемте!
— Begone![38] Как бы тебе не пожалеть!
— Если вы не пойдете добровольно, я прикажу взять вас под стражу!
— Только попробуй! — Развеселившийся сэр Джон выхватил пару трехствольных пистолетов; следуя его примеру, я вынул свой револьвер.
— Вы намерены обороняться? — в ужасе воскликнул цейлонец.
— Нет, возлюбленный сын мой. Мы намерены не обороняться, а лишь немного пострелять в тебя, если ты намерен и далее докучать нам.
Наш собеседник, а это было явственно видно, пришел в крайнее замешательство. Долг граничил в нем со страхом, вызванным видом нашего оружия, и в конце концов страх возобладал.
— Как вы сказали, откуда вы, сиди?
— Из Англии.
— Из Англистана, где живет великая королева? Это действительно правда?
— Действительно.
— И вы в самом деле хотите идти к мудали?
— В самом деле.
— А вы меня не обманываете?
Лицо Раффли прямо-таки светилось от наслаждения.
— Я — магараджа из Англистана, а этот сиди еще более могущественный магараджа из Германистана. Ты умеешь читать?
— Да, — схитрил вопрошаемый: судя по выражению его лица, он не знал ни буквы. А ответил он так, чтобы поддерживать в своих подчиненных долженствующее уважение. Сэр Джон, порывшись в сумке, извлек сложенный вдвое лист бумаги. Это было меню, захваченное им ранее в отеле «Мадрас».
— Вот, читай!
Старший принял лист, осмотрел, полный почтения, со всех сторон, развернул и, придав лицу своему важность, опустил ресницы, как если бы он читал. Затем с величайшей осторожностью он сложил бумагу и подал нам.
— Вы сказали правду, сиди. Вы два магараджи из стран Заката; здесь так написано. Я могу вас отпустить, так как теперь знаю, что вы идете к мудали, чтобы извинить меня и сказать ему, что я лишь потому дал арестанту возможность убежать, что он был вашим слугой и принадлежал вам.
В глубоком поклоне он прижал руки к груди, вернулся к своему воинству, и они побрели в город. Из гавани до нас доносилась монотонная песнь. Она звучала с большого китайского судна, где пятеро матросов колдовали с якорем. Раффли поправил пенсне и с вниманием стал разглядывать корабль.
— Чарли! — сказал наконец он.
— Сэр Джон!
— Не угодно ли пари?
— Пари? О чем?
— Что капитан этой джонки либо помешался, либо плавает под двусмысленным и грязным флагом.
