Малика — позволят ли они.
Глава 11
У ПОКЛОННИКОВ ДЬЯВОЛА
Итак, я прибыл в Мосул и ожидал аудиенции у турецкого паши. Мне хотелось поехать с Мохаммедом Эмином в курдские горы, чтобы хитростью или силой вызволить его сына Амада эль-Гандура из крепости Амадия — задача, решить которую было не так-то просто. Конечно, храбрый шейх хаддединов предпочел бы выступить со всеми воинами своего племени, пробиться через турецкие владения и напасть на Амадию открыто. Однако выполнить столь фантастический план было невозможно. У одного- единственного человека было больше надежды на успех, чем у целой орды бедуинов, и Мохаммед Эмин согласился наконец на мое предложение: попытаться освободить пленника втроем.
Нам понадобилось все наше красноречие, чтобы втолковать сэру Дэвиду Линдсею, который слишком охотно присоединился бы к нам, что он при полном незнании языка и неумении приспосабливаться к местной обстановке принесет нам больше вреда, чем пользы, но в конце концов он согласился остаться у хаддединов и ждать нашего возвращения. Здесь он мог, воспользовавшись в качестве переводчика раненым греком Александром Колеттисом, искать своих дорогих летающих быков. Хаддедины пообещали показать ему столько развалин, сколько он захочет. В Мосул он со мной не поехал, потому что я отговорил его. Мне он был там не нужен, а та единственная цель, которую он мог преследовать в Мосуле, а именно, намерение искать защиты тамошнего английского консула, стала неактуальной, ибо покровительство хаддединов полностью его удовлетворяло.
Споры хаддединов с их врагами были улажены. Три неприятельских племени покорились, и заложники остались у победителей. Так вот и получилось, что Мохаммед Эмин смог отказаться от собственных воинов. Он, конечно, не поехал с нами в Мосул: там он подвергся бы очень серьезной опасности. Мы договорились встретиться в развалинах Хорсабада, древнего ассирийского Сарагума [129]. Итак, мы отправились в вади Мурр, Айн-эль-Халхан и Эль-Каср. Там мы расстались. Я поехал с Халефом в Мосул, а шейх пересек на плоту Тигр, чтобы добираться до места нашей встречи по другому берегу реки, вдоль Джебель-Маклуб.
Но мне-то зачем было ехать в Мосул? Не разыскивать же английского представителя, чтобы просить у него защиты! Это даже не пришло мне в голову. Я и без того чувствовал себя в полной безопасности. Но пашу я должен был разыскать. Это было необходимо, поскольку я намеревался запастись всем, что могло понадобиться в нашем рискованном предприятии.
В Мосуле стояла ужасная жара. Термометр показывал сто шестнадцать градусов по Фаренгейту [130] в тени, и это на уровне первого этажа. Однако я поселился в одном из тех подвалов, в которых жители этого города спасаются в самое жаркое время года.
Мы как раз находились в своем подземелье. Халеф сидел рядом со мной и чистил пистолеты. Мы долго молчали, однако я видел по малышу, что на душе у него скребут кошки. Наконец он рывком повернулся ко мне и сказал:
— Об этом я не подумал, сиди!
О чем?
— Что мы, может быть, никогда не увидим хаддединов.
— А-а… Почему?
— Ты направляешься в Амадию, сиди?
— Да. Ты давно это знаешь.
— Я знал это, но пути, который туда ведет, я не знал. Аллах-иль-Аллах! Этот путь ведет к смерти и в джехенну!
При этом лицо его приняло такое задумчивое выражение, какого я никогда прежде не видел у своего верного слуги.
— Так опасно, Хаджи Халеф Омар?
— Ты мне не веришь, сиди? Разве я не слышал, что ты на этом пути хочешь навестить троих мужчин, называющих себя Пали, Селек и Мелаф — тех троих, что ты спас на острове? Отдохнув у хаддединов, они возвращаются на родину.
— Да, я навещу их.
— Тогда мы погибли. Ты и я, мы оба, — истинно верующие. Однако каждый верующий, если он попадает к ним, теряет и жизнь, и место на небе.
— Это ново, Хаджи Халеф! Кто это тебе сказал?
— Это знает каждый мусульманин. Разве ты не слышал, что страна, в которой они живут, называется Шайтанистан?
О, теперь я понял, о чем он думал. Он боялся езидов, поклонников дьявола. Тем не менее я вел себя так, как будто ничего не знал, и спросил:
— Шайтанистан, страна дьявола?
— Там живут риджаль-эш-шайтан, люди дьявола, которые ему поклоняются.
— Хаджи Халеф Омар, где ты нашел людей, поклоняющихся дьяволу!
— Ты этому не веришь? Ты никогда не слышал о таких людях?
— Я даже видел таких людей.
— И все же ты ведешь себя так, будто не веришь мне?
— Я тебе действительно не верю.
— Но ты же их сам видел?
— Не здесь. Я был в одной стране, далеко за Большим морем. Франки называют ее Австралией. Там я повстречал дикарей, у которых был шайтан, прозванный ими Яху. Ему они молились. Здесь нет людей, поклоняющихся дьяволу.
— Сиди, ты умнее меня и умнее многих людей; однако иногда твой ум и твоя мудрость полностью исчезают. Спроси здесь первого встречного, и он тебе скажет, что в Шайтанистане поклоняются дьяволу.
— Ты был на их службах?
— Нет, но я о них слышал.
— А те люди, от которых ты это слышал, сами были на службах?
— Они это тоже слышали от других.
— Тогда я тебе скажу, что этого обряда не видел еще ни один посторонний человек, потому что езиды не допускают иноверцев на свои богослужения.
— Это верно?
— Да. По меньшей мере, если они когда-нибудь разрешают присутствовать на богослужении чужаку, это можно расценивать как величайшее и очень редкое исключение.
— И тем не менее всем известно, что они там делают.
— Ну?
— Разве ты еще не слышал, что их называют Джераг-Зондеран?
— Слышал.
Это дурное название. Я не знаю, что оно означает.
— Оно означает только лишь «гасящие свет».
— Видишь, сиди! На их богослужениях, на которые допускают также женщин и девушек, гасится свет.
— Тебя основательно надули. Езидов перепутали с другой сектой, с ассирийцами, проживающими в Сирии, у которых должны совершаться такие обряды. Что ты еще знаешь об езидах?
— В их молельнях стоит петух или павлин, которому они поклоняются, и эта птица есть дьявол.
— Ты так считаешь на самом деле?
— Да.
— О бедный Хаджи Халеф Омар! И много у них таких молитвенных домов?
— Да.
— И в каждом стоит петух?
— Да.
— Сколько же тогда должно быть чертей? Я полагаю, что он один.
