завела Мария Петровна.
вторил ей директор.
подхватили корректорши. Люся молчала. Молчала и Козодой. У нее не было ни голоса, ни слуха.
Директор пел в тесной и жаркой корректорской. Было лето, окна открыты настежь. Прохожие на улице удивленно слушали песню, несущуюся из окна книжного издательства.
— Во набрались!—завистливо сказала какая-то личность с синяком под глазом.
А корректорский хор пел все громче и громче. Песня кончилась. Директор пришел в себя.
— Довольно, — сказал он своим обычным голосом. — Работайте, и, попрошу, без ошибок.
Директор вернулся в кабинет, снял трубку телефона и сказал:
— Игорь Мефодиевич, зайдите ко мне.
Мигом возник завпроизводством.
— Послушайте, Игорь Мефодиевич, — спросил директор, — какой там у нас тираж «Песен русских поэтов»?
— Десять тысяч! Не много ли?
Он знал, что директор не любит стихов.
— Много? — переспросил директор. — Увеличьте до ста.
— Что?! — воскликнул завпроизводством. — Кому это нужно?
— Мне! — вырвалось у директора, но тут же он поправился: — Кому нужно? Всем! Народу!..
Бешеные деньги
Старший архитектор фирмы «Альфа-бета-гамма» Станислав Романович Дыроколов получил премию триста рублей. На такую большую сумму он не рассчитывал и, стоя у окна, растерянно размышлял, какое найти разумное применение этим бешеным деньгам.
В такой задумчивой позе застал его Виктор Павлович Погарский.
— Привет миллионеру, — весело сказал он. — Честное трудовое, ты похож на Джона Рокфеллера- старшего в дни его юности, когда он думал, куда вложить капиталы — в нефть или в сталь.
Дыроколов не улыбнулся.
— Какой там миллионер! Конечно, деньги приличные, но, понимаешь ли, такое обстоятельство... Не знаю, что делать.
— Не знаешь? — засмеялся Погарский. — Наивный ребенок. Каждому известно: лучший друг — сберкнижка. Положи их, и точка. Идем, я буду сопровождать тебя как телохранитель.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Дыроколов.
— Вот что, — сказал Погарский, входя с Дыроколовым в сберкассу, — я тебе советую — заведи чековую книжку.
— Как?
— Есть такая форма обслуживания. Тебе дают расчетную книжку и чековую. В первую ты заносишь все расходы по счету, а чековая — чтобы выписывать, кому хочешь, чеки.
— Зачем же это?
— В Штатах так принято не только у миллионеров. Да и у нас многие состоятельные люди так делают.
— У нас не Штаты, — строго сказал Дыроколов, но почему-то ему понравилось, что Погарский считает его миллионером.
Счет был оформлен. Деньги внесены. Дыроколову выдали расчетную книжку и чековую, с голубенькими листками, объяснив, что он может выписывать чеки на любую фамилию или на предъявителя.
На улице было еще светло. А напротив сберкассы кровавыми буквами горела вывеска ресторана «Дядька Черномор».
— Зайдем, — предложил Дыроколов. — Десяткою располагаю.
— Можно, — согласился Погарский. — У меня свободная пятерка. Больше ни-ни.
В кармане пиджака у него еще лежали только что полученные сорок пять рублей премии, но не обязан же он был сообщать каждому состояние своей наличности.
Ресторан был почти пуст. Погарский выбрал уютный уголок, и сразу же подошел официант.
— Значит, так, Семен, — командовал Погарский,— кинь нам икорки черненькой, масло, ваш квасок славянский, щи боярские, ну и, естественно, половиночку коньячку... Как, сдюжим, Станислав?
— Можно, — значительно кивнул головой Дыроколов. Он редко бывал в ресторанах и не соображал, во что это обойдется.
Официант быстро принес заказ и бесшумно удалился.
Погарский налил коньяк в большие рюмки.
— Поехали! — воскликнул он и опрокинул рюмку в рот.
Дыроколов тоже выпил, и ему показалось, будто в желудок всадили тупой ржавый гвоздь.
Когда закуска была истреблена, официант принес боярские щи и жареную индейку. Пришлось взять еще бутылку коньяку.
Дыроколов из престижа пил наравне с Погарским. Голова сделалась тяжелой, мелькали разные неслужебные мысли.
— Смотри! — воскликнул Погарский. — Вот и наши притопали. Тоже нашли стежку-дорожку.
В ресторан входили бородатый Леня Медницких, длинная Зоя, Танечка и Николай Осипович, один из старейших сотрудников фирмы.
«Вот еще сейчас прилипнут», — подумал Дыроколов и сказал:
— Пора рассчитываться.
— Приговор! — изрек Погарский мигом появившемуся официанту.
Официант достал из кармана куртки книжечку, помусолив карандаш, выписал счет и протянул его Погарскому.
— Сорок пять ре, — сказал Погарский.
Дыроколов побледнел.
— Пировали — веселились, подсчитали — прослезились, — засмеялся Погарский, выкладывая на стол пятерку. — Ну, гони свои.
Дыроколов положил десять рублей.
