наложила определенный отпечаток одинокая жизнь в бывшем бомбоубежище. Нитта никогда не рассказывал о причинах развода с Такако. А может, он испытывал безразличие к противоположному полу?
Тем не менее Хамото не стал это связывать с самоубийством.
— Скажите, Таноки, вам известно, почему Нитта развелся с женой? — спросил Хамото, глядя в его покрасневшие от бессонницы глаза.
— Он никогда не говорил об этом. Н…но мне кажется, что в его жене, в самом деле красивой женщине, в глубине ее улыбчивых глаз скрывалась расчетливость. Она знала с. себе цену и не хотела смириться с бедностью, которая ожидала ее в будущем, если она останется с Ниттой. Должно быть, она всем существом ненавидела бедность… А теперь я, пожалуй, пойду, — пробормотал Таноки.
Уже выйдя в коридор, он обернулся к Хамото и сказал:
— Не представляю, каким образом полиция дознается, кто преступник. М… мне кажется — это все равно что пытаться ухватить облако. Н…но все же я готов ей помочь. Еще раз прошу извинения, что побеспокоил вас.
Проводив Таноки, Хамото почувствовал себя совершенно опустошенным. Этот человек произвел на него тяжелое, гнетущее впечатление.
Хамото несколько раз прошелся по комнате, потом приблизился к окну и отодвинул занавеску.
Дом стоял на возвышении, и из окна далеко просматривалась гравийная дорожка, зигзагообразно спускавшаяся вниз. Там он заметил фигурку Таноки. Тот не спеша шел в сторону станции Харадзюку. В лучах солнца был отчетливо виден его коричневый пиджак. Внезапно Таноки замер и слегка наклонился вперед. 'С чего это он, по малой нужде, что ли?' — подумал Хамото.
Там, где стоял Таноки, тянулась ограда отеля 'Ханабуки', построенного наполовину в японском, наполовину в западно европейском стиле. Таноки подошел вплотную к бамбуковой изгороди и замер, по- видимому, прислушиваясь к тому, что происходило внутри. Хамото не спускал с него глаз. Тот на мгновение обернулся, потом снова стал глядеть сквозь частую изгородь. 'Там вроде бы расположен отдельный флигель отеля, что же могло его заинтересовать — ведь через эту ограду ничего не увидишь', — подумал Хамото.
Тем временем Таноки оторвал от газеты клочок, быстро скатал его и бросил через изгородь во двор, потом стал снова заглядывать внутрь, ожидая реакции. Через несколько минут он скатал шарик побольше и снова бросил. 'Зачем он делает это, может, подает кому-то условный знак?' — удивился Хамото. Таноки снова прислушался к тому, что происходило внутри, но вскоре отошел от изгороди и как ни в чем не бывало продолжил свой путь.
Странные, бесцельные на первый взгляд действия Таноки заинтересовали Хамото. Он отошел от окна, поспешно сунул ноги в гэта и через несколько минут уже был на том месте у изгороди, откуда Таноки бросал свои катышки. Как раз в этой стороне был запасной выход из флигеля в сад, а густую бамбуковую изгородь специально возвели, чтобы охранять покой посетителей от любопытных глаз.
Изнутри доносились молодые женские голоса. По громыханию ведер и шарканью шлепанцев Хамото догадался, что это служанки, занятые уборкой в саду. Содержание их разговора было трудно уловить. Кажется, они судачили о каком-то постоянном клиенте, тихонько посмеиваясь над его проделками. Однако разглядеть их сквозь частую изгородь Хамото не смог.
Зачем Таноки кидал газетные катышки за ограду — это оставалось для него загадкой. Может, он хотел подразнить молоденьких служанок? Или испугать, нарушив течение их непринужденного разговора? Это напоминало психологию человека, бросающего камень в зеркальную гладь воды.
Или же он совершил эту шалость просто от нечего делать?
Видимо, Таноки тоже страдал от одиночества. И в этом смысле у него было много общего с Ниттой.
Хамото вспомнил разговор с Кинуи прошлым вечером в парке Сакасита.
'Найти преступника, убившего Нитту, все равно что отыскать в огромном Токио иголку без нитки', — сказал тогда Кинуи.
Но так ли это? В самом ли деле иголка оказалась без нитки? Люди — не боги, и если человек совершает преступление, где-то он оставляет след. За иголкой должна тянуться нитка… Вернувшись домой, Хамото продолжал размышлять над странными действиями Таноки.
А может быть, Нитта тоже совершал свои прогулки к Сугамо, на кладбище Гококудзи и Дзосигая от скуки, чтобы скрасить свою одинокую жизнь стареющего художника, и стал находить в этом самое большое удовольствие? Кто поручится, что во время одной из таких прогулок он, подобно Таноки, не попытался подшутить над неизвестным прохожим? Такое вполне возможно…
Глава пятая
Четвертого октября все городские газеты сообщили о создании спецгруппы расследования, поскольку окончательно утвердилась версия об убийстве художника Нитты, проживавшего в квартале Сакасита. Крупным шрифтом были набраны доклад помощника инспектора Кинуи о ходе расследования, а также информация о том, что предполагаемым убийцей является мужчина средних лет в пиджаке мышиного цвета, с которым столкнулась служащая лавки певчих птиц Мидори поблизости от места происшествия.
Таким образом, началось открытое следствие по делу об убийстве Нитты.
Информация, помещенная в газетах, обязывала их отныне ежедневно сообщать читателям о ходе расследования. О том, успешно ли оно развивается, можно догадаться по величине шрифта, а заинтересованность самой газеты обычно определяется количеством строк, которые посвящены событию.
Обыватели нарасхват покупали газеты: сообщение об убийстве художника интересовало их больше, чем приевшиеся сообщения о начальниках отделов или депутатах, скрывшихся, присвоив крупную сумму денег.
Когда дело заходит в тупик, открытое расследование считается более эффективным, поскольку в этом случае можно рассчитывать на содействие населения. Это подтвердил, в частности, инцидент с убийством школьницы в Коива, когда, наряду с полицией, в расследование включались газеты, а также местное население, и преступника удалось обнаружить в короткий срок.
Для общего руководства группой по расследованию убийства Нитты из Полицейского управления был направлен инспектор Мамия, и Кинуи перешел к нему в подчинение.
Штаб группы обосновался на втором этаже полицейского отделения Оцука, в той самой комнате, которую несколькими днями ранее занимала группа расследования убийства молодой женщины в Дзосигая. Отсюда, из окна на втором этаже, виднелась роща храма Гококудзи.
Вечером во время ужина с Кинуи его начальник Мамия, отложив в сторону вечерний выпуск газеты, сказал:
— Послушай, все газеты до мельчайших подробностей публикуют твою информацию о расследовании и лишь одно обходят молчанием.
— Что же это?
— Типографию в Сэтагая и ее владельца.
— Ага, я специально не говорил об этом.
— Почему?
— Прежде всего, у владельца типографии и его жены Такако — алиби. Кроме того, я сам пришел к выводу, что к убийству они не причастны. Ядовитые химикалии, взятые Митой на предприятии 'Такэда сэйхан' для экспертизы, оказались по составу иными, чем яд, которым был отравлен художник. Что касается Такако, то я убежден: она приходила к своему бывшему мужу из чистых побуждений. А ее нынешний муж, владелец типографии, вполне добропорядочный человек, я бы сказал, джентльмен. Скоро мы получим полную информацию от Миты, но, по моим предположениям, эта супружеская пара не замешана в убийстве. С другой стороны, судя по материалам вечерней газеты, мы вскоре столкнемся с новым поворотом событий, связанных с именем Нонаки. Думаю, он должен вот-вот объявиться, если не замешан в убийстве Нитты.
