— Это дерзкий разбойничий сброд, который я скоро развею по степи. Они не платят ни налогов, ни дани, а поэтому я уже приступил к истреблению их.
— Ты послал против них свои войска?
— Нет, арнауты нужны для других, более важных дел. Одним таким «важным делом» был грабеж подданных ради обогащения паши.
— А, я догадался!
— О чем ты догадался?
— Умный правитель щадит своих воинов и бьет врагов, поссорив их между собой.
— Аллах-иль-Аллах! Немей — неглупые люди. Я так и сделал.
— И задумка удалась?
— Плохо! И знаешь ли, кто этому виной?
— Кто?
— Один англичанин и какой-то чужой эмир. Хаддедины — самые храбрые среди шаммаров. Однако их должны были уничтожить, не пролив ни капли крови ни одного из моих людей. Мы послали против них три других племени. Но в это время появились этот англичанин с эмиром и навербовали в помощь хаддединам союзников. Дружественные мне племена были либо перебиты, либо взяты в плен. Они потеряли большую часть своих стад и теперь вынуждены платить дань.
— К какому племени принадлежал этот эмир?
— Никто этого не знает. Говорят даже, что он и не человек вовсе. Он один ночью убил льва. Его пуля бьет на много миль, а его глаза сверкают в темноте подобно адскому огню.
— Разве ты не можешь схватить его?
— Я попытаюсь, хотя у меня очень мало надежды. Абу-мохаммед уже однажды пленили его; однако он улетел от них по воздуху.
Бравый паша, кажется, был чуточку суеверным. Он и понятия не имел, что этот молодец только что пил с ним кофе.
— От кого ты это узнал, ваше высочество?
— От одного обеида, которого отправили ко мне послом, когда было слишком поздно. Хаддедины уже увели стада.
— Ты их накажешь?
— Да.
— Тотчас?
— Хотелось бы, но я, к сожалению, вынужден отложить наказание, хотя я уже собрал свое войско. Ты уже побывал на развалинах Куфьюнджика?
— Нет.
— Там собралось все войско, которое должно выступить против шаммаров, однако теперь я пошлю людей совсем в другое место.
— Могу ли я спросить, куда?
— Это моя тайна, и никто не должен ее знать. Ты, видимо, понимаешь, что дипломатические переговоры надо сохранять в строгой тайне.
В этот момент вошел человек, которого паша не так давно послал с заданием разыскать страдающих от зубной боли. Я попытался прочесть на его лице результат поиска, потому что мне нисколько не улыбалось старой козьей ножкой или чудовищными щипцами проделывать брешь в зубном палисаде какого-нибудь арнаута — и притом без боли, как это непременно требовалось.
— Ну? — спросил губернатор.
— Прости, о паша, я не нашел ни одного человека, страдающего зубами.
— И сам ты не страдаешь?
— Нет.
На сердце у меня полегчало. Любезный паша с удивлением обернулся ко мне:
— Жалко! Я хотел дать тебе возможность блеснуть своим искусством. Но завтра или послезавтра, возможно, кто-нибудь найдется.
— Завтра или послезавтра меня уже здесь не будет.
— Не будет? Ты должен остаться. Ты должен пожить в моем дворце. Тебя будут обслуживать так же, как меня самого. Иди! — Последнее слово относилось к офицеру, который после этого удалился.
Я отвечал:
— И все же я теперь должен уехать, но я вернусь.
— Куда ты направляешься?
— Я хочу поехать в курдские горы.
— Как далеко?
— Это еще не решено. Может быть, до Тура-Шины или даже до Джульамерика.
— Что тебе там нужно?
— Хочу посмотреть, что там за люди живут, какие деревья и травы растут в тех местах.
— А почему ты так торопишься, что не сможешь остаться у меня на несколько дней?
— Потому что растения, которые я ищу, быстро отцветают.
— Нечего тебе знакомиться с людьми там, наверху в горах. Это разбойники-курды да кучка езидов — да будут они прокляты Аллахом! Но травы? Для чего?.. А, ты же хаким, и тебе нужны травы! Но подумал ли ты о том, что курды могут тебя убить?
— Я бывал и у худших людей, чем они.
— Без сопровождения? Без арнаутов и башибузуков?
— Да. У меня есть острый кинжал и хорошее ружье и… у меня есть ты, о паша!
— Я?
— Разве твоя власть не простирается до Амадии?
— Как раз только до Амадии. Это — пограничная крепость моего округа. Там у меня пушки и гарнизон албанцев из трехсот человек.
— Должно быть, Амадия очень сильная крепость?
— Не только сильная, но и неприступная. Это — ключ к стране свободных курдов. Хотя покоренные племена столь же строптивы и враждебны.
— Ты же видел мой паспорт и, значит, должен принять меня под свое покровительство. С этой просьбой я к тебе и пришел.
— Я обеспечу тебе защиту, но с одним условием. Ты вернешься сюда и будешь моим гостем.
— Принимаю твое условие.
— Я дам тебе двух хавасов, которые будут прислуживать тебе и защищать тебя. Может быть, ты не знаешь, что поедешь через страну езидов? Езиды — злой, непокорный народ, которому надо постоянно демонстрировать силу. Они поклоняются дьяволу, гасят во время службы свет и пьют вино.
— Разве последнее так плохо?
Он испытующе посмотрел на меня.
— Ты пьешь вино?
— И очень охотно.
— Есть оно у тебя с собой?
— Нет.
— Я думал, у тебя есть немного… Тогда бы… тогда бы… я посетил тебя до твоего отъезда.
Услышать такое мог только достойный доверия гость. Видимо, паша уже полностью доверял мне. Я воспользовался этим и сказал:
— Посети меня! Я достану вино.
— Шипучее?
Он имел в виду шампанское.
— Ты его уже пил когда-нибудь, о паша?
— О нет! Разве ты не знаешь, что Пророк запретил пить вино? Я — верный последователь Корана!
— Я это знаю. Но подобные шипучие вина можно подделать, и тогда это будут уже ненастоящие вина.
