– Разумеется.
– Обещанное покойнику легко нарушить. Когда я думаю о всех обещаниях, которые я давала моим родителям! Если я выполнила хоть что-то, то по чистой случайности. Словом, забудьте все это... Забудете?
– Думаю, – чопорно вмешалась Эми, – воспитанные люди не должны говорить о собственных похоронах...
Руперт бросил в огонь письмо и конверт. Потом нехотя взял шкатулку, словно опасаясь прикасаться к ней. Она напоминала гроб. Но не гроб Уильмы. Инициалы на крышке принадлежали ему.
Он отправился в гараж, спрятав под пальто шкатулку.
Через полчаса Руперт приблизился к середине Моста Золотых Ворот. Там он швырнул серебряный гробик за перила. Тот погрузился сначала в туман, потом – в море.
Глава 12
Взлетно-посадочные полосы Интернационального аэропорта отпотели под неожиданно выглянувшим солнцем, и приземлившиеся за ночь самолеты отправлялись по всем направлениям, едва открывалось пространство для взлета. Внутри стеклянных стен громкоговоритель, словно невидимый деспот, раздавал приказания своим подданным: 'Пан-Американ, полет 509 в Гавайи, идет посадка у ворот семь... Мистер Поль Митчел регистрируйтесь в Соединенных Воздушных Линиях, мистер Поль Митчел... Трансмировая Линия, вылет 703 в Чикаго и Нью-Йорк задерживается на полчаса... Не пытайтесь сесть в самолет, пока не будет объявлен номер вашего полета... Открыта посадка у ворот семь для полета 509 в Гавайи... Миссис Джеймс Шварц, повторяю, миссис Джеймс Шварц, ваш билет в Даллас, Техас, не действителен... Отметьтесь немедленно у кассы Трансмировой Линии... Десятые ворота открыты для пассажиров 314 в Сиэтл...'
За прилавком Вест Эйр Лайнс, розовощекий молодой человек в очках с роговой оправой, занимался какой-то бумажной деятельностью. Именная дощечка гласила, что его зовут Чарлз Э. Смит.
Когда к его окошку подошел Додд, молодой человек спросил, не поднимая глаз.
– Чем могу служить?
– Мне бы билетик на Луну.
– Какого черта... О! Да это Додд. Что, кого-нибудь убили?
– Да, – любезно сообщил Додд, – вся твоя семья, включая двоюродную сестричку Мабель, стерта с лица земли бомбой сумасшедшего.
– Я готов признаться.
– Славный парень.
– Что еще новенького?
– Плачу за информацию, Смитти.
– Слушаю.
– Воскресным вечером четырнадцатого сентября супружеская пара предположительно приземлилась здесь после полета из Мехико-Сити. Мне надо узнать, вдвоем они вышли из самолета, или кто-нибудь из них, или ни один из них?
– С виду вроде бы просто, – заметил Смитти. – А на деле совсем не так.
– Вы сохраняете списки пассажиров, не так ли?
– Разумеется, два года храним списки, где можно найти имя каждого пассажира, севшего в наш самолет.
Додд нетерпеливо поощрил:
– Ну...
– Я сказал – севшего. Мы здесь работаем не для поправки здоровья. Мы собираем плату за проезд и пропускаем пассажиров на борт самолета. Где они будут выходить – не наша забота.
– Вы хотите сказать: если, взяв билет до Нью-Йорка, я выйду в Чикаго, никто не заметит этого?
– Это не войдет в списки, – подтвердил Смитти. – Впрочем, кое-кто мог заметить разницу.
– Кто именно?
– Член команды. Одна из стюардесс могла заприметить вас, потому что вы пробовали получить второй обед или выпивали перед обедом три мартини вместо одного. Это может быть радист, или помощник пилота, или пилот – они все прогуливаются по самолету, а иногда останавливаются поболтать с пассажирами.
– А вы сохраняете списки команды каждого полета?
– Специальный клерк сохраняет.
– Что, если посмотреть за четырнадцатое сентября. Хорошо бы заодно проверить и тринадцатое.
Смит снял очки и протер глаза:
– Каким это делом вы занимаетесь, Додд?
– Оно никогда не бывает чистым.
– Это я знаю, но что в нем запутано?
– Любовь, ненависть, деньги, выбирайте, что хотите.
– Я беру деньги, – ласково сказал Смит.
