– Пусть она скажет ему, чтобы он шел к пещере. И если ты сама встретишь своего отца, скажи ему, что он обязан отправляться в пещеру. Он должен прийти независимо от того, что замыслил. Если же он не послушается, то он пропал.
– Господин, мне становится страшно. Идем же!
Девушка передала мне поводок собаки, и я взял Ингджу за руку. Так мы быстро спустились под гору. Когда же мы достигли седловины, то повернули не налево, а направо, к Лизану. Девушка настолько хорошо знала эту местность и так уверенно меня вела, что всего лишь минут через тридцать-сорок мы оказались на дороге, связывающей Лизан и Шурд. Здесь я остановился и сказал:
– Теперь я знаю путь. Когда меня тащили эти треклятые разбойники, я подробно осмотрел и запомнил дорогу. Благодарю тебя, Ингджа. Утром мы с тобой снова увидимся. До свиданья!
– До свиданья!
Она схватила мою руку и дотронулась до нее губами; затем умчалась вспугнутой косулей в темень ночи. Я стоял целую минуту без движения; потом двинулся по направлению к Лизану, в то время как мои мысли уже летели к Шурду.
Наверное, я уже преодолел половину расстояния, как услышал впереди стук копыт. Чтобы меня не увидели, я отступил в сторону, за кусты. Всадник спешно проехал мимо меня – то был раис. Я окликнул его:
– Неджир-бей!
Он остановил лошадь.
Я спустил своего Дояна с поводка, чтобы собака могла оказать мне помощь, если она будет нужна, и подошел к раису.
– Кто ты? – спросил он.
– Твой пленник, – отвечал я, схватив его лошадь за узду.
Он наклонился вперед, чтобы получше вглядеться в мое лицо. Потом, узнав меня, попытался ударить, но я оказался быстрее и перехватил его кулак.
– Неджир-бей, спокойно выслушай то, что я тебе скажу: меня послал к тебе Рух-и-кульян, тебе нужно тотчас же отправляться к его пещере.
– Лжец! Кто тебя освободил?
– Ты послушаешься духа или нет?
– Пес, я убью тебя!
Он потянулся свободной рукой к поясу, но я сильно рванул его на себя. Он потерял равновесие и полетел на землю.
– Доян, фас!
Пес бросился на него, в то время как я старался успокоить лошадь. Справившись с нею, я посмотрел на раиса: он безжизненно лежал на земле; Доян держал его шею своими большими клыками.
– Неджир-бей, малейшее движение или хотя бы слово будет стоить тебе жизни; этот пес еще страшнее, чем пантера. Я свяжу тебя и возьму с собою в Лизан; веди себя спокойно, не сопротивляйся, а то пес разорвет тебя в клочья.
Раис видел перед собой смерть и поэтому не осмеливался оказывать ни малейшего сопротивления. Прежде всего я отобрал у него оружие – ружье и нож. Затем связал его собачьим поводком, так же, как связывали и меня, и так же, как меня привязывали, я привязал его к стремени.
– Позволь мне, Неджир-бей, влезть на твоего коня; ты уже достаточно на нем насиделся. Вперед!
Осознавая, видимо, что сопротивление бесполезно, Неджир-бей с трудом, но повиновался. У меня и мысли не было воспользоваться моим теперешним положением и поиздеваться над беем, поэтому я молчал. Он сам прервал молчание, но так осторожно, что я догадался о его страхе: он, видимо, боялся, что при первом же неосторожном звуке собака перегрызет его шею.
– Господин, кто тебя освободил?
– Об этом ты узнаешь позднее.
– Куда ты меня ведешь?
– Это ты сейчас увидишь.
– Я прикажу высечь Мадану! – кипятился он.
– Не прикажешь! Где мое оружие и другие вещи?
– Их у меня нет.
– Ничего, они еще обнаружатся. Слушай, Неджир-бей, у тебя не найдется другой, лучшей лошади?
– У меня их достаточно!
– Это-то и приятно. Я посмотрю на них завтра утром и выберу себе одну из них за то, что ты велел меня застрелить.
– Шайтан тебе даст лошадь. Завтра ты будешь снова пленником!
– Посмотрим, посмотрим!
И мы опять замолчали. Он плелся против своей воли рядом с моей лошадью, пес дыханием обдавал его пятки; именно так мы и достигли Лизана.
