дозреешь.

– Эх, соколик, только базар начали. – Вензель медленно поднимал свои кости из кресла. – Мог бы умно поторговаться. Глядишь, выторговал бы себе приятные условьица. Вдруг и перехитрил бы меня. Живым бы, глядишь, домушки поехал. А ты сразу – резать, ломать, заложников хватать! Глупые вы…

Шатл увидал, как распахнулась дверь, которая темнела в стене аккурат за Вензелем. В офисе насчитывалось две двери. Нетрудно допереть, что одна вела в коридор. Куда вторая – теперь-то стало ясно.

Дребезжали трубные суставы – из проема Вензелевы шестерки катили тележку с лежаком, заделанным коричневой клеенкой при белом матерчатом изголовье. В четыре пары рук обмякшего Шатла перегрузили на больничный драндулет. Покатили.

Так это и есть знаменитый Вензелев застенок? Докатывались глухие слухи, что старец спецом держит стоматологическую клинику, чтоб терпил тиранить.

– Прощай, соколик.

А еще Шатл расслышал довольное кошачье урчание и костлявое постукивание трости.

У тележки было приподнято изголовье, потому Шатл не таращился на белый потолок и лампы дневного света, а глядел прямо перед собой. И без огромной радости увидал, что его ввозят в настоящий зубоврачебный кабинет. Там его встречали отвратно блестящие столики на колесиках, заставленные металлическими ванночками и банками, стеклянными пузырьками с этикетками, картонными коробками.

Тележку с Шатлом протолкали мимо зубных кресел под прожекторными лампами, мимо аппаратов в тумблерах и лампочках, мимо стола с бланками. Шатла завезли в дальний угол, где коричневела петля подзабытой ременной передачи, готовая привести в действие допотопную бормашину.

– Мы тут, на хер, благотворительностью занимаемся. Известность по району поднимаем, блин. А бесплатно только на этой развалине лечат. И с тебя, не боись, тоже бабок не возьмем.

Под веселый Стаканов звиздеж Шатла переложили в кресло под бормашиной.

– Напоешь добром, мы тебя по-доброму кончим. Нам тоже некогда херней маяться.

Распрямили гнущееся так и сяк кресло, чтоб Шатлу лежалось ровно. Подкачали педаль, поднимая Шатла на удобную высоту.

– Засандалим пару ампул, и ништяк. Уснешь и путем откинешься. – Видимо, Стакана старшим поставили, раз он один разоряется.

А параша, что ему вкололи, отступала. Блин! Да ведь для того и вдули ему микстуру краткого действия, чтоб он быстро оттаял. А то бы задеревенел Шатл, валялся бы бесчувственным бревном и посмеивался, когда бы его кромсали щипцами и всаживали сверла в десны.

– Сам напросился. Чего Вензелю молчал? Лично против тебя я ничего не имею, мы ж земели, – гундел Стакан. – А вот попался бы мне в руки Шрам, я бы оттянулся с шиком. Вспомнил бы ему баньку в Виршах.

Руки Шатла опустили вниз и прикрутили резиновыми жгутами к каким-то трубкам. А ноги-то уже считай отошли от заразы, потеплело в ногах-то! А ведь интересно, продан бы Шатл Серегу, если б поверил, что Вензель готов на Серегину делянку Шатла лесником приклеить? Ведь реально Шатл на минуту засомневался.

– Короче, накричишь по-быстрому ответы, я тебе обещаю…

Пятак. Это он обходил кресло. И это ему в брюхо вмазан обеими накачанными на велотренажере, укрепленными воскресным футболом ногами Шатл.

Шатл никак не ждал, что получится так здорово: Пятак впилился в угол медицинского столика, потерял опору и повалился на стеклянный шкафчик, приговаривая его к чертям. Водопад осколков посыпался на пол, будто монеты из родившего «777» однорукого бандита. Но взрыв безумных воплей вскочившего на ноги Пятака посвящался не стеклянному дождю, а осколку в раме шкафчика, об который Вензелев боец пропорол предплечье от запястья до локтевого сгиба. Кровь хлестала, как из крана.

– Бляха, звиздец! Мотай сверху жгутом! Живее, твою мать! – надрывался Стакан.

С Шатлом в зубодерню отрядили троих. Посчитали, что хватит…

– Вензеля догоняй! Надо еще кого-то в подмогу. Пятак, доковыляешь до тачки? Держи его!

Побелевший до рекламной белизны, Пятак оседал на пол.

– Бляха, чего делать? – Стакан задергался в растерянности. – Значит, так. Ты тащишь Пятака. Я звоню Вензелю…

Накося выкуси! Не продал бы Шатл Сергея Шрамова ни за какие веники. Прав был Вензель расчет псов и волчар. Шатл – пес, который лучше издохнет, но чужую миску лизать не станет.

– Куда я его тащу? – заволновался третий Вензелев прихлебай. – Он как боров.

– На телегу его, идиот! – рявкнул Стакан.

– А по лестнице? Я тебе че, Шварц?

– Короче, – попытался успокоиться Стакан. – Тащим вместе. Так. Я звоню Вензелю на трубу. Он высылает людей к этому козлу. Ты везешь Пятака в больницу. Вот так. Но сначала прикрутим лыжи этому балеруну. Быстрее давай!

Шатл плохо слушал крики вензелевцев. Он вслушивался в себя. Уже отпустило спину, теплели плечи, оживала шея. Шатл не стал брыкаться, когда навалились на ноги и начали их вязать. А на кой? Можно долягаться до нового укола. А так наклевывается дельная мысль. Только бы его на пять секунд оставили одного.

С каким же нетерпением Шатл дожидался, когда тележное бренчание закатится в коридор. Не в силах дотерпеть, он даже попробовал, напрягши спину, чуть дернуться вверх. Так и есть! Эти звонари не дотумкали до простецкой вещи – зубное кресло гнется на шарнирах под коленями и у пояса. А над башкой

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату