темноты, когда можно будет беспрепятственно выбраться в районы сосредоточения.
Штурмовики атакуют монастырь, но без особого результата. Бойцы на чем свет стоит клянут эту напасть, желая вражеским пилотам гореть в аду.
Но что это? Не верю глазам — через монастырский сад пробирается неприятельский танк. Потом вдруг останавливается. Командир машины открывает люк и оглядывает местность. Он что, ослеп, что ли? Неужели не видит, что в паре сотен метров бойцы 2-го батальона и что он уже под прицелом противотанковых орудий? Скорее всего, не видит. Спокойно достает сигаретку, закуривает, шаловливо выпускает дым. С нашей стороны ни единого выстрела. Молодцы! Бойцов батальона не надо учить, как и когда открывать огонь.
Ага! Все становится понятным. Этот танк из бокового охранения. Со стороны Бюрона следует целая танковая колонна противника. Боже! Вот это да! Какая возможность! Танки ползут как раз вдоль фронта 2- го батальона! Подставив нам свой фланг. Отдаю всем батальонам, артиллеристам приказ: огня не открывать! Только по моему сигналу!
Бронетранспортер командира нашего танкового полка остался стоять во фруктовом саду. Я быстро связываюсь по телефону с танком, не проходит и минуты, как танкисты в курсе происходящего. Одна рота стоит на территории монастыря, другая у какого-то склона южнее Франквиля. Медленно, но верно танки продвигаются к Оти, потом минуют этот населенный пункт, чтобы продолжить путь в Франквиль.
Похоже, командир неприятельских танкистов ничего, кроме аэродрома, вообще не замечает — а взлетная полоса прямо перед ним. Но не замечает главного — смертельной опасности у себя в тылу. Стоит его танкам показаться на шоссе Кан — Байо, как они нарвутся на дожидающуюся их танковую роту 2-го батальона. Теперь стальные чудовища разделяют какие-нибудь несколько сотен метров.
Как зачарованные, наблюдаем мы за происходящим. Вюнше — командир танкового полка — негромко комментирует передвижение врага. Люди невольно понижают голос при виде этой картины.
Всплывает в памяти приказ дивизии перейти в наступление и заодно хорошо известный принцип Гудериана «не тащиться, а мчаться». Здесь необходимо действовать без промедления. 26-й полк пока что находится восточнее Орны, а 1-й батальон 12-го танкового полка застрял без горючего в 30 километрах восточнее Орны.
Подвоз горючего из-за авиации противника невозможен. Принимаю решение: как только танки врага минуют Франквиль, 3-й батальон 25-го танкового полка вместе с расположившимися у склона машинами атакует неприятеля, и сразу после захвата Оти в бой вступают остальные батальоны. Цель: побережье.
Информирую об обстановке командующего 21-й танковой дивизией и прошу поддержать меня.
На наших плечах тяжкий груз. Сейчас все и решится. Головные машины врага проходят, оставляя в стороне Франквиль, и уже готовы пересечь шоссе. Даю Вюнше сигнал атаковать и даже слышу, как он отдает приказ: «Внимание! Танки вперед!» И напряжение последних минут мгновенно спадает. Вспышки и грохот орудийных выстрелов. Вижу, как задымился головной танк противника, вижу, как экипаж выбирается из подожженной машины. Взрываются другие вражеские танки. Вдруг наш «тигр» застывает на месте и загорается — из люка вырываются языки пламени. Канадцы-пехотинцы пытаются продвинуться к Оти и вести бой оттуда. Но тщетно. Бойцы 3-го батальона не желают допустить туда танки врага и сами рвутся в Оти. Едва они достигают этого населенного пункта, как в атаку идут 1-й и 2-й батальоны. Неприятель атакован с фланга. В результате молниеносной атаки Франквиль и Оти захвачены нами. Теперь на очереди Контест-Бюрон. Судя по реакции врага, он захвачен врасплох. Но артиллеристы, и наши, и вражеские, молчат — до сих пор не выпустили ни единого снаряда.
Атакующие быстро продвигаются вперед. Пленные с поднятыми руками направляются в тыл.
3-й батальон наступает на Бюрон. 2-й батальон уже миновал Контест-Бюрон и ведет бой с неприятельскими танками.
Вскочив на мотоцикл, следую в расположение 3-го батальона. По пути мне попадаются первые раненые, направляющиеся в перевязочный пункт в монастыре. Во фруктовом саду Кюсси вижу человек пятьдесят плененных канадцев под охраной наших бойцов. Командую им опустить руки и требую срочно отвести их в монастырь. Деревня Кюсси, кажется, вымерла, но сразу же за ней кипит жизнь. Едва я выезжаю за пределы Кюсси, как в меня летят снаряды канадских танков. Меня пытаются подстрелить сосредоточившиеся на южной окраине Бюрона. Но это не так-то просто — несусь на предельной скорости по проселочной дороге.
Но в меня все же попали. Не знаю, как это произошло, но вдруг обнаруживаю, что лежу рядом с канадским солдатом. Вокруг грохот разрывов, дым, не поймешь, что творится. Мы с канадцем лежим в воронке, тупо уставившись друг на друга. Прижавшись к противоположным краям огромной ямы, мы неотрывно следим друг за другом. Мы с ним угодили в самое пекло обстрела канадской корабельной артиллерии и при каждом пролете тяжелого снаряда невольно стараемся вжаться в землю. Мой мотоцикл так и валяется на дороге, вернее, не мотоцикл, а то, что осталось от него — груда искореженного металла.
Не могу сказать, сколько я проторчал в этой окаянной воронке. Вижу только, как наши бойцы остановились у самого Бюрона. Справа и слева от них дымятся подбитые танки.
Не сутки же сидеть здесь, в конце-то концов! Поэтому я короткими перебежками двигаюсь в сторону 3 -го батальона, а мой сосед по воронке канадец мчится со всех ног в сторону Кюсси. Канадцы сосредоточили огонь на Бюроне. Какой-то вестовой на мотоцикле, заметив меня, тормозит, я сажусь к нему, и мы мчимся дальше.
Между Бюроном и Оти неожиданно встречаю Милиуса. Он радостно докладывает о высоком боевом духе бойцов своего батальона. Потери невелики. По Бюрону канадцы ведут яростный огонь. Деревню теперь не узнать. Ее местонахождение можно определить только по вздымающимся к небу языкам пламени и столбам дыма. Неприятельская артиллерия сосредоточила огонь на Бюроне и продолжает перемалывать ее. Мне еще не приходилось наблюдать артогонь подобной мощи. Невольно приходит на ум Верден. Рота 3-го батальона угодила в самую гущу артобстрела, остальные продвигаются к Бюссону. Милиус следует за своей головной ротой.
На другой машине еду в расположение 3-го батальона. Контест подвергается куда более слабому обстрелу. Батальон, уйдя из зоны артогня, продолжает наступать в северном направлении. Командир батальона Скапини погиб, ведя подразделение в атаку в результате прямого попадания. Погиб как солдат.
Добравшись до 1-го батальона, с ужасом узнаю, что, оказывается, 21-я танковая дивизия не поддерживает наступление, и ее танки стоят под Кувром. Это означает, что левый фланг полка оголен и неприятельские танки наносят удар во фланг 1-го батальона. Я подоспел как раз к началу серьезного кризиса на участке 1-го батальона. Пехотинцы продолжают лежать, и вдруг замечаю, как сначала один, а потом и несколько бойцов поворачивают и бегут назад, в Малон. Здесь уже всякий приказ бессилен, тут необходимо действовать по-другому. Бегу бойцам наперерез и показываю, что, мол, враг там, а не в Малоне. Они замирают на месте, как вкопанные, потом снова бросаются на прежние позиции. Наш «Тигр IV» пытается перемахнуть через вырытый нами же противотанковый ров, но терпит неудачу — ни вперед, ни назад. Вражеские танки попадают под обстрел наших противотанковых орудий. Задымился первый «шерман», еще один вертится на месте, а несколько секунд спустя взрывается. Подоспевшие наши машины выправляют ситуацию.
Теперь скорее назад, на КП полка! Во дворе монастыря собралось ровно 150 человек пленных. Все они из 9-й канадской бригады, входящей в состав 3-й канадской пехотной дивизии. Пленные либо пехотинцы полка «North Nova Scotia Highlanders», либо танкисты 27-го танкового полка «Sherbrooks Fusiliers». Перебросившись несколькими словами с офицерами, поднимаюсь на монастырскую башню.
Выдвинутые вперед наблюдатели постоянно сообщают о новых целях и корректируют огонь батарей. На левом фланге батальона до сих пор никаких передвижений не заметно. В район боя прибыла только разведрота[26-го полка. Батальоны пока что задерживаются из-за атак с воздуха, так что полку пока нет смысла на них рассчитывать.
12-й разведывательный батальон до сих пор не вошел в соприкосновение с неприятелем на левом фланге дивизии. Батальон ведет разведку в направлении Байо.
Наблюдается интенсивное передвижение противника в районе Мюка. Танковые части наступают в
