нет.)
Ваша политика силы очень опасна для нас, граждан. Хотя бы просто потому, что каждого из вас двоих защищает минимум тысяча лучших бойцов, а на каждого из нас приходится одна сотая часть замухрышки. Вы в миллион раз лучше защищены, чем простой человек. Это слишком большая разница – она не дает вам возможности понять, как живут там, внизу.
Вы назначаете президентов на Кавказ, они вам рапортуют и клянутся в верности, всё это показывают по телевизору, и возникает иллюзия, будто всё в порядке. Хотя иногда в Москву приезжают вооруженные группы с Кавказа и прямо на улице расстреливают своих знаменитых врагов. И у жителей Кавказа, вероятно, возникает уверенность, что в Москве можно воевать. Если можно убивать депутатов и генералов, то простых людей тем более.
Внизу жизнь иная, чем на вершинах власти. Внизу, на Кавказе, бедняки пошли в лес собирать черемшу, попали под бомбежку и погибли. Нам сказали: по ошибке. Нам сказали, что с воздуха их приняли за боевиков и долбанули.
А потом нашли тела. А на телах раны от ножей. Таких ран осколки ракет, снарядов и мин не оставляют. А ножом с вертолета не зарежешь.
Попробуйте объяснить кому-нибудь на Кавказе, почему «бомбить» нищих сборщиков черемши – можно, а в московском метро взрывать бедных работяг – нельзя.
Вы применяете силу тем бездумнее, что ответные действия вас с гарантией не коснутся.
Эта беда, вероятно, вернет нас всех к реальности. А то провал на Олимпиаде стал казаться самым большим горем, национальным горем (только траур не объявляли). Заодно стало казаться, будто (после 20 лет кремлевских усилий) наконец найдена наша национальная идея: СОЧИ.
Теперь провал спецслужб должен всех отрезвить. И хорошо бы эта трезвость наступила поскорее. Ибо вполне возможно, что это не конец и что всё могло быть гораздо хуже.
Взрывов два, синхронно: утро, столица, метро. Никак не спишешь на случайных безумцев, да никто и не пытался списать. По словам одного из руководителей спецслужб, это «хорошо спланированная террористическая атака».
Объяснение важное. Мол, если бы террористы плохо спланировали – ну тогда мы бы предотвратили. А если хорошо – ну тогда ничего не поделаешь.
Если атака спланирована «хорошо», тогда неизбежен вопрос: зачем они решили минимизировать жертвы?[78]
Не может быть, что оба взрыва
Но оба взрыва произошли в момент остановки, в момент открывания дверей. Чем это объяснить – не знаю. Но что это не случайность – совершенно ясно. И те, кто «хорошо планировал», безусловно, всё это понимали. (То, что один из взрывов они устроили на «Лубянке», – дополнительный привет ФСБ.)
Телевизор обязательно много раз покажет, как вы и премьер стискиваете зубы, катаете желваки на скулах – ваши чувства, ваш благородный гнев понятны, но…
Извините за субъективный и, возможно, несправедливый взгляд, но, похоже, что вы (оба) кажетесь себе молодцами – умными, опытными, лучшими. (А как иначе? Ведь если вы не лучшие, то должны были бы, движимые благородством, ради Родины уступить руководство тем, кто более достоин.) Вы – молодцы, а все неудачи – оттого, что ваши указания кто-то не выполнил. Вы же приказали замочить коррупцию, а она цветет. Значит, какие-то черти не выполнили; ни ума ни совести. Вы приказали замочить террористов, а они вот – в московском метро. Просто потому, что кто-то не выполнил ваш приказ.
…Вам сейчас, может быть, не до телевидения, но не беспокойтесь: оно в порядке, работает. Всё утро шли обычные кулинарные программы. А вот когда террористы в Нью-Йорке атаковали небоскребы ВТЦ, наши телеканалы, отменив все передачи, несколько часов в прямом эфире гнали репортаж с места трагедии и включали студии, где, опять-таки в прямом эфире, лучшие политические аналитики комментировали и старались объяснить происходящее.
Да, по масштабу наша вчерашняя террористическая атака меньше, чем тогдашняя американская. Но она – наша. И, возможно, надо было показывать её сразу (чтобы все, кто может, остались бы дома, или хотя бы не совались в метро, усугубляя давку).
Теперь надо бы, может быть, сделать две вещи. Надолго перестать показывать по нашим телеканалам «документальные фильмы» о том, что это «власти США сами организовали террористическую атаку самолетов на башни-близнецы». Так, во избежание ненужных ассоциаций.
А ещё, пожалуйста, прикажите вашим пропагандистам, чтобы прекратили говорить «лихие девяностые». Помнится, кризис быстро отучил ваш тандем называть Россию «островком стабильности». Теперь, когда у нас в нулевых есть «Норд-Ост», Беслан, взорванные самолеты и невские экспрессы, метро и бесчисленные майоры евсюковы, – выражение «лихие девяностые» звучит слишком глупо.
P. S. В понедельник 29 марта услышал по радио о взрывах. Стало ясно, что надо ехать в редакцию. Спускаться в метро очень не хотелось. А поедешь на машине – попадешь в непредсказуемую пробку (потому что желающих поехать на машине в тот день было гораздо больше обычного). А времени в обрез – всю газету надо переделать: тексты о взрывах заняли пять страниц «МК»…
А в пятницу 2 апреля на встрече с президентом в Кремле председатель Совета Федерации Миронов и председатель Государственной думы Грызлов обрушились на прессу.
У России появился герой
Г-н президент, у вас, у нас, у всей страны большая радость. Вы, наверное, уже видели в интернете, как человек не уступил дорогу машине с мигалкой, которая выехала на встречную полосу.
Машина с мигалкой (по-русски «членовоз») летела ему прямо в лоб. Но герой не свернул, и членовоз вынужден был остановиться. (Нашу с вами переписку, г-н президент, читают миллионы, не у всех есть интернет, поэтому рассказываю.)
А герой вышел из своей машины, с включенной видеокамерой подошел к членовозу и сказал: «Представьтесь, пожалуйста». Лицо высокопоставленного чиновника выразило презрение, отвращение, ненависть: кто, мол, ты такой, чтоб тебе представляться. Но дело не в этом типе.
Государственную машину остановил Андрей Хартли. Вот такая со вчерашнего дня фамилия героя России. Он, безусловно, рисковал жизнью. Он знал, что машины с мигалками легко убивают встречных и поперечных. (Совсем недавно «мерседес» с мигалкой на Ленинском проспекте убил двух женщин.)
Остановиться на пути членовоза можно и от неожиданности, от растерянности. А этот парень вышел из своей машины, включил видеокамеру и пошел к государственной машине с черными стеклами.
И вот тут он рисковал еще сильнее. Могли убить, могли покалечить. Ему повезло: чиновник ехал без охраны. Но когда Андрей Хартли шел к черной машине, он же не знал, есть там охрана или нет. А о нравах охраны и о методах охраны мы знаем много. Слишком много. Больше, чем хотелось бы. Уж не говоря о том, что, окажись он на пути вашего кортежа, выйти из машины он бы не успел, на дороге осталась бы лужица расплавленного металла. (А из этого членовоза выскочил холуй шофер, кинулся было в драку (видеокамера завертелась), но получил отпор и убежал.)
Г-н президент, не надо наводить справки об Андрее Хартли, не надо совещаться с начальниками протокола, отдела кадров и т. д. и т. п. И так ясно, что парень – герой. Но это еще и ваш герой. Он не котенка спасал из горящего сарая. Он встал за вас. Он встал против коррупции (как вы и призывали). Он встал против правового нигилизма (как вы и призывали). Он просто встал и пошел в бой, пошел на амбразуру. В одиночку (не имея за спиной родного батальона).
Петр Великий немедленно сделал бы этого парня министром. Петр Великий сумел модернизировать Россию (о чем вы так мечтаете), потому что видел людей.
И знаете, г-н президент, для вас же лучше сделать его министром. В ваших интересах, чтобы такой человек оказался в вашей команде.
