их побороли.
Четыре дня…
Марко вспомнил тот вечер, когда заболел лихорадкой. К нему пришел Матео. После его ухода Марко лег, у него потемнело в глазах, мысли беспорядочно и бесцельно кружились в голове, а потом стремительно умчались куда-то, откуда чуть слышно доносились неведомые страшные голоса. И вдруг все провалилось — наступило небытие.
Марко оглядел комнату. Он увидел на стене тень Ашимы.
— Ашима, который час?
— Очень поздно, молодой господин. Скоро полночь. Я сейчас принесу вам поесть, а потом разбужу господ. Они приказали поднять их, как только вы проснетесь.
— Позови и Матео. Слышишь, позови моего друга Матео… Он ничего не говорил?
— Да, слышу… — каким-то беззвучным голосом ответила девочка. — Сейчас принесу вам поесть. — И она выбежала из комнаты.
Свет лампы неровно освещал комнату. Ни один звук не нарушал глубокой тишины. Пальцы его играли белым одеялом, он поднял руку и вновь уронил ее; подвигал ногами и даже попытался привстать. Но это ему не удалось.
Ашима принесла крепкий куриный бульон и стала кормить его с ложечки. Обессиленный, он снова опустил голову на подушку, но, несмотря на томительную слабость во всех суставах, все же почувствовал прилив жизненных сил.
— Почему ты печальная, Ашима? — повторил он свой вопрос.
Девочка поставила деревянную миску на пол.
— Пойду разбужу господ. Если вы устали, вам надо спать, молодой господин.
Ашима притворила за собой дверь. Марко прислушался. Ночь. Мерцающий свет. Легкие, удаляющиеся шаги. Доносящийся издалека лай собак. Все это походило на сон.
«Если я сейчас закрою глаза, — подумал Марко, — то сразу засну». И он старался не закрывать глаз, потому что боялся, что демоны жара вновь столкнут его в страшную бездну.
В комнату вошли Николо и Маффео Поло.
— Марко! Как ты себя чувствуешь? Ты поел! Теперь ты быстро поправишься.
Марко улыбнулся. Он очень устал. «Где же Матео?»— подумал он. Он услышал слова отца:
— Пусть он спит, Маффео.
День был солнечный и ветреный. Во дворе какой-то караван готовился в путь, мулов только что привели с водопоя, и они покорно стояли, пока на них навьючивали тяжелый груз.
Николо и Маффео Поло отправились в город. Больной еще спал. Ашима, усталая после почти бессонной ночи, ждала пробуждения молодого господина. В комнатку глухо доносился шум со двора. Сквозь маленькое окошечко на пол падал широкий солнечный луч. От жаровни шло приятное тепло.
Вдруг Ашима вздрогнула. Неужели она заснула? Неужели это ей снится? Она услышала знакомый голос, который всегда заглушал все остальные. Она скрестила руки на груди и отступила на шаг. Ее лицо цвета слоновой кости залилось краской.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалось сияющее солнце. На пороге стоял великан чужестранец.
— Вот я и вернулся! — крикнул он. — Что ты глядишь на меня, как на привидение, козочка? Почему Марко еще спит? Как он осунулся! — Матео понизил голос. — Он болен?
Марко проснулся. Глубокий сон придал ему сил.
— Это вы, Матео? Я удивлялся, что вы ночью не пришли ко мне. Должно бить, вы крепко спали?
Голова у Марко работала с удивительной ясностью. Видя, что Матео задумчиво глядит на него и не отвечает, он понял, что за время его болезни что-то случилось. Он взглянул на Ашиму, освещенную солнцем.
— Глядите, Матео, — сказал Марко по-итальянски. — Ашима плачет, хотя лицо ее озарено радостью. А вот она и улыбнулась.
— Я пойду за водой, — сказала Ашима.
Марко и Матео остались одни. Матео вынул из кармана мешочек и высыпал на ладонь рубины. Они были красные, как кровь.
— Николо и Маффео зададут мне хорошую головомойку, — смеясь, сказал Матео. — Но вот… — Матео зажал между ладоней драгоценные камни и погремел ими, они зазвенели, как стекляшки. — Вот, гляди: рубины, Марко. Рубины, которые я получил из рук его величества, светлейшего царя Бадахшана. Где моя доченька? Самый красивый из этих камней я подарю ей, чтобы она его носила как украшение.
Марко с изумлением выслушал рассказ Матео. Он забыл о своей болезни и несколько раз громко смеялся. Но, когда ему захотелось немного привстать, он почувствовал, до чего еще слаб. Матео положил свою большую руку на лоб Марко.
— Больше я тебе ни слова не скажу, сынок. Спи, чтобы поскорее выздороветь.
…Только месяц спустя Марко впервые встал с постели и прошелся немного по двору. Он увидел, что вершины гор, обрамляющих долину, покрыты снегом. Юноша глубоко вдыхал свежий воздух. Колодец показался ему странно низким. Вообще все предметы вокруг как-то изменились. Все стало почему-то меньше. Наср-ад-дин, который все еще ждал прихода каравана, чтобы повести его назад в Керман, казался теперь Марко каким-то гномом. Даже Матео стал как будто меньше ростом. Марко чувствовал себя великаном. Но это ощущение своей силы длилось недолго. Скоро ноги у него начали подкашиваться, и он вынужден был прилечь.
Неделю спустя четверо слуг понесли его на носилках в горы. Ашима и Матео отправились вместе с ним. За носилками шли двое мулов, груженных продуктами и необходимым снаряжением. Братья Поло стояли у ворот караван-сарая и махали рукой, пока Марко и его спутники не скрылись из виду.
Закутанный в толстые одеяла, Марко сидел на носилках, раскачивавшихся в такт движению; он испытывал какое-то странное чувство. Сначала они двигались по широкой дороге, но постепенно она стала сужаться и, петляя, круто пошла вверх. Миновав темный лес, они оказались на скалистой площадке. Через горный поток был перекинут подвесной деревянный мостик. Глубоко внизу, в ущелье, кипела и пенилась прозрачная зеленая вода.
К вечеру путники достигли цели. Перед ними лежала небольшая, защищенная от ветра поляна с маленьким горным озером и пещерой в отвесной скале. Они поставили палатку возле деревьев, с одной стороны окаймлявших поляну, и приготовили для Марко теплую, удобную постель. Ночью ветер пригнал с вершин темную тучу, и мелкие снежинки запорошили землю. Наутро, когда они проснулись, поляна была покрыта сверкающим белым покрывалом.
Место, где стояла палатка, казалось тихим островом среди гудящего от ветра мира.
Чистый горный воздух пошел Марко на пользу. Он быстро поправлялся и вскоре уже мог сопровождать Матео, когда тотшел охотиться или ловить форель. Вечерами, если погода была хорошей, они подолгу засиживались перед палаткой у костра. Если же задувал сильный ветер, они уходили в пещеру и глядели оттуда на снегопад.
Когда Матео и Марко говорили на своем родном языке, Ашима старалась не пропустить ни слова. Как-то Марко спросил ее, не хочет ли она выучить итальянский, и девочка радостно закивала в ответ. Даже во сне она твердила незнакомые слова.
Медленно уходили из ее сознания тени прошлого. В глазах Ашимы светилась детская привязанность к Матео. Когда она видела, что на нее никто не смотрит, она убегала к озеру, садилась там на поваленный ствол и повторяла выученные итальянские фразы. Если она была довольна собой, она брала горсть мелких камушков и кидала их в воду.
Быстро промелькнули несколько недель в горах. Марко уже совсем поправился. Однажды ясным зимним утром они сложили палатку и пустились в обратный путь.
— Ты рада, Ашима? — спросил Марко.
— Не знаю, молодой господин.
Девочка испытывала какую — то неясную грусть
