— Хорошо, Роб, — прошептала Варвара, — сейчас уйду. Дай только подумать куда. Черт. Мне же некуда уходить. Нигде меня не ждут, — закручинилась она.
Я только что виделся с Марией. Если бы у них с дочерью произошел серьезный скандал, вплоть до ее ухода из дома, Мария скрывать не стала бы, пожаловалась бы мне. Но она об этом молчала, следовательно — ничего страшного. Родители девчонку пожурили, она и хлопнула дверью. Ерунда.
— И хорошо, что тебя нигде не ждут. Лучше возвращайся домой, — посоветовал я, усаживаясь обратно в кресло.
Теперь Варвара вскочила с дивана:
— Нет, Роб, никогда туда не вернусь.
Я встревожился и решил быть ласковым:
— Девочка моя, не глупи. Это твои родители. Согласен, они не всегда правы, но любят тебя, это уж точно. Помирись с ними, помирись.
— Никогда! — отрезала Варвара и решительно направилась к двери.
Приходя в замешательство, я подумал: “Остановить ее? А дальше что? Сколько возникнет у меня проблем! Нет, пускай идет. Никуда она не денется, в конце концов отправится домой”.
Варвара вышла в прихожую, повозилась там с минуту и вернулась в гостиную.
— Роб, — остановившись на пороге, сердито сказала она, — дверь не могу открыть. Ты поменял замок?
Я нехотя поднялся из кресла и, направляясь в прихожую, проворчал:
— Да, поменял замок, сейчас тебя выпущу.
Она как-то странно хмыкнула — не поймешь, то ли горестно, то ли радостно — и задиристо закричала:
— Выпусти меня поскорей! И очень тебя прошу, Роб, что бы ни случилось, не вздумай обвинять себя. Я знаю, ты добрый и очень совестливый, так вот, знай: во всем виноваты мои родители. Только они. Вот пускай сами себе локти и кусают, а ты тут не при чем. Не при чем, что бы со мной ни случилось.
После отповеди такой, разумеется, отпирать замок я передумал. Сразу вспомнились слова Виктора “в роду Марии были самоубийцы”. Вспомнилось и то, что Варвара уже грозилась повесится в моем подъезде.
— Хорошо, останься до завтра, — сказал я, втайне собираясь позвонить Заславскому и сдать эту несносную девчонку целой и невредимой с рук на руки. Но Варвара разгадала мой план и, зло щурясь, предупредила:
— Роб, не вздумай звонить родителям. Как только они ступят на порог, я спрыгну с балкона и вдребезги разобьюсь.
Угроза, учитывая страстность и взбалмошность Варвары, была серьезной. Я мигом отбросил надежды избавиться от нее сегодня и подумал: “Может завтра уговорю ее помириться с родителями, когда остынет”. Сразу вспомнилась Кристина. Поскольку они с Марией рыдали уже друг у друга на плече, то секрета в ее пребывании здесь, у меня, нет теперь никакого. “Нет худа без добра, — успокоил я себя. — Кристина и Варвара обожают друг друга. Обе брошенки, им есть что обсудить, а мне будет спокойней. Может получу, наконец, свой кабинет и засяду за работу”.
Теперь, вспоминая те надежды, поражаюсь своей наивности. На некоторое время мне действительно удалось воцариться в своей келье, но не надолго. Сначала все шло хорошо: Варвара, узнав о том, что у меня гостит Кристина, обрадовалась и помчалась ее будить. Забыв про меня, они взялись за руки и отправились в гостиную. Изредка оттуда доносились то вопли горести, то громкий смех. Но я все пропускал мимо ушей. Оставшись в кабинете, я сразу включил компьютер и с головой погрузился в работу. Очнулся лишь тогда, когда прибежала Кристина и закричала:
— Роби! Я ничего не понимаю!
Зато я все сразу понял: в руках у нее была корзина с цветами.
— Роб, — выглядывая из-за спины Кристины, воскликнула Варвара, — тебе что ли цветы принесли? Умора! Роб, ты не гомик?
— Спасибо, — сказал я, одновременно изображая и растерянность и обиду, — люблю твои шутки, но эта — не очень. Бывали и получше. А цветы… Сам удивляюсь откуда букет. Кто его принес?
— Какой-то молодой человек, — сообщила Варвара. Кто же открыл ему? Судя по всему научилась, бестия, замок открывать.
— И что он сказал? — с наигранным недоумением поинтересовался я.
Варвара пожала плечами:
— Ничего. Узнал у меня тот ли адрес и корзину вручил. Сказал, что выполняет чей-то заказ, а чей, мол, секрет фирмы.
Я, стараясь не переиграть, недоуменно поскреб в затылке и спросил:
— А записки там нет никакой?
Кристина полезла в корзину и изумленно простонала:
— Е-есть! Есть записка!
— Читай! — визжа и хлопая в ладоши, закричала Варвара.
Кристина прилежно начала читать:
“Здравствуй, прекрасная незнакомка. С тех пор, как я увидел тебя, многое во мне изменилось. Вижу небо, лишь отраженное в твоих голубых глазах…” Услышав это, я лишь чудом не разоблачил себя, лишь чудом не закричал: “Откуда он знает цвет твоих глаз? Я ничего о них не говорил!”
Но, вовремя спохватившись, я промолчал, внутренне посылая хвалы в адрес хозяйки цветочного магазина и ее изобретательного братца. Под буйные восторги Варвары Кристина продолжала читать, а я уже не знал куда деть свои уши: так сладко (аж липко) составлено было письмо. Честное слово, стыд, срамота. Я даже испугался. Думал, мои женщины или рассмеются или в гневе отбросят эту халву, этот мармелад, они же были довольны. Кристина рдела и в особо медовых местах, смущенно скрывая улыбку, приговаривала:
— Ничего не пойму, это кому? Кому?
— Тебе! Тебе! — прыгая от восторга, кричала Варвара и тут же громко делилась с нами своей завистью.
Не помню как дочиталось письмо до конца — я покрылся стыдом и липким потом. “Странные все же существа, женщины, — подумал я, глядя на скачущую, буйствующую восторгами Варвару и задумчиво млеющую Кристину. — Что такое это письмо? Настоящая чушь. Чушь неправдоподобная. Кто может так писать? Так говорить? Это же смех да и только. Любой мужчина, прочитав такое письмо, разъярился бы: “Кто посмел так шутить надо мной?” Эти же всему верят. Даже стыдно обманывать таких”. Честное слово, я расстроился. Тут же дал себе клятву никогда, никогда в жизни не лгать более. Во-первых, делать этого совсем не умею. Во-вторых, так противно это делать, так муторно после становится на душе… Нет уж, лучше говорить правду, чего бы мне это ни стоило. Однако, моя ложь подействовала положительно: Кристина, испытывая легкие сомнения, все же приободрилась. Этому я был рад. Она забыла про своего Максима и включилась в игру, предложенную Варварой. Одной — восемнадцать, другой — тридцать пять, но ума у обеих одинаково. Выгнали меня из кабинета, вошли в интернет и полезли на сайт Кристины. Варвара решила, что обязательно надо оставить там объявление для неизвестного воздыхателя. А я, дурак, еще боялся, что меня разоблачат. Подивившись наивности женщин, я прихватил свои бумаги и отправился работать в столовую. Изредка возвращался под дверь кабинета в надежде завладеть компьютером, но, послушав оживленные разговоры Кристины и Варвары, топал обратно в столовую.
“Уж пускай лучше развлекаются в Сети, чем льют слезы”, — подумал я, не решаясь отвлекать женщин от захватившего их занятия. Вспомнив про вкусности, которых накупил, я нагрузил ими полный поднос и отправил его в кабинет. Варвара и Кристина пришли в восторг и буйно меня расцеловали. Разумеется, о Максиме уже не полслова. Вот она, цена любви. Корзина с цветами, медовая записка, гора деликатесов — и горя, как не бывало. Удовлетворенный, я отправился в столовую и погрузился в работу. Время пролетело незаметно. Когда раздался звонок в дверь, я глянул на часы и с удивлением узнал, что наступил вечер. “Кто бы это мог быть?” — удивился я и поспешил в прихожую.
Заглянув в глазок, растерялся: у двери топталась Мария.
Глава 22
