Оказывается, он успел отвыкнуть от холодного презрения окружающих и плохо скрываемой неприязни. Странно: бывало, проводил в водах чуть не все лето, а не отвыкал. А тут какая-то неделя – и пожалте!
Кроме того, Ральф наконец-то осознал, что в последнее время все чаще и чаще употребляет полузабытые альбионские словечки, даже в мыслях они то и дело проскакивают.
Вновь задумавшись, теперь уже на иную тему, он скользил по улицам, отворачивался от хмурых взглядов и не реагировал на редкие проклятия в спину. Но все же обратил внимание на оборванца, который некоторое время неотступно следовал за ним.
На матроса оборванец был непохож, скорее на не слишком опытного вора. Опытного так просто не заметишь, это как пить дать. Еще Ральф отметил, что оборванец был обут в слишком уж добротные сандалии. С одеждой, видавшей виды, но не особо грязной, они вязались плохо: летом подобные типы скорее босиком ходят.
«Ага, – сообразил Ральф и внутренне подобрался. – Шпик. Соглядатай. Интересно, чей?»
Кто может установить за ним слежку? Назим Сократес. Больше некому.
Ну что ж… Повезло – так повезло! Мог послать и не такого болвана.
Легкомысленно насвистывая, Зимородок свернул направо, на Котельную улицу, и тут же юркнул в подворотню, открывшуюся шагах в трех от угла. Подворотня упиралась в глухую стену, однако если в глубине тупика повернуть голову налево – становились видны истертые ступени, ведущие в подвал углового дома. В подвале располагалась опиекурильня и знали о ней далеко не все жители Керкинитиды.
Но к ступенькам Ральф приближаться не стал, вжался в стену у самого выхода из подворотни, за виноградной лозой, что карабкалась по шершавому фасаду дома на крышу. С улицы его было не разглядеть – по крайней мере Зимородок на это надеялся.
Шпик купился: свернув на Котельную, он подопечного своего, разумеется, не увидел, поэтому замер и озадаченно повертел головой. Узрел подворотню, приблизился, осторожно заглянул за угол…
Тут-то и сцапал его Ральф. Без сложностей, прямо за вихры. Сцапал – и втащил за виноградную поросль, кажущуюся густой только с улицы. Ткнул мордой в стену, приставил к горлу нож и тихо сказал:
– Привет! Жить хотим?
– Зимородок! – прохрипел соглядатай. – Погоди! Я – человек Люциуса Микелы, морского министра Альбиона.
«Так я тебе и поверил», – подумал Ральф, вовсе не собираясь отпускать оборванца.
– Я должен передать тебе кое-что, – продолжал хрипеть соглядатай (впрочем, хрипел он тихо, чтобы посторонние, вздумай они пройти по улице, ничего не услышали). – Сегодня Альмея Сократес наняла ныряльщиков и ее человек увел их на Донузлав.
– Какой человек? – зачем-то уточнил Ральф.
– Альмея называла его Пич. Такой мелкий и невзрачный.
«Пич!»
Зимородок припомнил – действительно, так Альмея обращалась к неприятному плюгавому типу, который привел «Киликию» в Амасру. Он вроде бы что-то напутал – не «Киликию» должен был привести. Альмея на это очень, помнится, злилась.
– И что?
– Ничего! Сообщи об этом принцу или Исмаэлю Джуде! Они должны знать, о чем речь!
– А сам, что-ли, не можешь сообщить?
– Мне нельзя соваться в порт. А сегодня как назло никто из альбионцев в город не выходил.
«Верно, – отметил Ральф. – Все заняты разгрузкой кораблей. Надо бы его, пожалуй, отпустить…»
– Слушай, ты, – сказал Зимородок тихо, но с нескрываемой угрозой. – Сейчас я спрячу нож. Ты тихо и быстро уберешься отсюда. Но если я увижу, что ты снова тащишься за мной, – натравлю кассата. Понял?
– Я тотчас уйду, – оборванец тихо всхрапнул. – Свое дело я сделал.
– Раз, – сказал Ральф. – Два…
Не успев произнести «три», гораздо раньше, он оторвал оборванца от стены, развернул к улице и отвесил мощного пинка под тощий зад. Оборванец вылетел из подворотни, как кварисса попутняком из порта. Не удержался на ногах, шлепнулся на булыжную мостовую, вроде бы даже носом впечатался. Однако тут же резво вскочил и тотчас метнулся куда-то вбок.
«Ныряльщиков… – подумал Ральф с сомнением. – А ведь капитан Фример недавно докладывал Алексу о том же – мол, нанял ныряльщиков».
То, что они ищут, несомненно, находится на дне Ягорлыка, между Тендрой и Кинбурном. А что там может находиться?
Зимородок спустился в опиекурильню, отмахнулся от темнокожего мальца с зельем и направился прямиком к хозяину, в угол за занавеской. Второй темнокожий, постарше и с духовой трубкой в руке, вопросительно взглянул на штарха.
– Мне к Сурату.
– Его нет, – буркнул темнокожий.
– Я есть, – донеслось из-за занавески. – Что надо, Зимородок?
– Выйти на зады. По-тихому.
– Проходи.
Ральф шагнул за занавеску, в сладковатый полумрак. Ему не нужно было зрение, чтобы найти дорогу: десять шагов прямо, потом шесть налево, вверх по лестнице и прямо до самой двери, которую всегда неизвестно кто открывает. Так случилось и сейчас – дверь перед самым носом отворилась, Ральф шагнул в ослепительно светлый проем и оказался в закрытом дворе, где бродили по камням голуби и куры, слабо струил фонтан, рядом с которым закутанная в черное старуха размеренно скоблила здоровенный закопченный казан.
– Бабушка Аза! Я пройду?
Старуха молча и не глядя на Ральфа махнула рукой.
Зимородок прошел. Вскоре он был уже на Рыбной улице, в добрых пяти минутах ходьбы от Котельной.
Что же там может находиться, у Тендры, для чего нужны ныряльщики?
«Дьявол! – наконец-то сообразил Ральф, как раз сворачивая к дому Суза Гартвига. – Да ведь они все – и принц с Фримером, и Назим Сократес – охотятся на „Капуданию“! Больше там искать нечего, у северной оконечности Тендры! Сколько там вынюхивали, вылизывали каждый метр дна – и все тщетно. Если верить крипту, „Капудания“ лежит чуть в стороне от мест, где ее искали чаще всего. Ее и по другую сторону косы пытались найти, и ближе к Кинбурну… А она вон где, оказывается!»
Флагмана турецкого флота должно давно засосать в пески. Кто знает – на какой глубине подо дном обнаружатся остатки корабля? Сколько лет прошло… неудивительно, что «Капуданию» так и не отыскали – ни древние, ни мы. Однако если точно знать место, задача становится вполне выполнимой… А ныряльщики тогда зачем? Можно ведь…
«Я понял, – догадался Зимородок секундой позже. – Действительно, откуда альбионцам знать, что в таком деле легко можно обойтись и без ныряльщиков? Хотя стоп: а зачем тогда их нанимал Назим Сократес? Уж он-то знает!»
«Рыбий хвост! – поправил себя Ральф еще через несколько секунд. – Ныряльщиков нанимал не Назим Сократес, а его дочь!!! По крайней мере так сказал человек Люциуса Микелы. Хорошо, а зачем нанимала? Совсем недавно она притворялась, будто не подозревает, чем занимаются штархи. Но верить этому глупо, все она прекрасно знает. Единственная цель подобного поступка, которая приходит в голову, – это предупредить принца Александра! Наем ныряльщиков Альмеей сразу же вслед за капитаном Фримером неизбежно отследят альбионские шпики – они, кстати, и отследили. Александр должен встревожиться и сообразить, что Сократес стремится также завладеть сокровищами „Капудании“. Как говорится, кто предупрежден – тот вооружен. А еще этим поступком Альмея подчеркивает, что она не вместе с отцом, а идет против него».
Что ж… Даже капитан Фример не так давно пришел к аналогичному выводу касательно устремлений Назима Сократеса, а уж Александр явно догадался о целях наместника и того раньше. Если принести очередное доказательство – мало что изменится. Но девица, несомненно, нацелилась втереться принцу в
