– Так вот, – продолжает Вадим, – осталось внешнее поле.
– Что мешает? – Вербицкий отворачивается. Кажется, он зевает. – Работайте с фирмачами плотнее. Они же интересуются, что тут у нас происходит.
– Это верно. Но как бы сильно фирмачи ни интересовались нашими внутренними делами, они все равно останутся для них «нашими» делами, – Вадик рисует руками в воздухе шар, – и заставить западные СМИ среагировать на что-то серьезно, можно только лишь затронув их среду обитания. Причем серьезно. Это должна быть серьезная угроза.
– Ты думаешь, нам удастся уговорить Путина или Лаврова постучать по трибуне ботинком на манер Никиты Сергеевича? – криво ухмыляюсь я. – И кто кого будет уговаривать?
– Я могу через одноклассников попытаться на Лаврова выйти, – улыбается Вербицкий, – а что он должен сказать, пристукивая башмаком? Войну США объявить?
Мы сдержанно смеемся. Вадим, как ни странно, тоже.
– Антон, ты помнишь встречу с твоим другом Никитой на Чистых прудах? – обращается ко мне Вадим.
– Ну… – при совмещении Чистых прудов с именем Никитоса у меня начинает ломить затылок, – в общих чертах. А что?
– Никита там двинул очень удачную мысль про построение страны в телевизоре, помнишь?
– В общих чертах, что-то такое было, – вспоминаю я пьяные базары Никитоса.
– Страна в телевизоре? Оригинально! – восклицает Вербицкий. – Это как «Городок в табакерке», что ли?
– Практически. Так вот, объясняя технологии поднятия рейтинга, он предлагал показывать политиков, перерезающих ленточки на открытиях фабрик и заводов, фальшивых, естественно.
– Чего-то было такое… Ты, пардон, предлагаешь нам начать продвигать «добрые дела» нашего кандидата? И где будем строить первый завод или порт? – Я ловлю себя на мысли о том, что Вадик мне уже порядком надоел.
– Наряду с фабриками там упоминалась маленькая военная инсценировка, – Вадим не обращает никакого внимания на мои подколки, – помнишь, Антон? Декорации типа «Девятой роты»?
– Помню. И что?
– Секундочку. – Вербицкий весь подбирается, как кот, готовый к прыжку. – А можно подробнее? С кем ты, Вадим, собираешься воевать и каким образом?
– Я предлагаю организовать что-то вроде приграничного инцидента, Аркадий Яковлевич, – Вадим кивает в сторону телевизора, – что-то похожее на теракт в метро, только с прицелом на международный конфликт.
– С кем? – Я разглядываю стену напротив, понимая, о чем скорее всего пойдет речь. – Не с Китаем, случайно?
– Ну, полагаю, вариантов у нас не так чтобы и много? – Вербицкий пристально смотрит на Вадика. – Вероятно, нам нужна какая-то гордая маленькая страна?
– Ясно… – Я рассматриваю свое запястье и думаю о том, что неплохо было бы часы сменить. Может, купить «Seiko» пластмассовые? Хотя, конечно, это уже понты через край, я же не Абрамович. – На натуру поедем? Или Грузию будем в павильоне на «Мосфильме» снимать?
– Я полагаю, что снимать в России слишком рисково, – Вербицкий встает, – после известных событий. У меня есть достаточно неплохие контакты в Грузии, помогут все организовать. Вообще идея отличная.
– Гениальная идея. – «Господи, как же ехать-то не хочется», – думаю я. – Вадим, а ты уже прикидывал даты реализации проекта?
– Август – лучше всего, я полагаю.
– Почему это? – хором спрашиваем мы с Вербицким.
– Ну, во-первых, есть время для подготовки. А вовторых, – Вадим смотрит на потолок, – во-вторых… в августе всегда что-то происходит, так? То лодка, то самолет, это уже традиция. Теперь вот военные действия.
– Да, Антон, действительно. А почему бы и не август? – спрашивает меня Вербицкий.
– Да я, в общем, не против, господа. – «Действительно, бля. А мне вот интересно, почему иных вопросов не возникает? Ни с кем проект согласовывать не надо, не нужны предпроектные записки, даже „Мне нужно все обдумать“ не произнесено вслух. Вы уже полностью нам доверяете, Аркадий Яковлевич? Или просто такое головокружение от успехов?» – Август – хороший месяц для таких событий, я согласен с Вадимом.
Все замолкают. Вадим улыбается с чувством полнейшего превосходства. Вероятно, он думает о том, что мое кресло теперь не так уж и недосягаемо.
«Надо бы тебя в Москве оставить, друг мой, а то ты зарвешься окончательно», – думаю я. О чем думает Вербицкий, я не знаю. Может, о пенсии?
– Кто будет медиареагированием в Москве рулить, а кто поедет в Грузию на съемку? – нарушает тишину голос Вербицкого.
– Я мог бы уговорить поехать со мной съемочную группу CNN, – предлагаю я. – Вадим уже имеет опыт координации департаментов, а «темник» я напишу.
– А ты уверен, что нам так уж необходима там западная съемочная группа? – пытается отыграться Вадим. – Может быть, просто передадим им кассету, как с метро?
– Лучше будет, чтобы такую операцию проводил на месте Антон, – Вербицкий смотрит в окно, – а мы тут отрулим. В конце концов, основная война в СМИ начнется дня через два после самого события. Антон уже будет здесь.
– Логично. – Вадик кивает с бесстрастным лицом, но в глазах его мелькает недобрая искра.
«Хер тебе, а не медали». – Я смотрю на него и добродушно улыбаюсь. – Когда будем детали обсуждать?
– Ребят, мне нужно ехать, предлагаю встретиться завтра-послезавтра. – Вербицкий смотрит на часы. – А вы днями «темник» набросайте.
Проводив Вербицкого, мы возвращаемся.
– Ну, ладно. Я «темник» начну писать вечером, завтра вместе продолжим, ОК?
– Хорошо, – Вадим стоит на пороге кабинета и ждет момента, чтобы войти внутрь, – как скажешь.
– ОК. – Я разворачиваюсь и иду к себе. В конце коридора я встречаю Орлова с листами бумаги.
– Привет, – здоровается он.
– Привет.
– Видел, какой мне прикол прислали? Чувак один сказал, что это реальный плакат «комитетовцы» готовят к печати. – Он протягивает мне лист А4, на котором изображены Ксения Собчак и Ксения Бородина на фоне гербового щита КГБ, поверх их голов написано:
Ксения Собчак и Ксения Бородина представляют
«БОЛЬШОЙ ДОМ-2»
Как построить любовь?
– Смешно, да, Антон?
– Обхохочешься, блядь, – говорю я и зачем-то сплевываю три раза через плечо.
– А мне кажется… – начинает Генка, но я не даю ему договорить и ухожу.
Сев в кресло в своем кабинете, я размышляю о том, что идея с Грузией неплоха, но все-таки вторична. И есть риск того, что не получится у нас все замутить так же ловко, как и с метро. А главное – это неясная цель. Для чего? Чтобы западная медиа обвинила Россию в агрессии против маленькой горной страны? Типа танки против роз? И как это нам поможет?
Грузия, Грузия… Что меня связывает с Грузией? На ум приходила только съемка в программе Моти Ганапольского «Спорная территория». Трехмесячной давности. Там была грузинская тема… весьма смешная… В начале программы первый вопрос: «От кого зависят СМИ?» Ганапольский задал грузинскому журналисту Зурабу, который сидел в Тбилиси и разговаривал с нами в режиме телемоста:
– Я хачу сказат, что преждэ всэго нада раздэлят СМЫ на государствэние и нэзависимие! – начал Зураб и затем довольно долго и путано объяснял, кому какие СМИ в Грузии принадлежат. Сидящие в московской студии некоторое время слушали его, потом начали свою дискуссию, совершенно выключив Зураба. Пару раз
