Глава 14
Большой побег Дьюи
Конец июля — самое лучшее время года в Спенсере. Кукуруза, отливая золотом и зеленью, вымахала до десяти футов высотой. По закону штата фермеры получили распоряжение срезать ее до половины на каждой миле, где дороги встречаются под прямым углом. В сельской Айове на пересечениях дорог отсутствуют стоп-сигналы, и тут помогает подрезание кукурузы, потому что так, по крайней мере, вы можете увидеть приближающуюся машину, да и фермер не понесет убытков. Початки наливаются спелостью в середине стеблей, а не наверху.
В летней Айове так и тянет относиться к работе спустя рукава. Вокруг яркая зелень, теплое солнце, бескрайние поля. Через открытые окна доносятся одуряющие запахи. Ленч проводишь на берегу реки, в свободные дни удишь рыбу у Тандер-Бридж. Порой просто трудно оставаться в помещении.
— Это царство небесное? — хотелось мне спрашивать каждый год.
«Нет, — следовал воображаемый ответ. — Это Айова».
К августу 1989 года перестройка библиотеки была закончена. Посещения обновились и выросли. Сотрудники были счастливы. Дьюи был не только принят общиной. Он привлекал людей и вселял в них хорошее настроение. В сентябре как раз по соседству с нами проходила ярмарка округа Клей, крупнейшее событие года. У меня как раз был месяц, свободный от занятий на степень мастера. Все складывалось как нельзя лучше, если не считать Дьюи. Наш послушный малыш, герой нашей библиотеки, изменился: он стал рассеянным и, что хуже всего, обеспокоенным.
Проблема была в том, что три недели, пока шла перестройка, Дьюи провел у меня в доме, глядя через экраны окон на окружающий мир. Из моего дома заросли кукурузы не были видны, но он слышал пение птиц. Он чувствовал дуновения ветра. Он обонял все, что чувствуют коты, когда подставляют нос внешнему миру. И теперь эта связь с миром исчезла. Да, в библиотеке тоже были окна, но они не открывались. Дьюи мог обонять запах нового покрытия, но не ароматы весны. Он слышал шум грузовиков, но не пение птиц.
Между двумя входными дверями в библиотеку был маленький стеклянный холл, который не пропускал в помещение холодный воздух, потому что одна дверь обычно была закрыта. В течение двух лет Дьюи терпеть не мог этот холл, но, вернувшись после трех недель, проведенных в моем доме, он проникся к нему обожанием. Когда внешняя дверь открывалась, до него доносился порыв свежего воздуха. В течение нескольких дневных часов на порог падало даже пятно солнечного света. Дьюи делал вид, что ему больше ничего не нужно: сидеть в солнечных лучах и слушать птиц. Но мы-то все понимали. Просидев достаточно долго в холле, Дьюи станет прикидывать, не удастся ли ему выскользнуть через входную дверь во внешний мир.
— Дьюи, вернись! — каждый раз прикрикивала дежурный библиотекарь, когда он следовал за посетителем через первые из входных дверей.
У бедного кота не было выбора. Абонементный стол стоял как раз перед холлом, и дежурная немедленно замечала Дьюи. Он останавливался, послушав ее, особенно если дежурила Джой Деуолл. Она была самой молодой сотрудницей и самым недавним членом коллектива, единственной незамужней женщиной в нашем коллективе. Она жила с родителями в доме, где по условиям аренды нельзя было держать домашних животных, так что всем сердцем любила Дьюи. Дьюи знал это и не подчинялся ни одному ее слову, так что Джой стала прибегать ко мне. Я была голосом мамы. Дьюи всегда слушался меня, хотя в этом случае он так настойчиво противился, что мне пришлось его припугнуть.
— Дьюи, ты хочешь, чтобы я побрызгала на тебя водой?
Он уставился на меня.
Я вынула из-за спины спринцовку, а другой рукой придержала открытой дверь в библиотеку. Дьюи скользнул внутрь.
Через десять минут я услышала:
— Вики, Дьюи опять сидит в холле.
Вот так оно и шло. Трижды за день я вскакивала, вылетала из своего кабинета, включала самые суровые нотки маминого голоса, открывала дверь из холла и командовала:
— Немедленно заходите, молодой человек.
Юноша лет двадцати с небольшим чуть не выпрыгнул из кожи. Еще до того, как я кончила свою тираду, он влетел в библиотеку, схватил какой-то журнал и зарылся в него с головой. Нечего и говорить, как я была смущена. В потрясенном молчании я продолжала придерживать дверь, когда Дьюи неспешно прошествовал сквозь нее с таким видом, словно ничего не случилось. Я не сомневалась, что видела ухмылку на его физиономии.
Через неделю Дьюи не явился к завтраку, и я нигде не могла его найти. В этом не было ничего странного: в распоряжении Дьюи было достаточно мест, где он мог прятаться. Например, уютное местечко в углу за шкафом. Была просторная коричневая качалка в помещении для детей, хотя обычно его выдавал хвост, свисавший с одной стороны. Как-то днем Джой расставляла вестерны на нижней полке, и оттуда, к ее изумлению, выскочил Дьюи. Книги в библиотеке стояли на полке в два ряда. И между рядами было пространство четыре дюйма, где Дьюи и находил себе надежное и незаметное укрытие. Единственный способ найти его — это было вынимать книги одну за другой, пока не столкнешься с ним нос к носу. Это казалось бы не таким уж сложным делом, если не учитывать, что Публичная библиотека Спенсера содержала более четырехсот полок с книгами. И между книгами тянутся нескончаемые лабиринты, длинный узкий мир, в котором Дьюи был полным хозяином.
К счастью, чаще всего он располагался на своем любимом месте в нижнем ряду вестернов. Но не в этот раз. Его не было ни в коричневом кресле-качалке, ни в уютной дыре. Я не заметила, чтобы он бродил по светильникам. Открыла даже дверь в туалетную комнату посмотреть, не заперт ли он внутри. В это утро его там не оказалось.
— Кто-нибудь видел Дьюи?
Нет. Нет. Нет. Нет.
— Кто вечером закрывал двери?
— Я, — сказала Джой, — и он точно был здесь.
Я знала, что Джой никогда не забудет проверить, где Дьюи. Она была единственной, кроме меня, кто мог задержаться после работы, чтобы поиграть с ним в прятки.
— Хорошо. Значит, он где-то в доме. Похоже, он нашел себе новое укрытие.
Но когда я вернулась после ленча, Дьюи по-прежнему отсутствовал. И не притронулся к своей еде. Вот тогда я уже стала волноваться.
— Где Дьюи? — спросил посетитель.
Мы сегодня слышали этот вопрос уже не менее двадцати раз, а была только первая половина дня. Я сказала коллегам:
— Говорите им, что Дьюи неважно себя чувствует. Не стоит никого беспокоить. — Он появится. Я это знала.
Тем вечером я вместо того, чтобы отправиться домой, полчаса бродила вокруг библиотеки. Я не ожидала увидеть пушистого рыжего кота, который бродит по соседству, но никогда нельзя знать, что случится. У меня мелькали мысли: «А что, если он ранен? Что, если нуждается во мне, а я не могу его найти? Я потеряла его». Я понимала, что Дьюи не погиб — он такой здоровый и крепкий, — и верила: он никуда не убежал. Но тревожные мысли не давали покоя…
На следующий день Дьюи не ждал меня у входных дверей. Я вошла внутрь, все вокруг показалось мне мертвым. По спине пробежала холодная дрожь, хотя стояла тридцатиградусная жара. Я поняла: что-то случилось!
— Ищем повсюду, — сказала я коллегам.
Мы обыскали каждый уголок. Открывали все шкафы и ящики. Ворошили книги на полках. Светили фонариком под полками. Некоторые из них отстояли на дюйм или два от стены. Дьюи мог во время своих прогулок свалиться туда и застрять. Он был довольно ловок и изворотлив, но мы допускали любую случайность.
