Худо мне, братишки.. Развяжите… Я ж вам ничего сделать не смогу, даже если бы захотел… Помогите, братишки… Доведите до Кордона… Даже не надо до кордона — до базы «Свободы» доведите. В долгу не останусь…
Я поморщился. Каждый раз одно и то же. Слезные просьбы помочь, затем обещание щедрого вознаграждения в виде заныканного где-то в схроне на другом конце Зоны суперартефакта, или клятвенные заверения показать потом богатое «поле артефактов», которое, естественно, тоже находилось у чёрта на куличках… Ничто не ново под луной…
— Братишки, я расплачусь за помощь, вы не думайте… У меня в схроне недалеко от Каменки три «Души» лежит, и ещё с десяток артефактов помельче… Помогите, братишки — всё ваше будет… Мы же сталкеры — все свои, помогать друг другу должны…
Я тяжело вздохнул, и перебил излияния внезапно обретшего надежду сталкера.
— Имя, фамилия, клан?…
Если содержимое одного из шприц-тюбиков было призвано привести найденный нами полутруп в состояние, при котором с ним можно было более-менее свободно общаться, то второй укол обеспечивал полную правдивость собеседника. Теперь мне оставалось только правильно задать вопросы. Безусловно, тот же Татарин владел техникой форсированного допроса куда лучше меня, но это было в прошлой жизни. Да и применение силовых методов к человеку, у которого и так ужасно болит буквально каждая клеточка тела (уж я-то эту боль на себе прочувствовал), могло бы и не дать нужного эффекта. А вот использование химии значительно облегчало задачу, хотя и, мягко говоря, несколько удорожало её достижение.
В общем и целом, информация, полученная от допрашиваемого, сводилась к следующему. Звали- величали его действительно Федором Бутовым, и названное им погонялово соответствовало действительности. Вот только к «Свободе» он никакого отношения не имел. Состоял в разное время в различных мелких сталкерских группировках, которые появлялись и исчезали в Зоне чуть ли не каждый день. В дозоновский период своей жизни жил где-то под Белгородом. Отслужил срочную связистом на глухой «точке», вернулся в родные края, там по-пьяни полез в драку, убил кого-то, и решил скрыться от правосудия в Зоне. Ненадолго, как он думал. Все так думают… Потом горе-сталкер, подобно многим другим, ему подобным, планировал на заработанные продажей артефактов деньги рвануть дальше за бугор — в тёплые края. Но сбыться этим розовым мечтам, увы, было не суждено. Сколько не мотался Палёный по Зоне — заработанных денег едва хватало на боеприпасы и снарягу. Плюс недавно опять по-пьяни с кем-то поцапался… Есть люди, которые не учатся даже на своих ошибках. В общем, закончились сталкерские похождения Феди Бутова тем, что он попал в «рабство» к одному из местных мелких «авторитетов» по кличке Босой.
Рабы — они и в Зоне рабы. В предыдущий рейд в Зону в составе группы Босого Палёный имел сомнительное удовольствие прочувствовать на себе все прелести рабства. И в следующем рейде, который начался аккурат перед последним Выбросом, твердо решил бежать. Что, как ни удивительно, у него получилось. Точнее, получилась только первая часть побега — под покровом ночи доведённый до отчаяния «бычок» сумел незаметно скрыться со стоянки и пройти по Зоне почти шесть километров без снаряжения, ПДА и практически без оружия (если не считать «форт» с четырьмя патронами в обойме). А вот дальше дела не заладились. Патроны он все расстрелял, а к началу Выброса рядом не оказалось никакого укрытия, кроме заражённого радиацией. Он, кстати, о радиации и не знал, так как дозиметр потерял по дороге. Можно, конечно, сказать, как это любят делать начинающие сталкеры в байках у костра, что, дескать, «Зона не захотела его отпускать»… Но зачем Зоне придурки, которые бродят по ней во время Выброса, а потом суются в «фонящее» укрытие? Этот человек сам был виноват во всех своих бедах. Хотя винил в них, естественно, кого угодно, но только не себя.
Никаких тайников с суперартефактами, естественно, у Федора в наличии не имелось. Никаких «секретных тайн Зоны» он, конечно, тоже не знал. Единственной более-менее ценной информацией, выжатой из него, оказался состав и примерный маршрут группы Босого в последнем рейде, до того, как сталкер Палёный покинул эту негостеприимную компанию. Группа насчитывала более двадцати человек, из них большая часть — «бычки», навьюченные тяжёлым грузом. Что за груз — беглец сказать не мог, так как на стоянках все рюкзаки складывались в одну большую кучу и тщательно охранялись. Кроме того, Палёный божился, что в составе группы было пять женщин. Правда, как он определил, что это именно женщины, оставалось не совсем понятным. Одеты те, кого он отнёс к представительницам противоположного пола, были в мешковатые комбинезоны, в которых фигуру было не разглядеть, на головы надеты шлемы, под шлемами — шапочки- «душегубки». За всё время похода предполагаемые «дамы» не проронили ни слова, и вообще у Палёного сложилось впечатление, что они были чем-то накачаны. Груза они не несли, и на стоянках их держали отдельно от «бычков». Даже по нужде водили отдельно. Странная какая-то картинка вырисовывается, но разбираться будем потом. Сейчас радовало уже то, что засаду здесь устраивать вроде бы никто не собирался.
Закончив допрос, я отвернулся от лежащего на земле сталкера, снова потерявшего сознание к этому времени снова, и с минуту раскладывал по полочкам полученную информацию, вспоминая, не упустил ли я чего-то важного. Вроде нет. Единственный неясный вопрос заключался в том, а не являлся ли этот человек тем, кому меня попросил помочь Тихон? С одной стороны — глупый вопрос. Как Тихон мог просить о помощи для такого ничтожества? С другой стороны, бывают моменты, когда самая слабая фигура, оказавшись в нужном месте в нужное время, решает исход партии. Итак. Тихон сказал. «К тебе подойдут, попросят помощи». Помощи у меня попросили? Да. Ко мне подошли? Нет. Я сам к нему подошёл.
Я повернулся спиной к лежащему без сознания человеку, и показал Татарину известный с древних времён жест: указывающий вниз большой палец сжатой в кулак правой руки. Зомби кивнув, выхватил из кобуры свой «Стечкин» с глушителем, и, быстро шагнув к бывшему сталкеру Палёному, почти не целясь пустил ему в голову пулю. Контрольный выстрел не понадобился.
— В «карусель», — махнул я рукой в сторону расположившейся за остатками сарайчика аномалии. Зомби вложил пистолет в кобуру, и, легко подняв труп на руки, потащил его в указанном направлении. Подойдя к «карусели», он зашвырнул в неё тело, и пригнувшись, отбежал за развалины. Я устроился рядом. Почти сразу по стенам нашего укрытия пробежался дробный стук, гнилые доски вздрогнули, где-то что-то оторвалось и упало на землю, и снова всё затихло. Сквозь щели между досками к земле устремились ярко- красные потёки. Ну что ж… Дело сделано. Пора в путь-дорогу. А то подзадержались маленько…
Выдвинулись в том же порядке. Впереди зомби с рейд-маркером, а за ним я в пределах досягаемости радиосвязи ПДА. Снова пришлось надеть шлем. За «железкой» местность была повыше и посуше. Всё чаще начали попадаться небольшие рощицы покорёженных Зоной деревьев. По мере продвижения вперёд рощицы становились всё больше и всё гуще. То и дело попадались лежащие поперёк нашего пути русла ручьев, которые только что были заполнены до краев талой водой. Теперь вода сошла, и бывшие ручьи превратились в рвы с покрытыми грязью стенками и дном. Идущему впереди Татарину приходилось петлять, не только обходя аномалии, но и выбирая удобное место для переправы через эти естественные преграды. Но несмотря на это, двигался он уверенно и довольно быстро, хотя при жизни набирался опыта передвижения по Зоне совсем недолго.
При жизни… Вообще жизнь и смерть — ужасно несправедливые подруги. Многие этого не понимают, и надеются, что если они всё будут делать «правильно», то и в жизни у них всё получится. В корне неверное мнение… Сравнить хотя бы истории двух трупов — Палёного и Татарина. Первый своей безалаберной жизнью вполне «заслужил» смерть. Более того, удивительно, что он умудрился прожить так долго, особенно в Зоне. Хотя наверняка найдутся моралисты, которые с пеной у рта будут доказывать, что я должен был бросить всё, и приложить все свои силы, чтобы спасти несчастного умирающего сталкера. Или хотя бы не убивать его, а оставить где был, снабдив лекарствами и оружием, коих у меня немеряно. Но тут я с господами моралистами не соглашусь. Я, повторюсь, не мать Тереза, чтобы спасать того, кто через два дня после спасения сам своими действиями выроет себе могилу. Да и нельзя было его спасти. С такой дозой облучения не живут. Фактически он был уже мёртв, вопрос был только в том, какой смертью он умрёт. Я только подарил ему быструю и лёгкую смерть вместо мучительной и не такой быстрой, которая его ожидала. Хотя мог бы и оставить мучаться. А почему я так поступил с трупом? Я не могу быть уверен на все сто, что поднимать мёртвых и вытягивать из них информацию могу только я один. И чтобы гарантированно не допустить сотворения из этого сталкера зомби кем-то другим, я могу только полностью уничтожить «исходный материал» для этого зомби. Что и было сделано. Поднимать же его для себя у меня не было ни
