делает.
– Его имя Джал. Он доверенное лицо Риган. Это все, что я знаю. Уна беспомощно пожала плечами, и у Талискера защемило сердце, настолько она показалась ему беззащитной.
– Ты совершенно права, Уна. И даже если мне придется… – Дункан замолчал, как будто на мгновение потеряв нить размышлений. Но жена смотрела на него пристально и понимала: Талискер думает о том, что для него до сих пор было немыслимым, ему необходимо вернуться в Сулис Мор. – Я должен что-то сделать, пока все не зашло слишком далеко, – пробормотал он тихо.
Талискер встал, взъерошив волосы рукой, словно пробудившись от глубокого сна. Его лицо казалось мертвенно-бледным в холодном свете луны, почти таким же призрачным, как и у его жены.
– Я бы сказала, что все уже зашло дальше некуда, – проговорила Уна. – Но у Тристана еще более серьезные проблемы. Я… я… – У нее сорвался голос, она пыталась совладать с собой и не разрыдаться. – Я боюсь, что он уже мертв, а кроме того, потерял свою душу…
– Потерял душу? Что это значит, Уна?
– Не знаю. Мне только известно, что я не могу увидеть его ни здесь, в Сутре, ни в царстве Кернунноса. Сначала я думала, что ошиблась, и подождала около прохода, надеясь застать момент, когда Тристан пересечет его, но он не пришел. Дункан, мне известно, что дети конфликтовали друг с другом перед тем, как мальчик покинул Сулис Мор. Я чувствовала, что у них крупные разногласия. Но у меня нет сомнений, что она не могла… убить его.
Лицо Талискера посуровело, потому что годы беспокойства о дочери вернули былые сомнения. Но все, что ему вспомнилось, это когда он в первый раз взял ее на руки. Он вздохнул.
– Не знаю, Уна. Я всегда… винил ее в твоей смерти.
– Не обвиняй ее, Дункан. Риган была просто девочкой и не может отвечать за мою смерть. Она держала мою руку столько, сколько могла.
Уна старалась не встречаться с ним взглядом.
– У нее была возможность сделать больше или нет? Ведь она могла помочь тебе еще как-то?
– Возможно… но она запаниковала.
– Господь с тобой, Уна, ты и сейчас ее защищаешь. Жена улыбнулась ему дрожащими губами.
– Она моя дочь.
– Как я могу позаботиться о Трисе? Если она действительно причинила ему вред…
– Я не могу ответить тебе, Дункан. Но ты должен помочь им обоим. Возможно, Риган знает, что случилось с братом, хотя у меня нет уверенности, что она раскроет тайну. Влияние Джала растет день ото дня. Мне хотелось бы помочь вам всем. Не сомневайся, я наблюдаю за вами… но мне надо уходить.
– Нет, пожалуйста, не уходи.
– Для меня быть здесь очень утомительно.
– Посиди еще немного… ты больше ничего не хочешь сказать? Пожалуйста, Уна.
Она тепло улыбнулась, и на глазах у нее опять появились слезы. Талискер почувствовал, что на этот раз слезы только из-за него, не из-за детей.
– Я люблю тебя, Уна. Мне невыносимы были эти годы без тебя. Я так скучаю, – хрипло проговорил он, чувствуя, как сжалось горло от нахлынувшего чувства, грозившего переполнить сердце.
– Я знаю, мой дорогой. Когда-нибудь мы опять будем вместе. А сейчас давай посидим и вместе понаблюдаем за звездами.
Они сидели в тишине. Опять начался метеоритный дождь. Пришла серебристая рысь и свернулась клубком на лестнице. Талискер сначала смотрел на Уну, а потом, проследив за взглядом жены, тоже обратил внимание на сверкающее звездами небо. Легкий ветерок дул ему в лицо и ласково ерошил волосы. Чувство глубокого умиротворения наполнило душу Талискера, как будто что-то в глубине сердца было разбито, а теперь исцелено, и он опять пребывал в мире с собой.
– Уна, я…
Но она ушла.
Падающие звезды отражались в серебряных следах от слез на его щеках, но Талискер улыбался.
Несколько дней спустя Талискер подошел к крепостной стене Сулис Мора, чтобы получить ответы на волнующие его вопросы. Стена мало изменилась за те годы, что он не был здесь. Черный камень выдержал все природные катаклизмы северного климата, и они не нанесли ему ни малейшего ущерба. Талискер помедлил немного перед тем, как подъехать к воротам, и заметил, что, если посмотреть повнимательнее, все еще видны повреждения, оставшиеся после битвы за город, выцветшие, кое-где не слишком искусно заделанные местными жителями. Великие настаивали на том, что никто не помнит, кто построил Сулис Мор, и действительно, готическая, почти сюрреалистическая архитектура города была не похожа ни на что, виденное Талискером в Сутре. Городская крепостная стена, расположенная между двумя горными хребтами, выглядела очень необычно, и Великие, населявшие Сулис Мор сначала под правлением Ибистер, а потом Тристана и Риган относились к своему городу с большим уважением и заботой.
У Талискера Сулис Мор вызывал только одно чувство – страх. Во время сражения почему-то очень усилилось помимо его желания чувство сопереживания. Он мог видеть души погибших воинов, все еще кричащих в агонии, хотя их трупы уже давно лежали на поле боя. После того как темнота Корвуса захватила Сутру в свои объятия, смерть перестала быть избавлением. Скопление замученных душ превращало адскую сцену битвы в нечто, чего разум Талискера старался избегать и никогда не вспоминать. С тех пор как дети поселились в городе, он никогда здесь не был.
В конце концов Дункан галопом поскакал по дну долины по направлению к огромным городским воротам. Его большой чалый жеребец никогда не использовался на небольших пространствах, он почувствовал волнение хозяина и, как только они приблизились к городу, стал трясти головой и фыркать, угрожая сбросить всадника. Сердце Талискера колотилось, все в душе восставало против этого визита и убеждало повернуть назад. Когда он пытался успокоить лошадь, его голос дрожал. Но Талискер остановился перед
