человеком Аксая, вряд ли явитесь по первому требованию. Только человек, рвущийся в бой, готовый к новым испытаниям, желающий исправить ошибки и жаждущий поквитаться с врагами, поспешит в Аксай, ибо здесь он, как всегда, получит помощь и поддержку. Вот отчего мне понятно и ваше сдержанное интервью — вы намерены вернуть прежнюю должность, структуры власти не изменились, и мы поможем вам и деньгами, и людьми…
Улучив момент, когда старик склонился над чайником, гость с облегчением перевел дух, расслабился. Как бы хорошо ни держался Сенатор, ни храбрился, визит в Аксай все-таки вызывал тревогу. Да и без денег хана Акмаля, как уже рассчитал Миршаб, рваться к власти бессмысленно.
— Но это не значит, что я без повода вызвал вас в Аксай, — продолжал ходжа, протягивая пиалу. — Дел у нас, дорогой Сухроб, невпроворот. После ареста хана Акмаля вашим 'другом' прокурором Камаловым мне одному пришлось тянуть груз забот, а это в моих летах нелегко. Самое главное — мне удалось сберечь деньги. Ведь хан Акмаль там, в тюрьме, думает: пропала наша финансовая мощь, он-то знает, что основная сумма хранилась в тайниках в ста- и пятидесятирублевых купюрах, но я пережил павловскую реформу без особых потерь, хотя, на мой взгляд, Павлов далеко не дурак, как хотят выставить его московские демократы… — И опять Сенатор с облегчением вздохнул, он-то был уверен, что аксайская казна сильно пострадала от январской реформы, известна тяга восточных людей к крупным купюрам.
— Деньги есть, дорогой Сухроб-джан, — продолжал после паузы Сабир-бобо. И главная задача сегодня — вызволить хана Акмаля из тюрьмы. Чувствую, сейчас самое время, в Москве разброд, безвластие, все продается-покупается, многие крупные чины уже откровенно смотрят на Запад и за доллары готовы на что угодно… А доллары у нас тоже есть, имейте в виду. Можно сказать, по этому поводу я и вызвал вас, и спешка оправданна.
Раздался слабый зуммер 'Сони', и старик, поднявшись, подошел к столу с телефоном.
— Да, да, пригласите адвоката после обеда, отсюда они и выедут к поезду, думаю, им есть о чем поговорить…
— …Вот и звонок кстати, — хитро улыбнулся ходжа. — А спешка заключается в следующем: завтра прилетают из Москвы адвокаты хана Акмаля, у меня такой порядок — деньги они получают в Аксае. Это дисциплинирует их, а мне дает возможность быть в курсе дел, я не люблю решать вопросы по телефону. Знаете, старая школа — делать все с глазу на глаз. Но я не специалист в юридических делах, и поэтому для страховки нанял еще одного толкового адвоката из местных, с которого могу спросить в любое время, да и ему не резон водить меня за нос, норов хозяина ему хорошо знаком. Так что я принимаю московских юристов со своим адвокатом, и каждый раз мы составляем план-задание на месяц. Не знаю, насколько эффективна наша совместная работа, но один пункт вполне удался… Старик вдруг остановился и опять лукаво улыбнулся. — Вам никогда не догадаться, что наш план касался вашего, Сухроб, освобождения. — Видя удивление гостя, ходжа повторил: — Да, да, вашего, и я рад, что аллах подсказал мне эту идею. Когда из сообщений адвокатов стало ясно, что прокуратура Союза выделяет отдельные материалы хана Акмаля для передачи в суд, я решил, что нужно использовать трибуну высокого суда хотя бы для вашего оправдания, и подал мысль, чтобы хозяин Аксая обвинил вас во всех смертных грехах, назвал ставленником Москвы, эта карта нынче беспроигрышная. Ну, а речь, конечно, выверив до запятой, написали адвокаты, вы с ними встретитесь послезавтра в Ташкенте.
— Спасибо, Сабир-бобо, никогда бы не подумал, что помощь придет мне отсюда, — вымолвил благодарно Сенатор.
— Мы служим одному делу, — ответил старик, спокойно перебирая четки, и продолжал: — Вы должны взяться основательно за освобождение хана Акмаля, вы юрист, вам и карты в руки. После обеда сюда приедет наш адвокат из Намангана, он и введет вас в курс дел, но, подумав, что до поезда вам не уложиться, я решил, что он будет сопровождать вас до Ташкента. В дороге, я считаю, вы обговорите все нюансы, чтобы быть информированным, когда послезавтра встретитесь с московскими адвокатами и получите новые данные. Нужен быстрый результат. Сегодня, как и в прошлый раз, вы увезете чемодан рублей и солидную пачку долларов в крупных купюрах. Мы купили их давно, лет десять назад, нынче, как мне кажется, они могут сыграть важную роль в освобождении хана Акмаля. И последнее: через неделю после отъезда адвокатов, которых вы загрузите заданиями до предела, вам, видимо, самому следует вернуться в Москву, если надо, подключить и ваших юристов, оказавшихся способными людьми. Нужно спешить! Я чувствую, в России назревает новая революция, или еще хуже, гражданская война, и то, и другое прольет море крови. И разъяренная толпа, доведенная 'реформами' до нищеты, может без суда и следствия перестрелять многих узников 'Матросской Тишины', а уж хана Акмаля в первую очередь, 'прогрессивная' пресса расстаралась…
Для первой встречи я не хотел бы вас больше утомлять, дорогой Сухроб-джан, и приглашаю вас осмотреть вместе со мною мечеть изнутри, хорошие мастера работают, с душой… А после пообедаем вместе, наши повара запомнили, что вам понравилось в прошлый раз. — И старик потянулся за зеленой чалмой.
В мечети они пробыли больше двух часов, и гость понял, каким влиянием будет пользоваться она в округе, а значит, власть хана Акмаля во много крат усилится. Несколько раз Сухроб Ахмедович хотел сказать о прокуроре Камалове, но не представлялось подходящего случая. И вдруг пришла неожиданная мысль, что о прокуроре и говорить не стоит, в Аксае знают, что в освобождении хана Акмаля больше всего не заинтересована прокуратура, ведь арестовал Арипова лично Ферганец. Выходит, убирая Камалова, своего смертельного врага, он еще и наживает на этом капитал, вроде как делает это не ради своей шкуры, а спасая хана Акмаля, не говоря уже о том, что еще и за аксайские деньги.
'Вот что значит уметь выдержать паузу', — похвалил себя Сенатор, этот ход он считал главной для себя победой, ведь денег ему дали даже без просьбы.
В поезде, при обсуждении с адвокатом дел хана Акмаля, Сенатора все время беспокоила мысль — сколько же денег дали в этот раз в Аксае и не забыли ли положить обещанные доллары? Заглянуть при попутчике в чемодан он не рискнул. Поэтому, войдя в дом, он сразу же закрылся в своем кабинете, но распахнуть чемодан не успел. Затрезвонил телефон. Подняв трубку, он услышал голос Газанфара. Тот взволнованно сказал:
— Не могу отыскать вас второй день. Есть чрезвычайная новость для вас. У Японца на презентации выкрали важного гостя-американца. Его люди вывернули в ту ночь Ташкент наизнанку, но человека найти не смогли. И кто же, вы думаете, пришел ему на помощь? Не ломайте голову, вам этого никогда не отгадать. Мой шеф… Камалов…
— Что бы это значило? — спросил глухо Сенатор, забыв и про чемодан с деньгами, и про доллары.
— Сам не пойму. Вам эта информация — для серьезного размышления…
Камалов, вернувшись в прокуратуру после освобождения американского гражданина Гвидо Лежавы, тщательно проанализировал неожиданно возникшую ситуацию, особенно незапланированную личную встречу на дороге с Шубариным, которая произошла, кстати, по инициативе Японца. А о такой встрече прокурор давно мечтал, ломал голову, как ее устроить. С какой меркой он ни подходил события складывались в его пользу, следовало лишь правильно распорядиться ими. Поэтому он позвонил на первый этаж, в отдел по борьбе с организованной преступностью, Татьяне Георгиевне, которую коллеги за глаза, как и сам прокурор, называли Танечкой. Она оказалась на месте, и прокурор попросил ее подняться к нему. Справившись о текущих делах отдела, он поинтересовался, не проявляет ли интерес Газанфар Рустамов к новому отделу прокуратуры, на что Татьяна ответила:
— Да, он пытается это делать, но осторожно, никак не может найти контакт с коллегами, бывшими работниками КГБ. — О том, кем укомплектован отдел Уткура Рашидовича, в прокуратуре знал каждый. — Но в отсутствие коллег, что бывает крайне редко, он заходит непременно, и чувствуется, что он караулит это время.
— Хорошо, — довольно отметил прокурор и продолжал с улыбкой: — Я поговорю с Уткуром Рашидовичем и кое с кем из ребят, чтобы они менее ревниво относились к его визитам к вам. Не обижайтесь, я в шутку, никакой предатель не может рассчитывать на ваши симпатии, я это вижу и чувствую. А всерьез — надо, чтобы он чаще стал заглядывать к вам в отдел, приближается развязка кое- каких событий, и я думаю, через него мы сможем передавать нашим противникам нужную дезинформацию. А для начала у меня к вам просьба: постарайтесь сегодня же сообщить ему, как бы случайно, об одном
