очень существенную деталь. Что-то там было на пляже. Что-то такое, что могло бы объяснить поведение Альмеи, а, возможно, и дальнейшую помощь по крайней мере одного скелета в поисках крипта. Если мы это поймем, мне кажется, нам сразу станет проще.
– Это был предмет? – с ходу принялся «колоть» проблему принц, живо припомнив детские игры в «задумай слово» с Тольбом.
– Не уверен, – покачал головой Ральф. – Возможно, это был какой-то поступок Альмеи – жест, взгляд, слово, возглас. Но, может быть, действительно предмет, деталь пейзажа. У меня странное чувство, Алекс, – там была какая-то фатальная неправильность! Нелогичность! Вот дьявол, у меня такое иногда случается – чувствую, что есть зацепка, а в чем она – долго понять не могу!
– Эк внезапно на вас накатило, – покачал головой Александр и снова сел за стол – возможно, чтобы успокоиться. Он знал: отгадывать задуманное слово лучше всего будучи полностью спокойным и сосредоточенным. Азарт тут только мешает.
– Знаете что, дружище Ральф? Бросьте это дело, не напрягайтесь. Если мысль отвлечется – вы непременно вспомните то, что вас смутило.
– Пожалуй, – согласился Зимородок. – Осталась мелочь: исхитриться не думать о белом дельфине.
– Что, простите? – удивился Александр. – А, понимаю! – В следующую минуту принца осенило: – Не думать о белой обезьяне! Читал. А вы, значит, для этих целей дельфина приспособили! Что ж, разумно: обезьян в Тавриде, я слышал, не водится.
Александр хотел попросить штарха рассказать еще и эту легенду, однако в дверь постучались и, когда принц громко позволил войти, в каюту ввалился Говард Фример, как обычно – громоздкий, шумный и потный. Он сразу же стянул треуголку и принялся промакивать лысину.
– Присаживайтесь, дядя. Эй, там, легкого вина господину Фримеру! Да со льдом, бездельники!
– Сию минуту, Ваше Высочество! – немедленно откликнулся камердинер и тут же отдал приказ кому-то из слуг, тихо и неразборчиво, но совершенно иным тоном.
– Вы выглядите озабоченным, дядя! – заметил Александр.
– Тысяча чертей, я и вправду озабочен, Александр!
– Скажите сначала: вы наняли ныряльщиков?
«Ныряльщиков? – подумал Ральф с немым удивлением. – Затевается что-то новенькое!»
– Нанял, хвала небесам! Их цеховик скуп, как эборакумские храмовники, но мы все-таки столковались. Правда, за сумму, в полтора раза превыша…
– Столковались – и прекрасно. – Александр перебил Фримера, словами и жестом. – А теперь плохие новости.
– Читайте сами. – Фример протянул принцу свернутый трубкой лист писчей бумаги, скрепленный печатью морского ведомства. – Письмо велено вручить капитану «Королевы Свениры», либо же, если в гавани Керкинитиды окажется «Святой Аврелий», – капитану или старшему помощнику «Святого Аврелия».
Александр мигом сломал печать и развернул письмо.
«Писано лета 864-го от начала Новых Времен июня двадцать второго дня по пути в Джалиту министром морского ведомства Альбиона Люциусом Микелой по высочайшему указанию Его Высочества принца Моро Георга Берроуза.
Капитану брига «Королева Свенира» Уильяму Филсби либо же тому офицеру королевского флота Альбиона, кто его замещает.
Сир! Настоящим извещаю, что Его Величества флагман «Дева Лусия», а также кеч «Иска», с коими эскадра рассталась в Истанбуле несколькими днями ранее, попали в беду. Доверившись наместнику Джалиты Назиму Сократесу, коий вполне может оказаться злоумышленником и негодяем, «Дева Лусия» и «Иска» последовали за квариссой Сократеса в кильватере от турецких берегов к Джалите, однако же, не дойдя до Джалиты примерно полусотни миль, сели на мель посреди моря. Заманившая корабли Его Величества на мель кварисса Назима Сократеса ушла на Джалиту, якобы за помощью, однако никакую помощь прислать не соизволила, по крайней мере мы оную не дождались. Благодаря самоотверженным усилиям экипажа «Иске» удалось сняться с мели – я велел перегрузить на «Деву Лусию» часть припасов и балласта, после чего у «Иски» уменьшилась осадка и стянуть шлюпками с песчаной мели облегченный кеч удалось без особого труда. В настоящий момент «Иска» направляется в Джалиту, однако, подозревая в тамошнем наместнике злодея и изменника, я намереваюсь высадить одного из моих доверенных людей, хорошо знакомого с Тавридой, где-нибудь ранее, у Партенита или Ай-Даниля. Он и доставит сие письмо в Керкинитиду. Именем Его Высочества принца Моро Георга Берроуза повелеваю: немедля поднимать паруса всей альбионской эскадре и идти на выручку «Деве Лусии»; ежели к моменту получения письма не будет никаких утешительных известий о «Иске» – после оказания помощи флагману прийти также на помощь и «Иске», каковая, по моему скромному разумению, будет задержана в Джалите приспешниками Назима Сократеса. При сем не ограничиваться в применении силы: стрелять из пушек и мушкетов в неприятеля буде понадобится и повреждать неприятельские корабли по мере сил и возможностей. Да пребудет с нами воля небес! Да хранит всех нас святой Аврелий!»
– Что с «Иской»? – зло спросил Александр, на миг отрываясь от чтения.
– «Иска» пришла в Джалиту, однако причаливать не стала, бросила якорь на рейде, – сообщил капитан Фример. – Джалитинцы перекрыли выход из бухты, «Иска» практически в плену. Молодец Микела! Как чувствовал: высадил верного человека на берег еще до захода в бухту. Гонец перевалил через горы и только что достиг Керкинитиды. Он передал мне письмо, рассказал кое-что на словах мне и Джуде и свалился без чувств – Александр, я прошу вас не наказывать беднягу за то, что он не смог явиться к вам лично! Парень действительно выжат как лимон.
– Откуда известно, что сталось в Джалите с «Иской» – гонец ведь высадился раньше?
– Спросите Люциуса Микелу, Александр. У него в каждом порту по всей империи по десятку шпионов. Я вот даже не интересуюсь, где гонец раздобыл лошадь!
– Значит, Георг и Микела встречались с Назимом Сократесом и поверили ему… – задумчиво протянул Александр. – Ну и ну! Этот сукин сын нарывается на петлю, клянусь памятью покойной королевы Свениры! Неужели он не понимает, что теперь у него во врагах великий Альбион?
– Полагаю, все он понимает, – угрюмо высказался Фример. – Велик риск, но высока и ставка. Не тешьте себя иллюзиями, Александр! Назим Сократес ищет то же, что и мы.
Ральф Зимородок,
Керкинитида, лето года 864-го
– Скажите, Ральф, – обратился к штарху Александр, – что все-таки мешает альбионским кораблям ходить по Эвксине и Меотиде? Уж не слишком ли большая осадка?
– Снова вы поднимаете этот вопрос… – грустно проговорил Зимородок.
– На этот раз я хочу просто разобраться и вовсе не намерен впустую донимать вас или Суза Гартвига. У меня есть идея и я хочу понять – снимет она проблему или же не снимет.
– В таком случае вам лучше сразу изложить идею, а уж я подумаю и решу – изменится что-нибудь или нет.
– Вы можете сказать – какова осадка сантон или кварисс? Той же «Киликии» или потерянного «Гаджибея»?
– Около двух метров. Редко когда два с половиной, у нас этого не любят.
– Ага… У «Святого Аврелия» осадка – пять ярдов, что приблизительно равняется четырем с половиной метрам; по крайней мере так утверждает дядя. Как вы полагаете, Ральф, если максимально разгрузить корабль, оставив только немного провизии и воды, да еще пушки, насколько уменьшится осадка?
– На полметра, не больше. Увы, проблемы это не решит.
– А если удалить и балласт тоже?
– Хм… Тогда можно выиграть еще от полуметра до метра. Но судно сразу потеряет остойчивость. Хотя если ставить только нижние паруса – остойчивости должно хватить для нормальных переходов. Но, разумеется, в этом случае потеряется скорость.
– Не могу сказать, что мы слишком уж спешим, – протянул Александр. – Хотя и рассиживаться нельзя. Скажите, Ральф… Вы рискнете повести «Святой Аврелий» к указанному на крипте месту? С учетом разгрузки.
