в гостиную. — Пойду умоюсь, покормлю вас, а затем вернусь в город. Нужно показать жителям, что все в порядке.
Глаза у отца заблестели.
— Ты... говорил ли я тебе, как горжусь тобой?
— Ты так воспитал меня, папа, — тихо ответила она. — Ты дал мне работу. И будь я проклята, если позволю Редауту утонуть в пучине бандитизма, как сто лет назад...
Двадцать минут спустя, слегка освежившись, она вернулась вниз и увидела, что отец налил ей стакан чаю со льдом. Заметив ложку в стакане, она вопросительно приподняла бровь.
— Да, в нем есть сахар, — вызывающе ответил отец. — Держу пари на недельное жалованье, ты пропустила ленч и потом затратила столько энергии, что тебе просто необходимо подкрепиться.
— Ну-ну, не ворчи, — пробормотала она, но размешала нерастаявшие кристаллики, опустившиеся на дно стакана, и покорно стала пить маленькими глотками.
— А как дела наверху?
— Я постучала. Он сказал: «Оставь меня в покое, пожалуйста».
— Мне очень жаль.
— А мне — нет. «Пожалуйста» — хороший знак. «Пожалуйста» — это просто потрясающе. Он, видимо, думал, что работа здесь у меня будет легкая и приятная, словно кусок торта, а его жизнь станет скучищей. Узнать, что у него есть отец, да еще такой, как Хью, а затем увидеть меня раненой... — сказала она, показав на свой забинтованный лоб и тонкие, словно паутина, царапины. — Ему просто необходимо время, чтобы во всем разобраться. И раз мой мальчик сказал «пожалуйста» — это уже хорошо.
— Тебе виднее. Что же касается случившегося, то тебе не нужно оправдываться за свою поездку туда. Я понимаю, это место связано с очень важной для тебя историей, но какой риск!
— Ты прав, ты прав. Мне следовало догадаться, что Сандовал объявится.
Она поспешно передала отцу содержание их разговора.
— Сын заклинателя змей... Все эти годы я пытался работать с этим парнем.
— Забудь о нем, папа. Он появился со всеми необходимыми рекомендациями в то время, когда тебе нужна была помощь.
Отец всегда проявлял великодушие по отношению к окружающим. Оррин Линт служил тому примером. Слабая сторона такой позиции состояла в том, что люди, подобные Лу Сандовалу, проскальзывали сквозь фильтр слишком щедрого сердца.
— Значит, по-твоему, это мог быть Лу Сандовал? — спросила Тейлор, желая удостовериться, что правильно поняла отца.
— Он там был, у него есть мотив, и ты видела винтовку у его седла.
— Как ты думаешь, он намеревался убить меня? Ведь у него была возможность застрелить меня, Мела, всех нас. Почему он не сделал этого?
— Он не собирался убивать, только хотел запугать, чтобы угодить своему хозяину.
— А что, если ты ошибаешься? Что, если он сделал это потому, что именно он убил Пирза?
Отец тихо присвистнул.
— Будь осторожна, детка.
— Поверь мне, я достаточно осторожна, но тебе следует знать, что я откопала старое дело.
— Ты действительно считаешь теперь, что Хью не виновен? Так?
— Я не могу объяснить. Но когда Хью приехал на то место и увидел меня... — Она закрыла глаза, опасаясь, что они выдадут ее. Откашлявшись, она заговорила: — Не думаю, что он притворялся. Может, даже не осознавал, что выставляет напоказ, но я увидела... и поняла.
— Надеюсь, ты права, Грейси.
— Права. И знаешь что? Это заставляет меня испытывать страх за него.
— Тебе придется обедать одному.
Хью покачал головой. Какая, к черту, еда! У него не только отсутствовал аппетит, но даже не было желания объяснять, почему он не голоден. В данный момент все мысли занимала Ноуэл, позвонившая в его отсутствие. Она попросила мать прилететь в Аризону, не объяснив причин, только признавшись, что у нее возникла какая-то личная проблема. Так как жизнь Ноуэл была столь же целомудренной, как и его, может, даже в большей мере, то он понял, что присутствие матери необходимо, и заказал билет на следующий рейс.
— Я довезу тебя до Альбукерка за два часа, — сказал он, узнав от матери о звонке сестры. — Вполне достаточно времени, чтобы успеть на ближайший рейс. Думаю, тебе следует поехать.
— Может, она преувеличивает, — увиливала мать. — Возможно, ей просто нужно поговорить. Мы можем сделать это по телефону. Что, если я приеду, а все уже разрешилось?
— Значит, ты просто навестишь ее.
Хью никогда не видел ее такой суетливой. Обычно собранная и практичная, мать гордилась своим умением находить решения в непростых жизненных ситуациях. Звонок сестры и ее признание в том, что у нее возникли какие-то личные проблемы, не должен был так ее взволновать. Ноуэл не позволяла ни одному мужчине приблизиться к ней на пушечный выстрел с тех пор, как Пирз Марсден надругался над ней.
— Мы оба прекрасно знаем, она не преувеличивает, — продолжал Хью. — И никогда не позвонила бы, если бы действительно не нуждалась в помощи. Кроме того, я вполне в состоянии справиться здесь без тебя несколько дней.
— Я не говорила, что ты не справишься.
— Тогда решено.
Его слова, казалось, расстроили ее еще больше — никогда он не видел мать такой огорченной.
— Не нажимай на меня. Думаешь, я не слышала о том, что произошло сегодня? Когда ты собираешься рассказать мне о случившемся?
— Да здесь и говорить не о чем. Просто у Тейлор произошла авария.
— Кто-то в нее стрелял. Говорят, что это ты!
— Они ошибаются, — сухо бросил он, хотя в душе вскипел от этой сплетни. Черт побери, кто мог распространять подобные слухи? Конечно же, не...
— А еще говорят, это ты привез ее домой, и вы оба вели себя так, словно кроме вас вокруг никого не было.
— Если бы я оставил ее на дороге под палящим солнцем, то говорить было бы не о чем!
Мать скрестила руки на груди.
— Я жду объяснений другого рода.
Выведенный из себя, Хью подошел к стенному шкафу в спальне ее трейлера, разыскал сумку и протянул ей.
— Укладывай вещи. А я пойду закрою склад и повешу объявление, что мы закрыты до завтрашнего дня. Жду тебя в машине.
— Эта женщина, как всегда, вьет из тебя веревки! — крикнула ему вслед мать.
Он не стал продолжать спор.
— Ты сама позвонишь в аэропорт, чтобы подтвердить заказ, или это сделать мне?
В конце концов мать поехала. По дороге в город много говорила о прежних временах — явный признак повышенной нервозности. Эти разговоры о пикниках и школьных развлечениях, о ежегодных поездках на ярмарку, ставших традицией в их семье, пробудили горьковато-сладкие воспоминания, без которых Хью предпочел бы при данных обстоятельствах обойтись. Но он понимал, что для матери это способ расслабиться. Она отключалась от вчерашнего горя и сегодняшних забот, оживляя в памяти те мгновения, когда жизнь была добра к ним. И не ее вина, что его мужская психология нуждалась совсем в другом.
Когда он наблюдал за взлетающим в оранжевое небо самолетом, ему вдруг почудилось, что окна машины разлетаются вдребезги. Но он надеялся, что у Ноуэл все в порядке, и раза три напомнил матери дать ему знать, как только что-либо прояснится. И все же он был рад, что наконец-то остался один и может молчать всю дорогу домой. Погруженный в свои мысли, он включил радио, вспомнив привычку давних лет. Машин было немного, погода ясная, и старый грузовик хоть и дребезжал, но довольно быстро продвигался к
