— Мне у тебя. Сегодня. Завтра может быть наоборот.
— А послезавтра? — пошутил Зюзин.
— Послезавтра, возможно, обоим. У Пети Краснова, например.
27 ноября, рассвет. Над командным пунктом взвивается зеленая ракета. Пара за парой выруливает на полосу звено Краснова. За ним взлетают Борис и Жора Колонтаенко.
Вот тоже вопрос. Кому в бою легче, ведущему или его «щиту»? Вернее, кому тяжелее? Литвинчук скажет — Жоре. Жора — конечно, Борису. И оба будут правы. Литвинчуку труднее быть на месте Жоры, Жоре — на месте Литвинчука. Разные роли, разные характеры. Во всех лучших парах ведущий как будто самой природой создан быть ведущим, ведомый как бы еще не больше создан «щитом».
Вот и плацдарм. На исходе четвертая неделя ожесточенных боев за ничтожный клочок земли. Кажется, на нем не должно бы остаться живого места. И, однако, десант живет. Живет, укрепляет свои позиции, пополняет личный состав и вооружение. Потому что в этом клочке — залог освобождения всего Крыма.
Над окопами немцев — облака пыли и дыма. Только что поработали наши штурмовики. Теперь надо ждать гитлеровских бомберов.
Пронизая жидкую облачность, Борис с Колонтаенко набирают высоту. За ними звено Краснова. Вот и противник — шестерка Ю-87.
— Петя, держи прикрытие!
Прикрытие — двенадцать «мессеров». Сразу устремляются на четверку Краснова, намеренно отставшую от пары Литвинчука. Петр искусно выводит звено из-под удара, разворачивается, предлагает лобовую. Гитлеровцы благоразумно воздерживаются, отходят в сторону солнца.
Тем временем Литвинчук атакует «юнкерсы».
'Мессеры' разделились. Шестерка устремилась за ним, другая осталась караулить Краснова. Именно это и надо Борису. Демонстрируя сумасшедший каскад фигур, он отводит «своих» фрицев в сторону. Краснов отрывается от «своих», устремляется к бомбардировщикам. Удар с ходу. «Юнкерсы» нарушают строй, беспорядочно освобождаются от груза…
— Жора, прикрой!
Борис врезается в строй «мессеров», длинной очередью упирается в хвост одного. Устремляется к следующему. Пара гитлеровцев нависает над ним. Колонтаенко самоотверженно принимает на себя атаку…
'Юнкерсы' рассеяны, бегут на запад. Краснов делает вид, что преследует их. Часть «мессеров» снова отвлекается на него. Он моментально разворачивается и, оставив их далеко за хвостом, спешит на помощь комэску…
Фашист, сбитый Литвинчуком, втыкается в землю возле немецкой траншеи. На горизонте появляется восьмерка «аэрокобр» — однополчане спешат на смену. Гитлеровские истребители, увидев их, порознь покидают пространство над плацдармом…
— Отбился, Жора? — Литвинчук оглядывается: ведомый уже за хвостом. Спасибо!
— Поздравляю, командир!
Отворот в море, курс на аэродром. У береговой черты Керченского полуострова, метров на тысячу ниже, ползет Ю-88. Очевидно, разведчик направляется из Феодосии к Кавказскому побережью.
— Жора, премия! Горючее есть? Атакуй, прикрою на случай!
'Юнкерс' их замечает, снижаясь, выжимает скорость. Колонтаенко увеличивает обороты до максимальных.
— Врешь, гад, не уйдешь!
— Не забывай о горючем, Жора!
Враг огрызается очередями. Литвинчук маневрирует, отвлекая огонь на себя. Колонтаенко сближается, чтобы ударить наверняка: на вторую атаку бензина не хватит. Двести, сто метров, пятьдесят…
— Жора, врежешься…
Очередь. Снаряды тридцатисемимиллиметровой пушки прошивают фюзеляж, моторы, крылья. «Юнкерс» разваливается на глазах…
— Молодец, Жора!
— Спасибо за подарочек, командир!
Четыре недели боев — полдюжины сбитых самолетов противника.
Так работали над Эльтигеном Борис Литвинчук и его товарищи.
Тихая работа
Нас на бомбежку переднего края не посылали — прошли, видимо, те времена. Хватало там и штурмовиков, и «Петляковых». Наш 5-й гвардейский, как и соседний 36-й, — полки минно-торпедные, 'длинная рука' командования ВВС флота. Мы занимались своими, морскими делами.
Кое-что, правда, еще оставалось 'в наследство' от прошлых времен. Почетное наследство…
Положение 17-й немецкой армии в Крыму становилось все более сложным, моральный дух ее солдат падал. Захватчикам, блокированным на полуострове, был крайне необходим спокойный тыл — как для удержания этого важного стратегического района, так и на случай возможной эвакуации своих войск.
Обеспокоенное высадкой наших десантов гитлеровское командование предприняло решительные действия против крымских партизан. В горы были посланы новые карательные части, каждая из которых поддерживалась артиллерией, танками, бомбардировочной авиацией.
Народные мстители еще раньше получили задачу навязать оккупантам непрерывную, изнурительную войну в тылу.
'В течение ноября 1943 года партизаны совершили 48 нападений на гарнизоны и колонны противника. По далеко не полным данным, уничтожили 1067 солдат и 44 офицера, 4 воинских железнодорожных эшелона, два склада горючего и боеприпасов, 20 грузовиков, 60 повозок и много другого военного имущества, пленили 40 солдат и 8 офицеров, взяли трофеи: 2 танка, 32 пулемета и автомата, 205 винтовок, 7 автомашин, 267 лошадей…'.
Но партизаны нуждались в оружии, боеприпасах, продовольствии, медикаментах. Авиация Черноморского флота с самого начала привлекалась к их снабжению, лучшие экипажи нашего полка имели достаточный опыт ночных полетов в горах, поиска заданных районов, точного сброса грузов.
Однако для выполнения таких заданий нужны хорошие метеоусловия. А погода вот уже несколько недель стояла — хуже некуда…
17 ноября во второй половине дня нас со штурманом вызвал начальник штаба майор Немировский.
— Вчера танки противника прорвались под гору Калан-Баир. Партизаны крайне нуждаются в гранатах, патронах для противотанковых ружей, пулеметов и автоматов. Место сброса мешков и сигналы уточнит майор Конзелько. Повторяю: задача ответственная. Подумайте, что делать, если район сброса будет закрыт облачностью. Задание должно быть выполнено при любых условиях!
Начальник разведки полка Николай Александрович Конзелько тщательно изложил обстановку в районе Калан-Баир. Указал поселок в тридцати километрах от партизанского лагеря: в нем находился один из карательных отрядов врага.
— Имейте в виду. Вас могут попытаться обмануть. Сигнал партизан — ромб из костров, ориентированный север — юг.
На стоянке уже шла подготовка самолета. На внешние замки подвешены три мешка, на земле лежат еще пять: их должны втащить в кабину воздушных стрелков, разместить возле бомболюков.
Прилуцкий проложил маршрут, тщательно произвел расчеты. Предложил подвесить в бомболюки светящие авиационные бомбы. Партизаны знают: там, где спускаются «люстры», надо искать и груз.
Время! Самолет рванулся вперед, поднимая клубящийся хвост пыли…
Над морем облачность. Сосредоточиваю все внимание на приборах. Первый слой. Второй. «Шуба»
