— Ты же голоден. Мы позаботимся о тебе, а потом поем я.
— Ты так же голодна. Ты первая.
Упрямый взгляд на его лице заставил меня улыбнуться. Я пошевелила бровями и призвала мой самый лучший хитрый взгляд.
— Ах, но я жажду большего, чем просто ростбиф.
Рискованная вспышка расцвела его глаза. Он посмотрел вниз на поднос с едой. Я тоже. На подносе находились две тарелки с ростбифом, картошкой и разнообразными тушеными овощами. Здесь также был хлеб и какие-то маленькие шарики, которые насколько я помнила по предыдущим обедам в трактире, были йоркширским пудингом. В стороне стояла тарелка с двумя кусками пирога, обильно покрытыми глазурью.
— Ты не одна из тех людей, кто сначала съедают десерт? — Спросил Тео, когда я улыбнулась и подняла тарелку с пирогом.
— Нет, обычно я так не делаю, но я готова нарушать правила время от времени. — Я перенесла пирог на прикроватную тумбочку, погрузила палец в глазурь, прежде чем сунуть его в рот и облизать преувеличенно обхватывая языком.
— Ммм. Глазурь из сливочного сыра, моя любимая. — Я вскинула брови ожидая увидеть, примет ли Тео игру.
Он взглянул на кровать, взглянул на пирог, потом на меня. Прежде чем я смогла сказать «глазированный нефилим», он был раздет, лежал на кровати с раскрытыми для меня объятьями.
— Ты уверен, что у нас есть время? — Спросила я, глянув на часы.
— Для этого? О, да. И если бы не было, мы нашли бы его.
Я рассмеялась, когда начала снимать одежду, в моем сердце разрасталась любовь. Как жизнь могла быть настолько перевернутой вверх дном, такой беспорядочно запутанной и все же такой удивительной?
«Свалившейся с потолка», напомнил мне рассудок. Просто «свалившейся с потолка».
Глава 14
— Ты все еще со мной, любимая?
— Еле-еле. Это был последний раз, когда ты опрокинул на меня глазурь.
Тео лежал на спине пресыщенный с весьма самодовольным взглядом на лице, шевеля бровями и напевая веселую песенку, о покрытых глазурью половых органах.
— Ты, как мне, конечно же, показалось, наслаждалась этим.
— Это, мой обожаемый клыкастик — преуменьшение года. Ты уверен, что сыт? Ты, похоже, потратил больше времени на приемлемые действия, чем на обед.
— Я сыт. Я полностью удовлетворен. И истощен физически, — сказал Тео, вяло махнув рукой. Его глаза были закрыты, лицо расслабилось, когда он лежал рядом со мной на кровати восхитительно обнаженный. Я провела пальцем вниз по одному из его бицепсов, заставляя ухмыльнуться сонной улыбкой.
— Тогда подремли, красавчик. Ты, несомненно, достаточно упорно потрудился.
— В самом деле, хотя это был труд во имя любви. И должен признать, ты слегка помогла. — Он зевнул.
— Слегка, ха? — Я ущипнула его за сосок. Он притворно захрапел.
Множество приятных отголосков, что ожили в моем теле, были еще одним напоминанием о невероятных ощущениях созданных нашей любовной близостью. Я нежно обвела контуры его лица, мой палец пригладил разлет его удлиненных, изогнутых бровей, вниз к его высоким скулам и аристократическому носу. Его губы слегка изогнулись, когда я легко коснулась их кончиками пальцев, оставляя меня вновь удивляться, как что-то столь обычное как рот, может подарить так много удовольствия.
— Засыпаю, — сказал он, его голос был полон сна и удовлетворения.
— Ну, так вперед — вздремни. — Я взглянула на часы и вздохнула, слезая с кровати. — Я лучше пойду смыть глазурь и прочие…ээ…остатки, прежде чем мы покажемся на слушании.
— Душ? — Глаза Тео внезапно распахнулись. — Где ты обнаженная, влажная и намыленная?
— Это же так обычно работает душ, — сказала я, остановившись у двери в ванную и похлопав в его сторону ресницами. К моему удивлению (и немалому изумлению), у него обнаружились признаки возбуждения. Я уставилась на его член, взирая, как он зашевелился, утолщаясь прямо на глазах. — Ты это не серьезно. Ты можешь сделать это снова так быстро?
— С учетом надлежащей поддержки и вдохновением, да. — Тео соскользнул с кровати и направился ко мне со знакомым сиянием в глазах. — Я должен сознаться о наличие фантазии или двух об овладении тобой в душе, твоей гладкой как атлас плоти, скользкой от мыла и теплой воды.
Видения, что заполнили мою голову, ошеломили меня на секунду, на самом деле на долю секунды, а потом я бросилась в душ, намереваясь осуществить эротические образы, танцевавшие у меня в мозгу.
Душ был не очень большим, одной из тех кабинок с достаточным пространством для того, чтобы втиснуться нам двоим. Тем не менее, я была намылена и готова для Тео к тому времени, когда он присоединился ко мне полностью возбужденный и наполненный голодом, что, казалось, отдавался эхом во мне.
— Ты липкий, — сказала я между поцелуями, мои руки были заняты намыливанием его груди.
— Это же глазурь, которой ты обмазала меня повсюду, — проворчал он, покусывая мне мочку уха. Его руки тоже были заняты, гладя намыленной мочалкой по моей спине и ниже, к моим ягодицам, прежде чем скользнуть по моим бедрам и направить прямо в мой личный рай. — Все же, я не такой липкий как ты. Ты — грязная, грязная девчонка.
— О, да, — я задыхалась, в то время как его пальцы танцевали мыльный танец, который заставлял меня извиваться перед ним. — Я очень, очень грязная.
— Тогда мне стоит вымыть тебя, — пробормотал он около моего плеча.
— Особенно потому, что это ты сделал меня настолько грязной. О, милая мама, сделай это снова!
Он сделал. Его пальцы проникли в меня, вращаясь очень легко, пока трение не подтолкнуло меня к самому краю оргазма. Я колебалась там, не желая упасть в одиночестве.
Мои руки скользнули ниже, ласково беря в горсть его яички одной рукой, пока другой я наносила мыло по всей длине его члена.
Его глаза зажмурились. Отточенные, острые клыки впились в мое плечо. Он жадно пил кровь, пока моя рука двигалась вверх-вниз, быстро найдя ритм, что заставил его дыхание стать прерывистым, а его бедра дергаться в такт движения моих рук. Я открыла для него мой разум, позволяя чувствовать то, что его искусные пальцы делали со мной, одновременно, он разделил свой возрастающий экстаз. Это было потрясающее ощущение, испытывать не только мою собственную страсть, но и его тоже, и это подтолкнуло нас двоих выше, пока мы не зависли с волнующей мукой на краю завершения.
Пальцы Тео все еще находились во мне, моя плоть трепетала вокруг них. Мои руки прекратили двигаться, его член пульсировал со скоростью сердцебиения. Наши глаза встретились.
Преувеличение, но какое приятное… все разумные мысли покинули в это мгновение мой разум. Его зубы прокусили кожу у меня на затылке, его пальцы ожили внутри меня. Мои руки сжались вокруг его члена и мир вокруг нас, вспыхнул сверхновой[21], взрываясь миллионом крошечных сияющих частиц.
Это заняло долгое-долгое время, чтобы спуститься с разделенного нами взлета, но когда я сделала это, то обнаружила себя свалившейся перед ним, его руки удержали меня вертикально, так как ноги отказались мне служить. Мы оба были мокрыми, но больше не намыленными и взглянув в его несколько
