поманили куском мяса.
Когда они подъехали к лавке певчих птиц, Мидори стояла на пороге и занималась чисткой клеток, в которых содержались бентамки. Дома был и хозяин лавки Исаку. Кратко объяснив, зачем им понадобилась 'Мидори, Кинуи усадил ее в машину.
— Я боюсь, господин полицейский, — всхлипывая, прошептала Мидори.
— Ничего не поделаешь, — уговаривал ее Кинуи. — Ведь никто, кроме тебя, не сможет опознать этого человека.
'А если она не опознает, — с беспокойством подумал он, — ну что же, попытаемся сделать все, что возможно'.
Миновав районы Касуга, Мацуи, Ивамото, машина выскочила на подвесной мост в Комацукава. Прошло всего полчаса с тех пор, как начальник первого сыскного отдела позвонил Кинуи.
— Мидори, ты, кажется, говорила, что у Нитты был бумажник? — спросил Кинуи.
— Да.
— Расскажи, как он выглядел.
— Кожаный бумажник коричневого цвета. Сравнительно новый.
— Господин помощник инспектора, — вмешался в разговор Мита. — А ведь если на том бумажнике, который найден в заднем кармане трупа, обнаружат отпечатки пальцев Нитты, личность убийцы будет доказана.
— Безусловно, — подтвердил Кинуи, стараясь не выдать охватившего его волнения.
Тем временем машина миновала мост Итикава. Впереди показалась заправочная станция. Шофер сразу за ней резко повернул, направо и вскоре остановился у старых военных казарм, в которых теперь размещалась районная больница. Разглядывая три параллельно друг другу стоявшие корпуса, Кинуи вспомнил, что однажды уже побывал в этой больнице, но запамятовал, по какому случаю.
Пройдя по пропахшему хлоркой длинному коридору третьего хирургического отделения, Кинуи, сопровождаемый Митой и Мидори, открыл дверь в мертвецкую, на которую указала ему проходившая мимо сестра.
Там уже собрались сотрудники полицейского отделения в Итикаве и местной прокуратуры.
— Привет, старина! Давненько мы не встречались. — К Кинуи подошел человек небольшого роста с красным, лит цом — помощник инспектора Мацуми, присланный из Полицейского управления. — А это та девушка, о которой говорил начальник отдела?
— Она самая.
— Проходи сюда, поближе, — обратился он к Мидори, нерешительно переступавшей с ноги на ногу.
Мужчина в белом халате, по-видимому, врач, отогнул белую простыню, приоткрыв лицо трупа, лежавшего на железной кровати. Мидори замерла, с ужасом глядя на изуродованное лицо.
— Этого ли человека ты встретила в день убийства господина Нитты? — мягко спросил Кинуи.
— Н…не знаю, — содрогаясь всем телом, произнесла Мидори. — Ведь у него так разбито лицо.
Стоявшие рядом полицейские переглянулись. В самом деле, чего можно требовать от девушки, которая лишь мельком видела человека три дня тому назад, да еще в сумерки.
К тому же ей показали не лицо, а окровавленную лепешку. Но Кинуи не терял надежды.
— Мидори, а тебе не кажется знакомой эта одежда? — спросил он, указывая на серый шерстяной костюм с пятнами крови, лежавший сбоку от трупа.
— Да, на том господине был именно такой костюм, — прошептала девушка.
— Ну, а что ты скажешь об этом бумажнике? — спросил один из полицейских, развернув на ладони носовой платок. — Не было ли у господина Нитты такого же?
— Был-был, — оживилась Мидори. — В точности такой же кожаный бумажник коричневого цвета.
Все облегченно вздохнули. Свидетельство Мидори имело важное значение для опознания преступника.
— Ну-ка, отправь бумажник на экспертизу и пусть выяснят, нет ли на нем отпечатков пальцев Нитты. — Старший по званию полицейский подозвал молодого сотрудника и передал ему завернутый в платок бумажник. Тот взял его и поспешно выбежал из мертвецкой.
— Личность убитого выяснили? — спросил Кинуи, подойдя к Мацуми.
— Нет еще. — Мацуми устало поглядел на него. — Химчистку нашли. Владелец подтвердил, что костюм сдавал человек солидный, лет тридцати семи-восьми, не чета нынешней сопливой молодежи. Думаю, в скором времени узнаем, кто он был и откуда родом.
— Если считать, что этот человек убил Нитту, то почему расправились с ним? Чего-то не поделили? Но уж слишком жестоко с ним обошлись — так изуродовать можно из мести… — сказал Кинуи.
— Перед твоим приходом мы как раз говорили об этом и пришли к выводу: тут замешан не один человек, а целая группа. По какой-то, пока нам не известной причине они пробрались к Нитте в мастерскую, расправившись с ним, забрали бумажник и успокоились, решив, что не оставили никаких следов. Потом узнали из вечернего выпуска газеты о человеке в пиджаке мышиного цвета, с которым близ места происшествия случайно столкнулась Мидори. Тогда они, опасаясь разоблачения, убили его. А чтобы его не узнали, изуродовали ему лицо. Правда, они не подумали насчет отпечатков пальцев, и в этом их ошибка… А наш начальник отдела оказался молодцом. Его план удался на славу. Остальное дело времени.
Слушая объяснения Мацуми, Кинуи молча глядел на труп, потом сказал:
— И вы считаете, что убийство совершено в парке Сатоми?
— По всей вероятности так, хотя, с другой стороны, никто из опрошенных не смог с уверенностью утверждать, будто видел, как входили в парк подозрительные лица, а также человек, внешностью похожий на убитого.
В самом деле: несмотря на проведенный полицейскими итикавского отделения тщательный опрос местных жителей, никто из них не заметил в парке подозрительных лиц; Выше уже отмечалось, что место, где было совершено убийство, находилось в роще, в отдаленной части парка Сатоми. Чтобы пройти в парк, обычно пользовались асфальтированным шоссе, по которому ходил автобус. Причем по обе стороны шоссе почти впритык друг к другу стояли жилые дома. В шесть-семь вечера, когда предположительно убийцы появились в парке, люди само собой еще не спали, и кто-нибудь должен бы обязательно их заметить либо услышать стук ботинок на шоссе или чьи-то голоса. Тем не менее тщательный опрос местных жителей ничего не дал. В домах, расположенных вдоль шоссе, проживали большей частью служащие. Автобус здесь курсировал до одиннадцати вечера. Полиция опросила всех, кто возвращался автобусом домой и выходил на этой остановке. Ответ был однозначный: ни одного человека подозрительной внешности не заметили. Может быть, преступники проникли в парк с другой стороны? Была еще одна тропинка, которая пересекала парк с севера, где находилось общежитие служащих оптового магазина 'Цукада', и вела она к чайному павильону. Но о ней знали лишь здешние жители и воспользоваться ею могли лишь те, кто прекрасно ориентировался в этой местности.
Кинуи и Мита проводили Мидори до автобусной остановки, а сами решили прогуляться по парку Сатоми. Они пересекли шоссе и пошли по аллее, которая вела к парку. Миновав кафе и китайский ресторанчик, они двинулись вдоль домов, пока не уперлись в больничную ограду. Здесь был перекресток, от которого дорога расходилась в трех направлениях.
— Парк от нас справа, а куда же ведет эта? — пробормотал Мита, глядя на дорогу, довольно круто спускавшуюся вниз.
Он остановил шедшую им навстречу молодую женщину с корзинкой продуктов и спросил:
— Не скажете ли, куда ведет эта дорога?
— Прямо к реке Эдогава.
— Благодарю. — Мита поклонился. — Значит, в парк можно попасть и с этой стороны, — сказал он Кинуи.
Они повернули направо и пошли в сторону парка. Минут через десять они приблизились к воротам небольшого храма.
— Ясно, через эти ворота можно пройти в парк, — сказал Мита.
