— У тебя самые выразительные брови. Я люблю это в тебе, — сказала я, улыбнувшись, прежде чем продолжить. — Посмотри, если следовать моим рассуждениям, которые я допускаю, могут быть по- подростковому немного дефектными, потому что я слегка странная от недостатка сна. Первое. — Я загибала пальцы, отмечая пункты. — Дениз защищала кого-то.
— Ты не знаешь этого наверняка.
— Я достаточно уверена в этом. Это единственная вещь, которая имеет смысл. Второе — Фредерик убил ее.
Он кивнул.
— Третье — с потерей Зенита, директор и совет управляющих более или менее отвечают за весь притон.
Его кивок был медленнее в прибытии на сей раз, но наконец, произошел.
— Хотя, там будет новый Зенит, — подчеркнул он.
— Рано или поздно, да. Но что если позже, намного, намного позже? Что если Фредерик хотел бы распоряжаться, но так как он мужчина, то не смог бы никогда быть Зенитом? Что если он подставил Дениз, дав ей некую убедительную линию вранья, которая заставила ее поверить, что он хороший парень, но в действительности готовил ее падение? И потом когда она действительно пала, он пристрелил ее, чтобы удержать от болтовни?
Он обдумывал это в течении нескольких минут.
— Это возможно, я согласен с тобой. Но где Алек встраивается в эту теорию надувательства и скрытых намерений?
— О, Алек. — Я погрузилась назад в воду, наслаждаясь ее теплым, шелковистым ощущением на моей обнаженной плоти. — Итак, мы знаем, что вампиры не могут быть жнецами, даже если они на стороне семейки Иларги, верно?
Кристофф сделал неопределенный жест.
— Верно, то, что он не может быть Иларги, но может работать на того.
— Почему он пожелал бы участвовать в похищении душ? — спросил Кристофф.
— Он и не хотел бы. Или скорее это необходимое зло для него, чтобы снискать для себя расположение Фредерика.
— Директора?
— Да! Фредерик — Иларги! Разве не понятно? Он делает обманные штуки, почти такие же, как ты сказал. Он убрал в сторону Дениз и теперь ходит вокруг, устраняя призраков, так чтобы Зоря не могла ничего сделать с ними. Алек вероятно связался с ним с некой сверхъестественной историей о желании помочь жнецам, не сообщая ему, что он вампир, поэтому Фредерик избрал его представляться как Иларги, на всякий случай если кто-то разнюхивает вокруг.
— Менее опытные жнецы не распознали бы Темного, так находящегося на виду, но я полагаю, что директор мог бы, — подчеркнул Кристофф. — Раньше или позже он попался бы лицом к лицу с Алеком и узнал, что он был не тем, кем является.
— Именно. — Я оттолкнулась назад на пару футов. — Но к тому времени иллюзия Алека, являющегося Иларги была бы уместной. Я не сомневаюсь, что он невиновен, как подсказал твой слепой инстинкт. Они наверно держат его под максимальной охраной на задах Центрального Братства. Причина, по которой он все еще жив — такова, что у них нет Зенита, следовательно, они не могут воспламенить местную Зорю и заполучить ее к нему.
— Я колеблюсь спросить это, но мое любопытство услышать твое объяснение перевешивает мое лучшее суждение: — Почему бы директор пожелал бы эффективно уничтожать призраков, которых его организация была создана защищать и поддерживать?
Я улыбнулась.
— Потому что он безумен, конечно. Он больше не заботится о призраках. Все что он хочет избавить мир от вас ребята, так что он устраняет любые отвлекающие моменты, что удерживают Зорю от исполнения его целей — убийства вампиров.
— Но нет никакого Зенита и, поэтому убийства не могут быть исполнены.
— Это тоже поставило меня в тупик, пока я не поняла кое-что очевидное — подлинная цель Зори была обуздать призраков, правильно? И все церемонии, так и были созданы вокруг этого. Чепуха с вампирами пришла позже, намного позже, поэтому весьма вероятно, что полученные правила просто достались от дедов. Я готова поспорить с тобой, что если группа парней из Братства собралась бы вместе и начала бы эту зловещую церемонию очистки, пока у них была налицо Зоря, она могла бы адски помучить ее жертв. Суть Зенита — просто пережиток давно прошедших дней. И прежде чем ты скажешь, что у нас нет никаких доказательств этого, позволь мне напомнить тебе об этом?
Я призвала крошечный шарик света и позволила ему танцевать перед его ногами.
Он смотрел на него не двигаясь.
— Если бы я хотела, то смогла бы возможно притянуть вниз достаточно света, чтобы серьезно навредить тебе, Кристофф. Может быть, взяв для церемонии парочку парней из Братства и направляя их силу прикончить тебя, но я уверена, что мы не нуждались бы в Зените, чтобы так сделать. Фредерик, должно быть, узнал это. Вспомни, что Дениз была Зорей, прежде чем стать Зенитом. Я спорю, так или иначе, они обнаружили это, и это положило начало его замысловатому плану.
— И впрямь замысловатому, — сказал Кристофф, все еще наблюдая, как свет ударялся в пальцы его ног. Я махнула рукой и рассеяла его.
— Я просто держу пари, что Фредерик удостоверится, чтобы другой Зенит не был назван. Это по всем пунктам один совершено ясный вывод.
— Да, должно быть. Это говорит, что ты устала больше, чем любой из нас осознает.
Я сгримасничала ему.
— Нет, глупый. Это значит, что мы собираемся иметь дело с Фредериком.
— Согласен. Мы убьем директора.
Я вытаращилась на него.
— С чего вдруг ты перепрыгнул на «мы должны применить к Фредерику третью степень»[19] убив его?
Его глаза засветились несколькими оттенками.
— Он манипулирует тобой, Возлюбленная. Твоя теория интересна, но в тоже время бездоказательна. Наиболее вероятно, что если директор не работает с Алеком, он возможно держит его в заключении. И так как он укрепляет свою обороноспособность, он, должно быть, ожидает наше нападение. Ты — моя Возлюбленная, факт ему известный. Ты искренне полагаешь, что он не попытается уничтожить нас, если ему представиться возможность?
Я была молчалива мгновение, вспоминая боль от ножа которым владел Фредерик, когда он глубоко погрузился в мою плоть.
— Я не смотрю сквозь пальцы на то, что Фредерик сделал в прошлом. И я не недооцениваю его манипуляции мной и он, несомненно, дрянной. Господь знает, что я, конечно, не поддерживаю войну между Братством и вами вампирами, но кто-то когда-то должен подвести черту и закончить войну. Кто-то должен прекратить убийства. И я избрана быть этим человеком.
К моему удивлению слабая улыбка была видна на восхитительных губах Кристоффа.
— Ты бы понравилась моей матери. Она зачастую приглядывала за сборами, что местный вельможа, что правил городом называл величайшей наглостью к его положению. Она всегда защищала попранных и более чем единожды приходила ближе к виселице с ее попытками требования справедливости, что она видела как ошибочные.
— Она, кажется, была изумительной женщиной, — сказала я, и подстрекаемая должна была продолжить это направление разговора, отложенного на некоторое время. — Ты не собираешься отвлечь меня от обсуждения, Бу. Тем более ты знаешь, я против ненужного насилия.
Он вздохнул, с утомленным выражением на лице.
— Что бы ты испытала, если бы я это сделал? Обещать, что никакой вред не придет к любому жнецу?
