рассказы Бена про гнет семьи правдивы, эта девушка не привыкла встречаться с подобными ему типами. Вон как она уставилась на него вчера… Словно таким, как он, место за решеткой для безопасности «порядочного общества».
— Я не обижу тебя, Эдна, — сказал он спокойно. — Если и есть кто на свете, кого я люблю, так это Бенджамен Лайтвуд.
Пунцовая краска залила щеки девушки.
— Я никогда… Я не то имела в виду… — И она опять судорожно стянула полотенце вокруг бедер. — Мне жаль, — проговорила она низким голосом, продолжая упорно смотреть вниз. — Это просто… Просто я раньше не встречала таких людей, как вы. Никогда даже не видела похожих…
— На меня?
Ему казалось, что он произнес это довольно спокойно. Но ее голова дернулась, как от толчка.
— Я хотела сказать, — и ее голос прервался от смущения, — что вы похожи… ну, пожалуй, на какого-то на дикаря с этой вашей гривой волос…
Юджин с трудом подавил злую усмешку.
— Поразительно, как короткая стрижка меняет восприятие мира людьми.
Грива волос… Неужели она над ним подшучивает?
— Да еще и с попугаем на плече. Для полноты картины не хватает только серьги в ухе.
Да она шутит, понял он, успев заметить, как смешливо дрогнули уголки ее рта. Он ухмыльнулся.
— У меня есть серьга. Но Пирату нравится теребить ее, а это больно.
Она посмотрела на него, и он увидел золотистые блики в ее теплых карих глазах. Бен клялся, что свободу духа семья в ней еще не убила. Он прав. Если она когда-нибудь даст себе волю, то покажет…
— Мне жаль, — повторила она. — Я похожа сейчас на моих родителей, когда они разговаривают с дядей Беном. Чем больше его поступки выходят за рамки общепринятого, тем сильнее они злословят.
— И тем большую привязанность ты испытываешь к нему?
Это была просто догадка — из отрывочных рассказов Бенджамена Юджин знал про семью Эдны достаточно, и он сразу заметил по лицу девушки, что попал в точку.
— Да… Я… Я всегда чувствовала себя виноватой, потому что больше любила дядю, чем их…
И Эдна замолчала. Она выглядела теперь такой же ошеломленной, какой он увидел ее впервые в доке. Казалось, помимо воли, она выболтала незнакомцу то, что никому не собиралась раскрывать.
— Не беспокойся, — сказал он с кривой усмешкой. — Я никогда не встречался ни с кем из твоих родственников и вряд ли встречусь. Мне по душе один Бен.
Ее губы тронула легкая смущенная улыбка, которая высветила что-то глубинное, потаенное, о чем он и не подозревал.
— Дядя знает, — сказала Эдна таким тоном, как будто два слова объясняли все.
— Я его понимаю. Он никому не навязывает свой образ жизни, но и отказывается жить по чужим правилам. И он доказал, что совсем не обязательно походить на них, чтобы стать человеком.
— На кого — на них?
— На твоих родителей. И на моих. И вообще на всех хищных акул в том мире.
Она медленно кивнула, размышляя над сказанным.
— Надеюсь, вы правы. Я бы не вынесла, если бы мой внутренний мир мне пришлось кроить по мерке моих родителей.
Так вот ты какая! — с изумлением подумал Юджин. Их разговор прервал вопль рассерженной птицы:
— Гренок… Пирату!
На этот раз в крике птицы прозвучала явная угроза. Попугай разогнул длинные лапы и зло вонзил когти в плечо Юджина.
— Идем, Пират, — с сожалением сдался Юджин, которому явно не хотелось прекращать разговор с девушкой. — Надо покормить его. — И шутливо добавил — Иначе я истеку кровью.
Юджин сошел с борта «Колибри», не оглянувшись. Не добравшись до стапеля, он уловил легкие шаги за собой. И понял, что девушка последовала за ним. Он бросил осторожный взгляд через плечо. Эдна оставила полотенце на палубе и надела огромную, свободно болтающуюся рубашку, точную копию вчерашнего мешковатого платья, только другого цвета. Рубашка, вероятно, должна была скрывать скромный, но, с ее точки зрения, слишком откровенный купальник, из-за которого бедняжка так смущалась.
Юджин не знал, радоваться, огорчаться или смеяться по поводу ее предосторожностей.
И только когда они уже почти подошли к его яхте, он вдруг осознал, как странно вел себя. За исключением Джона и Бена, он мало с кем общался в последние три года и никогда не испытывал желания вести долгие беседы. Все логично, убеждал он себя. Она — родственная душа Бена, а мы с Беном — тоже родственные души, выходит, разговор с ней — все равно что разговор с самим Беном…
Он почти достиг середины стапеля, а Эдна все еще стояла в доке и, не отрываясь, смотрела на его яхту.
— Как же красива она, ваша яхта!
Он кивнул, изумляясь про себя, с чего это у нее так широко распахнулись глаза.
— Она великолепна! — повторила Эдна, снова с восхищением разглядывая превосходный парусник. — Я ее заметила еще вчера и все думала, кому она может принадлежать? — Ее губы тронула грустная улыбка: — Я должна была сразу догадаться.
В словах девушки прозвучала странная печаль. Или тоска? У него защемило сердце, и стало тревожно на душе. Внезапно возникли опасения, что он в ее фантазиях предстает кем-то другим, каким он никогда не был, — разудалым пиратом или морским бродягой. На самом деле он был одним из сотен обычных путешественников, которые бороздят море от порта к порту, не задерживаясь в каждом дольше, чем того требовала заправка горючим и провизией на очередной рейс.
Он поднялся по трапу, отвязал тросы, чтобы девушке не пришлось перебираться через них, и спрыгнул на палубу.
Пират высвободил его плечо и с воплем: «Гренок!» упорхнул вниз, в каюту.
Следовало бы привести тут все в порядок, подумал Юджин, окидывая беглым взглядом капитанскую каюту и заметив беспорядочно разбросанные навигационные карты, как попало сваленные книги и валявшуюся повсюду одежду.
Он торопливо сгреб вещи в кучу, обнаружив мимоходом, что у него остались последние чистые джинсы, и в уме записав поход в ближайшую автоматическую прачечную под номером первым. Потом швырнул в подсобку всю эту кучу одежды и с облегчением захлопнул дверцу.
Остальное может подождать, решил он. Впрочем, выбора не было. Он услышал, как Эдна поднимается на борт яхты. Ну, вообще нельзя сказать, что у него грязно. Джон приучил его часто драить палубу и все такое прочее. И все же он начал извиняться за беспорядок, как только она появилась в каюте.
Эдна лишь пожала плечами.
— Когда живешь на корабле, вещи сами собой накапливаются. — Она с любопытством огляделась вокруг.
— Мистер Блейк, у вас так красиво…
— Отставить мистера Блейка! Я уже три года не откликаюсь на «мистера».
Эдна
— Это и есть красное дерево. Из Гондураса.
— Великолепно, — повторила она мечтательно. — И как просторно! Мне нравятся эти старинные иллюминаторы. Благодаря им все выглядит таким светлым и нарядным. Вы поддерживаете парусник в прекрасном состоянии…
— Я долго занимался реставрацией, кое-что переделал, поставил новый дизель и вообще приспособил ее для моих одиночных плаваний. Но главное — многое сохранено в первозданном виде. Правда, навигационное оборудование и радиоузел пришлось заменить. — Неожиданно он ухмыльнулся — И поставить микроволновую печь.
Эдна рассмеялась.
