Крадущийся вампир, затаившийся клык

мгновение был жарким на моей груди, прежде чем он потянул меня обратно и начал двигаться под песню, ведя меня в танцевальных движениях, которые я никогда и через миллион лет не думала, что смогу сделать.

Милый Боженька, я танцую! Я не смогла удержаться, не рассмеявшись. Я никогда не танцевала! Не вот так!

У тебя никогда не было меня, чтобы танцевать, ответил он, посылая меня в другое вращение. Часть меня чувствовала себя застенчивой и неуклюжей, прекрасно сознающей, что я испытывала недостаток изящества и координации, но другая часть, часть, что касалась разума Кристоффа, радовалась спонтанным движениям его части.

Ты превосходный танцор, сказала я, снова хихикая, когда он притянул меня вплотную к своим бедрам, потирая ими против моих, в весьма наводящей на размышления манере.

Ты должна заметить, что я сделал пяти очковое па, ответил он.

Какое, теперешнее?

Это танцевальное па, было очень популярно около пятисот лет назад.

Я закрутилась, снова отступив, потом вернулась, борясь со странным чувством от произнесенных им слов. Тебе действительно четыреста лет, не так ли? Я знаю, ты говорил, что был рожден в семнадцатом веке, но это реально просто не доходило до меня до сих пор. Ты жил во время Ренессанса. Ты существовал, когда Галилео был жив! Ты, должно быть, видел римских пап и королей, и даже подъем и падение стран.

Галилео был стариком, слепым и больным, когда я увидел его.

Я остановилась, замерев по пути, смерив его взглядом. Ты действительно встречался с Галилео? Ты лично видел его?

Да. По какой-то причине, я почувствовала, что он эмоционально ушел от меня. Его тело все еще двигалось под музыку, но радость в момент ушла.

Но ты, должно быть, был очень молодым человеком, осторожно сказала я, задаваясь вопросом, почему внезапно его ментальные барьеры снова были на месте, исключая меня из некоторых его мыслей.

Да.

Он ничего еще не сказал, и я подумывала выжать из него подробности, но поколебавшись, не сделала этого. Никто из нас не хотел этих отношений, но он, конечно, пытался сделать их лучше. Я не хотела усугублять ситуацию, которая начинала становиться более и более мучительной, по крайней мере для меня, давя на него, когда он хотел сдержать себя.

Музыка закончилась. Я стояла с минуту, наблюдая за ним, внезапно опечаленная ситуацией. Каким же образом я собираюсь провести целую жизнь, будучи эмоционально удержанной на расстоянии руки, когда только за пару дней мне хотелось встряхнуть его?

Позади меня, взволновано визжали и взывали женщины, когда невесте помогли взобраться на стол, чтобы подготовится к бросанию букета.

— Вот еще. Состязание из-за ничего, — сказала Магда, обмахивая лицо, когда она и Реймонд вернулись. — Я могла бы сдунуть этих тощих исландских женщин вниз одним дыханием, но мне не нужен букет, это плохо. Что случилось?

Она адресовала последний комментарий ко мне.

Я покачала головой.

— Ничего. Пойдем, прежде чем какой-нибудь вид клыкастых обнаружит нас. Наш самолет вылетает через десять с половиной часов, так что это должно дать нам достаточно времени посетить горячие источники.

— Аминь, — сказала она, беря Реймонда за руку.

Кристофф протянул мне свою руку, его глаза блестели от страсти, но это не было половым влечением, как я подозревала.

Эта мысль оставалась даже два часа спустя, когда я обнаружила себя в раю.

— Меня не заботит, как ты закончишь с теми деньгами. Меня не заботит, если ты собираешься сохранить их. Меня по совести говоря, не заботит прямо сейчас ничего. — Я поднялась, блаженно вздохнув, и погрузилась по шею в теплую, молочно-голубую, загруженную морскими водорослями и минералами воду в знаменитых горячих источниках «Голубой Лагуны». — Кроме факта, что у нас целых три часа этого. Кто захочет спать, когда можно отмокать здесь?

— Это не замена правильному отдыху, но это лучшее что я смог сделать, поскольку ты отказалась поспать. Ты, однако, сделаешь это в самолете. — Голос Кристоффа исходил из частного зала, который он зарезервировал для нас. Хотя «Голубая Лагуна» покрывала большую площадь сформированную окружающими вулканическими скалами, главная секция не предусматривала уединения. Курорт предлагал несколько зон (за изрядную плату), что включали не только персональные раздевалки и зал, где можно было расслабится, в несколько более современно выглядящей обстановке, но так же крошечную личную лагуну.

— Ты сказал, что теперь я бессмертная, так как официально твоя Возлюбленная. — Я пробралась кончиками ног в мягкую грязь, позволяя себе тихо качнуться в воде. Я прочитала в брошюре курорта, что вода была знаменита лечебными качествами и что белая кремнеземная грязь была очень популярна за эти замедляющие старение свойства. Я достигла низа и выкопала горсть грязи, позволяя ей проскользнуть сквозь пальцы. Она была известково-белой, но гладкой, как очень мелкий песок.

— Это не значит, что ты не должна спать. — Кристофф вышел из зала позади нас. Он был все еще полностью одет. Я нахмурилась.

— Почему я здесь обнаженная, в нашем собственном очень личном мокром раю, а ты не пристаешь ко мне, как это мне причитается? — Спросила я.

— Мы здесь, потому что я подумал, ты будешь наслаждаться этим. Так же потому, что Темные будут опрашивать людей в гостиницах в этой области. Но главным образом потому, что тебе необходимо где-то отдохнуть, а ты слишком упряма, чтобы сделать это в другом месте.

— Бу.

— Что?

— Ты очень хорошо знаешь, что я имею в виду. Почему ты не здесь в воде со мной, голый, так чтобы я смогла заняться своими женскими уловками на твоем невероятном, хотя все еще немного слишком тощем, мужественном теле?

— Есть вещи, которые должны быть сделаны, Пия. У меня есть несколько оставшихся друзей, которым я могу позвонить и я так и сделаю.

Это снискало мое внимание. Я срезала путь к деревянному настилу, что обрамлял одну сторону нашего бассейна.

— Позвонить для чего?

Кристофф сел на корточки и пробежал пальцами по поверхности воды.

— Для сведений о действиях жнецов в Калифорнии. И проследить последние известные перемещения Алека.

— О, великолепно. Что ты обнаружил? Куда он отправился? — Спросила я.

Он замолчал на мгновение.

— Ничего еще не было обнаружено.

Я нахмурилась.

— Проклятье. Что насчет людей Братства? Что-нибудь происходит помимо факта, что они ушли в глухую оборону?

— Ничего, что я уже не упоминал.

— Хмм. Я подумаю об этом во время поездки отсюда.

— Ты не будешь, — воспротивился он. — Ты проведешь поездку отсюда, лаская мои ноги, и думая о самых эротических вещах, которые мужчина сможет перенести. И парочку, которых я не смогу.

— Я сделаю обе. Я женщина — я могу быть многофункциональной. Так или иначе, я обмозгую ситуацию с Алеком и жнецами, и думаю, увижу правду. Все это возвращается к Фредерику.

Одна бровь пошла вверх.