Пять часов спустя Доминик продолжал твердить себе то же самое. Он перекатился на свою сторону кровати, взбил подушку и уронил на нее голову. Потом посмотрел на соседнее пространство, где вчера ночью лежала Сьерра. Всего одна ночь — а ему казалось, что она была здесь всегда.
Доминик со вздохом вспомнил, как Сьерра вчера прижалась к нему, и обвила его руками, и ее ладонь… Тело помнило события прошедшей ночи даже лучше, чем разум. И было недовольно сегодняшним продолжением.
И, от того, что Доминик лежит здесь и думает о том, чего не получит, счастливее он точно не станет. Доминик отбросил покрывало, натянул футболку и вышел в коридор. За запертой дверью Сьерры царила полная тишина.
Спит ли она? Он надеялся, что это не так. Доминику хотелось, чтобы она страдала так же сильно, как и он. Тогда сама поймет, как «нежелательно» спать в одиночку!
— Что ж, это самый короткий медовый месяц в истории, — вынес свое резюме Брюс, когда следующим утром Сьерра позвонила ему насчет возвращения на работу.
— Мы решили его отложить, — ответила Сьерра, давая самое мягкое определение того, чем закончился их вчерашний разговор.
Брюс хмыкнул.
— Я дам знать Финну и Джибу, что ты снова на работе. Уверен, ты понадобишься Финну уже завтра. Вчера, когда я сказал ему, что ты уходишь, он жутко разворчался.
Значит, ей надо как-то пережить сегодняшний день.
Вчера она парила, как на крыльях, вчера она была в восторге от грядущего свадебного путешествия. Сегодня было чертовски трудно даже изобразить на лице фирменную улыбку Сьерры Келли.
Доминику была нужна только партнерша по сексу. От этой мысли Сьерре хотелось плеваться. А, собственно говоря, чего она ждала?
Любви. Вот так — просто… и глупо. Какая же она дура, раз ожидала, что Доминик влюбится в нее так же, как она в него. Ну, хотя бы постарается влюбиться. А он и не думал стараться.
После их стычки Доминик пошел в кабинет и еще долго торчал там, погруженный в свои бумаги. Уже давно миновала полночь, когда Сьерра услышала его шаги за своей дверью. Вот он остановился и повернул ручку. Ну да, как же! Словно она должна была оставить дверь незапертой, чтобы он смог войти, быстренько разрядить напряжение и снова забаррикадироваться в своем тесном деловом мирке! У него хватило наглости заявить ей, что она ведет себя как девчонка! Сьерра с трудом подавила желание запустить в дверь цветочным горшком. Если он хочет увидеть, что значит вести себя как взбалмошная девчонка, то она с удовольствием это ему продемонстрирует! Но Сьерра не стала. Она молча, в холодной ярости смотрела на закрытую дверь, и наконец, Доминик ушел. Сьерра слышала, как он гремит чем-то в своей комнате, шумит вовсю, давая ей знать, как он раздражен. Наконец шум стих. И Доминик, вне всяких сомнений, тут же заснул.
А Сьерра провела остаток ночи, кипя от негодования. Только к рассвету она забылась неглубоким беспокойным сном, то грезя, о том, как она занимается с Домиником любовью, то видя, как душит его собственными руками. Последние сны доставляли ей не в пример больше удовольствия. А потом, в полшестого, она услышала, как в его ванной зашумела вода. Все еще вне себя, Сьерра перевернулась на другой бок, накрыла голову подушкой и еще одеялом в придачу и так отгородилась от Доминика.
Только когда он ушел на работу, Сьерра встала, неторопливо приняла душ и оделась — на этот раз в собственную одежду. Теперь в том, чтобы носить рубашки Доминика, не осталось ничего даже отдаленно романтичного, сексуального или возбуждающего. По правде говоря, Сьерра испытала желание сжечь ту рубашку, которую надевала вчера. Но удержалась от подобной глупости.
Жаль только, что она оказалась такой дурой, что вышла за Доминика замуж. И жаль, что сглупила и открыла свою душу Марии. Теперь сестра будет волноваться или — еще того хуже — станет вмешиваться в ее жизнь.
Надо воспрепятствовать этому желанию еще в зародыше. Поэтому Сьерра села в автобус, захватив по дороге сандвичи из любимого ресторанчика Марии, и появилась на пороге ее дома как раз к обеду.
— Надеюсь, тебя не будет мутить? — спросила Сьерра, когда Мария открыла дверь. В прошлом году в такой же ситуации сестра, едва почуяв запах сандвичей с говядиной и капустой, со всех ног ринулась в ванную.
— Слава богу, нет, — ответила Мария. — Ну, заходи и расскажи, как прошел ужин.
— Вот об этом-то я и хотела с тобой поговорить, — отвечала Сьерра, закрывая за собой дверь.
Мария, естественно, пришла в совершеннейшую ярость.
— Вот, идиот! — воскликнула она, выслушав краткий и в достаточной степени объективный отчет о произошедшей накануне ссоре. — Он что, на самом деле сказал, что не желает заводить серьезных отношений?
Она сердито расхаживала по гостиной, держа в руках маленького Стивена, подпрыгивавшего при каждом ее шаге.
— Именно так он и сказал, — подтвердила Сьерра, расстилая на столе скатерть.
— М-да. — Мария приподняла сынишку и посмотрела прямо ему в глаза. — Твой дядюшка, полный кретин, — сказала она. — И не вздумай вырасти похожим на него!
— Ну конечно же нет, — твердо заявила Сьерра. — Он будет похож на Риса.
— Какое облегчение, — сухо отвечала Мария. — У Риса такой опыт в сердечных делах!
— Но все ведь закончилось хорошо, — напомнила ей Сьерра.
Рис тоже не испытывал большого желания поддаваться чувствам. Наоборот, он в буквальном смысле сбежал, узнав, что Мария ждет близнецов. Однако теперь еще надо было поискать более преданного и заботливого отца.
Они обе уселись по-турецки на пол перед чайным столиком, и Сьерра принялась изливать сестре душу.
— Он образумится, — пообещала Мария, — так же как и Рис.
— Да что ты говоришь, — пробормотала Сьерра, мрачно разглядывая свой сандвич. — Шесть месяцев назад я не замечала за тобой такой уверенности.
— Все верно, — признала Мария. — Но у Риса были веские причины избегать нового романа.
— Наверно, у Доминика они тоже есть.
— Но он не потерял жену, — возразила Мария, — которая к тому же была беременна.
— Зато Доминика бросила невеста, прямо у алтаря. Это, должно быть, тоже очень больно.
Сьерра могла представить, что ощутил тогда такой гордый человек, как Доминик. И могла понять, почему он не хочет снова оказаться в плену чувств.
Стивен, который, все это время размахивал ручками и раскачивался взад-вперед, стараясь дотянуться до сандвичей, опрокинулся на спину и заревел. Мария подхватила его на руки и принялась утешать, пока он не успокоился, а потом посадила обратно на пол.
— Ты должна вести себя с Домиником точно так же.
Сьерра моргнула.
— То есть? Взять на ручки, погладить, приласкать и уверить, что все будет в порядке? По-моему, не очень удачная мысль.
— Ты должна быть рядом с ним, — пояснила Мария. Она пощекотала Стивена, добившись от него ответной улыбки. Он загукал и засучил ножками.
У Стивена были голубые глаза отца и дяди, и Сьерре вдруг подумалось, каково это будет — родить ребенка от Доминика. Почему-то от этой мысли стало больно.
— И ты полагаешь, — спросила она, — что Доминик тоже поймет, что нельзя навечно отгородить свое сердце от привязанностей?
— Да, — ответила Мария после секундной заминки.
— Я просто-таки проникаюсь твоей уверенностью, — сухо заметила Сьерра.
— Что ж, — уступила Мария, — Рис и Доминик — разные люди. Доминик более жесткий. Более деловой, серьезный. Но ради бога, одно дело — быть брошенным невестой и совсем другое — потерять жену!
