Последний из страстных вампиров

течении нескольких секунд, был его рот, опускавшийся на мой в сминающем поцелуе, который унес остатки моего разума.

Глава 7

Мне хотелось бы думать, что я разумная, сравнительно интеллигентная, приземленная особа, которая не теряет спокойствия, когда красивый мужчина касается ее губ своими. Мне хотелось бы думать, что в такой ситуации, я бы повела себя с самоуверенностью и достоинством. Мне хотелось бы так думать, но печальной действительностью было то, что в то же мгновение, когда Тео прекратил попытки заткнуть меня, глотая вопли о помощи и начал по-настоящему целовать меня, я погибла.

О, аналитическая часть моего разума имела весьма приятное занятие, исследовать механику поцелуя. Она отметила, что как только губы Тео смягчились на моих губах, мое дыхание стало коротким и слегка затрудненным, что заставило меня приоткрыть рот. Она поняла, что движение его рук, скользнувших вниз по моим, вокруг моей спины, и наконец, вниз к моему заду, где притянули меня к его телу, были ответственны за ощущение, которое заставило меня почувствовать, как будто все тело покалывало. Она заметила, что когда его язык коснулся моего, колени оказались неспособными удерживать мой вес и глубоко внутри, чувствительные зоны начали пульсировать с почти первобытной потребностью. Она не осудила, что я начала целовать его в ответ, скользя пальцами сквозь его волосы, когда мой язык обвился вокруг его. Она даже не встревожилась, когда люди, идущие мимо нас, хихикали, видя, что мы творили, целуясь, как сумасшедшие на тротуаре.

Но когда Тео удалась вернуть его язык и губы оттуда, где я покусывала их, аналитическая часть моего разума подчеркнула, что я только что нежничала с мужчиной, который лишь день назад похитил и напал на меня.

Как ни странно, это казалось, постепенно становилось неважным перед лицом того, что он, несомненно, должен был целовался лучше всех в мире.

— Милая мать-земля, — выругалась я, когда он отстранился, выпуская меня.

— Salus invenitur, — сказал он в тоже время, его черные глаза отражали мое удивление.

— Что это было? — спросила я, игнорируя хихиканье трех девочек-подростков, окруживших нас.

— Поцелуй. Я полагаю. — Тео выглядел столь же смущенным случившимся, как и я. Его выражение, однако, сменилось на одно лишь раздражение. Он на мгновение показался выше, когда неодобрительно посмотрел на меня. — Прекрати это.

— Я хотела бы подчеркнуть, что ты был тем, кто поцеловал меня, а не наоборот.

Он приподнял одну эбеновую бровь.

— Действительно? Так это не ты пыталась высосать язык из моей головы?

— Я целовала тебя в ответ. Я не начинала поцелуй. Если твой язык собирались высосать из твоей головы, это не моя вина, — праведно сказала я, распрямляя плечи и приказывая своим коленям прекратить таять, при воспоминании о поцелуе.

Тео пошел рядом со мной, когда я продолжила подниматься на холм к трактиру, снова взяв мою руку, что без сомнения предупреждало мои попытки к бегству. Фактически, возможность сбежать от него соскользнула вниз в моем списке первого десятка выполненных вещей, а в следующие полчаса была ни здесь, ни там.

— Я хотел бы думать, что ответственность и похвала за поцелуй, лежит на обоих участниках, а не только на одном. Пожалуйста, прекрати это? Это же становится раздражающим.

— Прекратить что?

Он указал наверх.

— Прекрати лить на меня дождем.

Вот те на, галлюцинация облака вернулась, и она следовала за мной!

Я не стыдилась признать это, но на мгновение, дикий безрассудный страх охватил меня.

— Я не делаю этого! — завопила я, когда встряхнув рукой, освободилась от Тео, и помчалась вверх по холму к безопасности трактира.

— Порция…

Проклятое облако следовало за мной всю дорогу, поливая дождем все сильнее и сильнее с каждым шагом, так что когда я достигла трактира, мое дыхание поступало большими резкими вздохами, а я согнулась от колющей боли в боку. Я была мокрой насквозь.

— Порция, остановись! — Тео был справа от меня, когда я бежала, с взглядом полным беспокойства на лице. — Ты не сможешь обогнать его. Ты должна заставить это прекратиться.

Я развернулась, вода полетела с моих намокших волос.

— Я не могу управлять погодой! — завопила я.

— Да, можешь. — Мы стояли около трактира на парковке, которая была к счастью в этот момент свободна. Тео сжал мои предплечья и заглянул в глубину моих глаз. — У тебя есть Дар. Ты не желаешь признавать это, но ты должна уметь управлять им.

— Это же невозможно для человека…

— У тебя нет хоть немного веры в себя? — спросил он, слегка встряхнув меня.

— Конечно, у меня есть вера в себя! — Мои зубы начали стучать от холода.

— Тогда докажи это! Докажи, что не имеет значения, в какой бы ситуации ты не оказалась, ты веришь в себя.

— Это глупо. Я не могу управлять погодой! — Мое облако зловеще грохотало над головой, волоски на моих руках встали дыбом от ощущения статического электричества.

— Да, ты можешь, — завопил Тео, перекрикивая шум. — Ты сможешь его остановить, Порция! Сила твоя. Оно уйдет!

Дождь бил по нам с такой силой, что это жалило мою обнаженную кожу. Я в отчаянии огляделась, но здесь было негде спрятаться кроме самого трактира.

— Я иду внутрь…

— Нет! Ты должна учиться обращаться с этим! — сказал Тео, притягивая меня назад. Его пальцы напряглись на моих руках, когда около нас три вспышки молнии взорвались так близко, что моя кожа загудела от силы. — Заставь это прекратиться!

— Я не могу!

— Ты должна поверить, Порция. Ты должна иметь веру! — завопил он мне в лицо, его голос был едва слышен, сквозь тотчас же взревевший гром над головой. Моя кожа покалывала, предчувствуя еще одну череду молний.

— Я утратила ее очень давно, — прокричала я, уступая ужасу и разочарованию, что поднимались во мне. Я бросилась в его объятия, цепляясь за его скользкое от дождя тело и желая спрятаться от всего этого.

— Поверь! — проревел он, когда молнии танцевали около нас в круге голубого света. — Я знаю, ты можешь сделать это!

Его пульс был таким же диким как мой, и я инстинктивно знала, что он говорит правду. Он верил, я могу остановить эту странную бурю. На мгновение, на время между секундами, я подумала, что возможно он был прав. Что если я могу управлять погодой?

Буря над головой тот час же рассеялась, как будто ее не было.

Тео отодрал меня от своей груди, его черные глаза ничего не выражали.

— Это было очень хорошо сделано, — медленно сказал он. — Мы все же сотворим из тебя Достоинство.

Вода капала вниз на мое лицо, мою промокшую одежду, падая с мягким немного ласкающим звуком на мои ноги.

— Только не из меня…нет. Это же невозможно. Этого не может быть.

Он засмеялся и развернул меня к двери трактира.