– Но ведь ты же жил в этой дыре, в Монтане. Я побилась бы об заклад, что тебе по душе... Ладно, не важно. – Она улыбнулась. – В таком случае, если твое мнение за время ужина не изменится, мы могли бы пройти в соседнюю комнату и... сам знаешь.
– Что я знаю?
– Ну, мы могли бы раздеться и заняться всякими глупостями. Как в любовных романах.
– Именно такими?
– Честно говоря, я была бы не прочь, если бы ты за мной приударил. Цветы, пара кинотеатров, поход в ресторан и все такое.
– Ты шутишь?
У Пола голова пошла кругом. «Происходит невозможное, здесь какая-то ошибка!» Ему хотелось вскочить и удрать, залезть в машину и убраться в отель подобру-поздорову. Но от взгляда Шерри тело словно налилось свинцом.
– Успокойся, Пол. Операция может закончиться в любой день, и вряд ли у нас есть время ходить вокруг да около. И потом – вдруг я не твоего типа? Поэтому я решила сразу взять быка за рога.
– Так значит... Вот уж чего не ожидал!
– Неужто ты не замечал, как я на тебя поглядывала? Никогда бы не подумала. Уж твои-то взгляды я приметила.
– Но ведь мужчины все время пялятся на хорошеньких женщин. А ты очень красива. Сомневаюсь, что тебя сразили мои взгляды. Думаю, тебя посетила не самая удачная мысль.
– Честно говоря, вовсе я не такая прыткая и никогда не укладывалась в постель на первом свидании. Но для тебя сделаю исключение. Мы – взрослые люди, и я не поленилась заранее освежить в памяти «Камасутру». Все дальнейшее зависит от тебя. Только соблюдай правила. Мы не будем обсуждать здесь печальные обстоятельства твоей жизни. И извиняться друг перед другом тоже не будем. Если ужин невкусный, так и быть, можешь сделать вид, что ничего не замечаешь. Но надеюсь, что лазанья все же тебе понравится. – Она отвернулась и, вооружившись парой рукавичек, открыла духовку.
– После ужина, если надумаешь уйти, уходи. Пожелаешь остаться, оставайся. Договорились?
Пол промолчал и только слабо кивнул в ответ.
Проходя мимо с кастрюлькой в руках, Шерри приостановилась и легонько поцеловала его в губы. Посмотрев ему в глаза – в глаз, – она улыбнулась, и Пол вдруг понял, что ей действительно безразлична его корявая внешность. Напряжение немного спало, но все равно он чувствовал себя не в своей тарелке. Пол не был близок с женщиной уже лет шесть, а до того с ним была Лаура. Их связывали долгие годы совместной жизни, у них не было интимных секретов друг от друга. И познакомились они задолго до ранения, когда его физиономия еще не внушала никому отвращения. Как же давно это было!
Шерри зажгла свечи и погасила свет.
Они чинно ели, в то время как их колени под столом то и дело соприкасались. Сперва это вышло случайно, потом – намеренно, и с каждым разом прикосновения длились все дольше и дольше. Пол давно позабыл, что такое первое свидание с женщиной, и немного стеснялся своего возбуждения. Внимание Шерри льстило ему. Она очень нравилась Полу, но задние мысли не давали ему покоя. Что кроется за ее неожиданным приглашением? На что она рассчитывает?
– Я не собираюсь обвинять тебя в сексуальном преследовании. – Шерри словно прочитала его мысли. – Скорее ты можешь затаскать меня по судам.
– Не собираешься?
– Можешь мне поверить.
Когда с едой было покончено, Шерри сменила диск с классической музыкой на Ната Кинга Коула. Она разлила по бокалам вино и усадила Пола на диван, а сама устроилась рядом и, поджав под себя ноги, положила руку ему на плечо.
– Ты сыт?
– На целую неделю вперед, – пошутил Пол.
– Тебе удобно? – Она улыбнулась.
– Как тебе сказать... – Он взял ее за подбородок и привлек к себе, чтобы поцеловать.
– Может, немного поговорим? Я хочу сказать – прежде, чем перейдем в соседнюю комнату? Хоть я и вижу тебя каждый день последнее время, но так и не нашла случая поболтать.
– Ты меня совсем не знаешь.
– Тебя никто не знает. Вернее, все знают только то, что можно разглядеть снаружи. И люди идут за тобой, даже не пытаясь разобраться, почему поступают так, а не иначе. Есть что-то в твоих глазах, то есть в твоем глазу, – она улыбнулась, – какая-то настоящая глубина.
– Черный колодец в лунном свете.
– Перестань умничать. – Она протянула руку и легко, почти неощутимо коснулась шрама. – Даже это. Все тут же перестают обращать на это внимание. Стоит только услышать, как ты говоришь. Люди понимают, где ты побывал, и отдают должное твоим заслугам. Боевые шрамы.
– Моим заслугам? – Он выпрямился. – Я не сделал ничего хорошего. Сунулся в осиное гнездо и погубил хороших парней. Им пришлось умирать за мои грехи.
– Ты ошибаешься.
– Послушай, Шерри, большинство начальников совсем не сволочи. Но если называешь кого-то шефом, это еще не значит, что он лучше других. Вспомни фараонов и тысячи рабов, которых они погубили ради своих помпезных надгробий. Между фараоном и мелким начальником вроде меня особой разницы нет. Нас продвигают по службе, не задумываясь о наших душевных качествах. Посмотри хотя бы на Т.К. Робертсона. Я был ничем не лучше. Живые люди превращаются в фигурки, которые двигаешь по доске. А стоит кому- нибудь высунуться больше положенного, как ты тут же отправляешь его на Аляску – пусть пороется в трюмах траулеров, поищет кило травки. И семью его туда же. Щелчок пальцев, и возможный соперник исчезает с глаз долой. Так что давай не будем обсуждать, какой из меня начальник. Тошно вспоминать прошлое.
– Насколько я знаю, ты был совсем неплохим руководителем, Пол. Рейни говорил, что ты талантлив и вообще самый-самый.
– Был да сплыл.
– Пол, прошлое не имеет значения. Я хочу сказать, ты ведь не мог предвидеть гибели тех ребят. Ни минуты не верю в твою вину, да и вообще в голове не укладывается, почему ты сам в нее веришь. Ты честно побил Мартина Флетчера, и если он не признает своей вины, то только потому, что считает себя пупом земли.
– Флетчер ненавидит меня не потому, что я победил. Причина в другом. Он винит меня в нарушении воображаемого кодекса воинской чести, по которому живет сам. В том, что я сшельмовал и не имел мужества сойтись с ним лицом к лицу, как мужчина. И в результате оказался причиной всех его несчастий.
– Ты шельмовал?
– Он думает, что я его подставил.
– Это правда?
– Такой поступок был бы бесчестьем, нарушением кодекса, лазейкой для труса. Но...
– Но? – повторила она.
– Но иногда приходится обходить острые углы. Я хочу сказать, что из двух зол выбирают меньшее. – Он поднял на нее глаза, пытаясь понять, хватит ли того, что уже сказано? Зачем перекладывать свою ношу на ее плечи?
– Прав я или нет, сам не знаю. Но, с точки зрения Мартина, я поступил как трус, и, может быть, он не так уж и ошибается. Мне не следовало его арестовывать. Надо было пустить ему пулю в лоб, когда мы с ним сидели за столом с глазу на глаз. Разобраться по-мужски. Такое он бы понял. А у меня не хватило пороху. Тогда бы я заслуживал... – Пол запнулся и снова посмотрел на Шерри. Чуть не плача. – Заслуживал...
– Всего, от чего отказался.
Внезапно Пола начала бить дрожь, лицо исказила судорога, казалось, его сейчас вывернет наизнанку, но он только беззвучно зарыдал. Руки его безвольно повисли, по щекам ручьями бежали слезы. Пол плакал как ребенок. Шерри крепко обняла его и прижала к себе. Они сидели так целую вечность.
